Это мое, произносит Линда, твердо и жестко, как акула капитала. Йес! Хиа ви а! голос ее звучит победно, и, оборачиваясь, Линда вдруг пристально смотрит на нас: «О, эта загадочная, таинственная русская душа!» говорят ее глаза.
А мы молчим смиренно. И что сказать? Чудо.
Что было дальше? Речи, гимн, хор афроамериканцев, красное платье Д. Ф., волонтеры в одежде того времени Интересно, конечно. Но с чудом-то не сравнить.
Хаус и Хом
«Настоящим родовым гнездом, сообщал Хаус, я ощутил себя на рубеже веков ХІХ и ХХ. А знаете, почему? Неправильно. Достроили меня раньше, в восьмидесятые. Все просто. Джо и Лу дождались правнуков! А правнуки проводили стариков из дома, где родились. Круг замкнулся. Обычный дом стал Домом. В английском для этой метаморфозы предусмотрены два слова: Хаус и Хом. Емкие слова. Хаус произнесите: Ит из май хаус! звучит Как просторно!, как будто хозяйка показывает его гостям (или покупателям), обращая внимание на обилие света и воздуха. А Хом с продолженным оу норка, теплая берлога хомяка, место у семейного очага, первое слово-звук санскритской мантры Ом мани падме хум, мантры, приводящей в равновесие дух и плоть, пространство дома и Космоса. Вот почему Дом есть точка соединения времени и пространства. Четыре поколения закольцованный век и четыре угла отдельной жилплощади и есть Квадратура круга, разрешаемая самой жизнью. И опять все сначала».
Перечитывая Ильфа и Петрова, я понял, почему так мало изменилась жизнь американской провинции. В аптеках, правда, уже не перекусывают, а в Кристмас Три шопе