Не осталось также и свидетельств современников о деятельности Павла, о пользовании его посланиями и следов собственно его миссий. Собственно, он приобрел известность лишь с появлением Маркиона с его каноном Евангелия. Основные мотивы проповеди Павла также не были приняты ранним христианством: противостояние с Ветхим Заветом, отрицание роли «дела» сравнительно с верой, отсутствие интереса к личности Иисуса и т. д.
Первым шагом к христианством была греческая Септуагинта.
Христианская церковь основана Петром «апостолом обрезания», обряда, который церковь категорически отвергла. История обычно предпочитает парадоксы.
Свобода совести является, по существу, свободой выбора церкви, её регламентирующей. И успешность Спасения определяется готовностью верующего к конформизму в принятии установлений этой церкви.
Различие между Ветхим и Новым Заветами: в первом родство «по крови», во втором «по Духу».
Слово (Христос) «вторая», виртуальная, реальность (по сути, утверждение социальной значимости жизни в качестве греховной), вытекающая, но единосущная, из «первой реальности» внебытийного сущего (Бога).
Наиболее старыми, но самыми успешными, примерами психологического управления толпой являются религиозные методы. Время их воздействия, как показывает жизнь, практически неограниченно.
Личное общение с Богом, по-видимому, впервые было артикулировано в текстах Благодарственных гимнов (?). Хотя и в позе покаяния и самоуничижения. Христианство унаследовало и позу, и тональность.
В ХХ веке искусство с презрением отвергло естественность природы и со сладострастием бросилось в бездну деструктивности. Выбираться из которой оно, похоже, не собирается.
Краеугольным камнем демократии является бочка Линкольна. С тех пор изменилась, разве, её цена.
В отличие от христианства индуизм снимает с верующего ответственность за свершенное им: за всё отвечает только Бог. /см. эпизод с Арджуной в «Бхагавадгите»./
В сущности все религии основаны на идее преображения, переходе от старого мира в новый, через смерть (обряд инициации).
И христианство, и йога видят подлинную жизнь в уходе в иное бытие, в приобщении к абсолюту, хотя и различному. Общим является переход в состояние «вне времени и пространства». /см. М. Элиаде/.
И у Павла, и в йоге после такого перехода в «инобытие» происходит отказ от «ветхого тела» и обретение «мистического».
Нужно лишь «умереть для мира», идти «против мира».
Общим между йогой и квантовой механикой является стремление выхода человеческого сознания за пределы «профанного уровня» в «необусловленное».
С развитием Просвещения Иисус перестал существовать как личность, в которую верят. Её заменил свод догматов о нём.
Религия это человеческий ответ на «священное», существующее в нас на уровне подсознания.
Христианство снижает статус Бога до уровня личности, с которой можно общаться обыкновенному человеку в форме убеждения добровольной любви, не отрицая необходимости отлучения. Иудаизм никогда не мог позволить себе деградации статуса Бога до уровня хотя бы «квазиличности».
Вера в Бога определяет направленность нашего переживания воспринимаемой реальности. Вера придаёт личностный характер этому переживанию.
«Сострадание» есть сочувствие в переживании, но оно не является прощением. Сострадать можно и в грехе.
Угроза наказания висит дамокловым мечом над проповедью Иисуса о милосердии.
Дары Бога не зависят от качества дел. Он милосерден ко всем одинаково. Он награждает «не за дела» (см. Мф. 20: 1-15).
«Вина» большевиков состоит в том, что они попытались осуществить христианскую утопию на земле, не надеясь на Бога. И христианскими методами: «не мир принёс я вам, но меч».
Служение собственной идее для Иисуса единственно существующее. И здесь он нетерпим.
Жизнь человека в качестве человека начинается после изгнания из Рая. Взамен ему даётся иллюзия возвращения.
«Обрести свет» для Иисуса значит слепо следовать за ним. В своих претензиях он не одинок.
Иисус не доказывает свои положения. Он призывает верить ему. Он прав в действенности такой технологии: людей нужно увлекать в потоке своей проповеди; их разум всегда дремлет сном обыденности, просыпаясь лишь иногда задним числом. И далеко не всегда.
Для Иисуса богатство само по себе не несёт негативную коннотацию. Но привязанность к нему отвлекает от служения Богу. Этого Иисус допустить не может.
Любая религия это система тоталитарного поглощения существования, в первую очередь духовного, человека.
Первоначальное Царство Божие для всех на земле оказалось весьма быстро и решительно приватизировано в Царство Божие для себя в раннем христианстве и перемещено на Небо в целях исключения возможных эксцессов.
Идея личного вечного блага это победа действенности человеческого эгоизма. Ср.: «Себялюбие и стяжательство стали средством в борьбе против себялюбия и стяжательства». /Н. Е. Зубер-Яникум. Об Учителе праведности/.
Приоритет «даров духовных» над жертвами материальными скрывал подмену исходного социального радикализма Кумранской общины (и раннего христианства) социальным конформизмом ап. Павла. /См.: там же/.
Трапеза стала символом реально отсутствующего коллективизма в земном бытие общества. О бытии небесного общества христианство предусмотрительно молчит.
Троица стала символом единства коллективного управления, единства его функционального существования. (Корни её, возможно, лежат в руководстве Кумранской общины тремя священниками ааронитами.)
Смерть Христа отрицает существующую жизнь человечества.
Иисуса воскресила вера его последователей в исключительность его личности, их психологическая одержимость его «существованием».
Строки мирных договоров лишь прикрывают нерешенные проблемы военных действий.
Соотношение ε = hv, заданное абсолютно, столь же бессмысленно, как и попытки абсолютного определения качества общества (типа: справедливости, демократичности и т. д.). Ибо понятия справедливости, как и энергии, неопределённы для любого конкретного состояния системы. Смысл определённости качества они приобретают лишь относительно другого её состояния.
Реальность нужно не столько понимать, сколько воспринимать такой, как она есть.
Бог нуждается в человеке, чтобы узнать, что он, Бог, есть.
Мы судорожно пытаемся забыть о факте существования Октября. Но призрак его неизбежно возникает при попытке задуматься о смысле своего существования. Хотя бы, о справедливости в жизни.
Разум закрепощает свободу. Санкхья и йога утверждают, что абсолютная свобода достигается абсолютным отказом от неё, погружением в абсолютное «безмыслие».
Абсолютная свобода имеет своим предельным состоянием либо «хаос деяний», либо «окаменелость недеяния». Что, в сущности, одно и то же.
Будущее всегда неожиданно. Иначе, оно лишь воспроизведение комбинаций обломков прошлого. Поэтому оно и непредсказуемо.
« нелепости слишком нужны на земле. На нелепостях мир стоит и без них, может быть, в нём совсем ничего не произошло.»
Иван Карамазов /Достоевский Ф. Братья Карамазовы/.
Между первой и второй мировыми войнами принципиальная разница: если первая мировая война была традиционной войной за передел территорий, то вторая за господство идеологий, территория могла быть необязательным призом.
Вера указание направления; любовь способ его осуществления; надежда уверенность в осуществлении, модальность движения в настоящем в направлении ожидаемого будущего. /См. А. Бадью/ Функционирование веры несёт в себе оттенок рациональности обоснования, любовь вне его.
Любовь есть эмоциональная потребность восприятия человека себя или другого. Поступки актуализируют её в жизненном пространстве.
Любая истина в своих претензиях на абсолютность, в конечном итоге, апеллирует к вере религиозного толка.
Богу не служат, но «живут в нём».
«Жизнь в Боге» экзистенция веры.
Святой Дух не является заменой соответствующего образования.
/Св. Августин. По: B. Ramm. Protestant Bibical Interpretation./
«Грех» это индивидуальное отклонение от нормы.
«Зло» всеобщая категория морального уровня. Оно изменяется только преобразованием всего общества.
Йога своеобразная попытка осмысления множественности профанного мира в качестве сакральной целостности через изменение масштаба рассмотрения от хаоса к необусловленной неизменности.
Но при достижении самадхи человек теряет возможность осознания «единства с целым», он сама целостность. Хотя достигнутая им «свобода» достигается слиянием с Высшим Существом (Ишварой), внешним по отношению к нему.
Человек создаёт возможное, руководствуясь невозможным.
Функционализм развития у природы и человека различны в своём существе: природа творит «по случаю», человек руководствуясь «проектом», основанном на систематическом знании. В идеале, когда не срабатывает интуиция.