Теперь самое интересное. Как писать как каллиграф? Если даже нам это не удастся, то может удаться хотя бы часть, потому что человек, что ни говори, может развиться, в этом смысле Ламарк и ламаркизм имеет долю истины.
Для каллиграфического почерка нужно желать создавать «долгие» стороны букв, то есть удлинять части букв. Нужно слова делать высокими или широкими. И третье, нужно стараться разную степень жирности наносить в зависимости от симметрии расположения букв в слове. Три этих характеристики составляют искусство техники каллиграфии.
Вроде бы всё просто. Но важно отметить, что для такого чистописания требуется наличие чёткой симметрии. На самом деле письмо становится математически и геометрически выверенным. Нарушение симметрии приводит к разрушению баланса.
Смысл жизни и философия смысла жизни улавливается в этих наших делах с каллиграфией, потому что жить надо, в первую очередь, красиво. А так как почерк, о чём мы писали выше, есть выявление в слове нашей судьбы, то и смена почерка ведёт к изменению жизни. То есть, надо пробовать и менять почерк. Но это уже под силу, и то частично, искусным каллиграфам.
Каллиграф это с одной стороны профессионал, с другой стороны не специалист, потому что это искусство, которое в отличие от какой-нибудь лженаучной хиромантии, исследующей ладони рук, является достижением интеллектуального развития культур и цивилизаций. Потому надо ценить эту духовную и нравственную культуру в нашей жизни.
Не понятный текст и искусство каллиграфии
В задачу данной работы не входит обучение каллиграфии, потому что, как я уже сказал, научиться этому невозможно, можно лишь отчасти развить эту способность. Но в задачу данной работы входит воспитание и образование, грамотность и компетенция в этом вопросе того, кто прочитает данную книгу, то есть, проще говоря, образование человека. Моими скромными усилиями и усилием моей скромной персоны я попытаюсь это сделать.
Итак, что такое непонятный текст? Это ещё одна особенность. Несмотря на всю красоту почерка каллиграфа, можно писать красиво, но не понятно. Православные богослужения красивые, но мало кто понимает о чём читают и что поют.
Именно в этом особенность и каллиграфии. Главное для неё передача чувства, окраски, радости письма, а уже потом смысл. И если смысл угадывается не только в слове, но и без понимания написанного в чувстве, то каллиграфическое искусство достигло своей цели.
Красота молчит. Красота тиха и спокойна. Красота не требует внимания, она скромна и всегда открыта к миру добром. Это касается и каллиграфического искусства.
Каллиграфия имеет уникальное место в мировой истории, потому что в чисто терминологическом и методологическом смысле это и искусство, и наука. Хотя так можно сказать и про архитектуру, и про музыку, и про живопись, и всё тоже будет правда и правильно.
Изначально каллиграфия, в период её зарождения, была не понятной дисциплиной. Она рисовала. Рисунок более раннее изобретение, чем письменная и тем более устная речь.
Но скажем сразу и о будущем. Что нас ожидает в плане перспектив по отношению к каллиграфии? Нас ожидает, судя по всему, атрофия способности писать. Мир отказывается от чистописания. Это будет иметь последствия плохой судьбы для человечества, потому что оно не будет реализовывать своей натуральной потребности использовать мелкую моторику.
Уже сейчас всё меньше работают руками, лопатой или молотком, и другими видами работы, это влечёт интеллектуальную деградацию личности, потому что письмо и ручной труд связаны с мозгом. Пускай не абсолютную роль это играет, но всё важно в человеке.
Подробнее о мозге и письме
С точки зрения биологии, главным образом нейроморфологии и цитоархетектоники (есть такие дисциплины структурного изучения мозга) за письменную речь как и за речь вообще отвечают зоны Брока и Вернике. За моторику отвечают моторные зоны.
Если эти зоны не развивать и не поддерживать нужный кровоток, то они не будут работать, и будут пассивом. Я не являюсь профессиональным биологом по образованию и не могу точно говорить о конкретных областях, не анатом, но важная мысль есть то, что отвечает за речь и письмо, и если эти зоны не активизировать время от времени занятиями письмом, то они не будут работать.
Если эти зоны не развивать и не поддерживать нужный кровоток, то они не будут работать, и будут пассивом. Я не являюсь профессиональным биологом по образованию и не могу точно говорить о конкретных областях, не анатом, но важная мысль есть то, что отвечает за речь и письмо, и если эти зоны не активизировать время от времени занятиями письмом, то они не будут работать.
Но не надо и впадать в заблуждение. Мозг развивается гетерохронно (неравномерно). Поэтому до пубертата (половозрения), если ребёнок и рисует, не надо делать из него великого художника. Только после 1718 лет будет сформирован мозг, он созреет. Тогда можно уже что-то пробовать понять в своих талантах.
Образование и каллиграфия
Может возникнуть вопрос об образовании для человека, которому интересна каллиграфия. Вопрос интересный. Я не слишком осведомлён в вопросе такого образования и потому лишь на основе того, что знаю могу сказать, что больше всего здесь подходит исследование древних языков. По моему мнению, именно исследование древних языков может помочь в каллиграфии.
Также, уверен, что есть специальные места, где надо писать, уметь выводить буквы, строить красивые логотипы и подобное. Такие направления, безусловно, через сеть Интернет можно найти и поинтересоваться.
В идеале, если бы учиться в некоем Институте Каллиграфии, то это было самым замечательным делом для человека, интересующегося данной областью.
В чём содержание образовательного курса каллиграфии? Оно заключается в теоретической и практической частях. Практика написания. Раз. И со способностями и без способностей, чтобы развить. И второе. Теория. История каллиграфии. И метод работы ручкой, пером, какие геометрии получаются. И, конечно же, теоретические истины, которые мы можем извлечь из этого.
Каллиграфия и страх
Есть психологический момент, который характеризуется в страхе перед каллиграфическим текстом или рисунком. Кажется чем-то необычайно трудным сделать такое же для того, кто вроде бы с воодушевлением желал ещё недавно, до этого момента быть каллиграфически интересным человеком.
Это пустой страх. На него не надо обращать внимания, потому что он сопутствует любому большому делу. Надо просто писать, просто делать. Важно сказать, что очень большая доля современных работ по каллиграфии делается с помощью красок и кистей. Действительно, это улучшает, делает изящным и даже в превосходной степени красивым любое произведение искусства.
Что значит быть священником?
Я сразу оговорюсь, что в этой заметке пойдёт речь в основном обо мне. И что я философ. По природе, по сути своей.
Однажды я просил Бога открыть мне: кем я должен быть? В то время я работал учителем английского языка в провинциальной школе города Котельнич. На тот момент я знал все европейские языки и некоторые восточные довольно неплохо.
И вот каноник, по которому я молился в тот момент, когда Бог открыл мне, что я должен быть священником, обжегся и отпечатались на нём цвета материи, на которой он лежал.
Я вроде бы понял, что сказал Бог. Но, в то же время, во мне присутствовал страх хиротонии. И того, что я не женат, а хиротония делается если над не женатым, то человек никогда уже не женится. Но страх в принципе рукоположения присутствовал.
Потом прошло время, и я опять был в раздумьях. В итоге школу я покинул, потому что у меня появились недоброжелатели в ней. Как, в общем-то, и в церкви есть такие, как в общем-то и из среды университета. Везде. Завистники и не доброжелатели.
Со временем я стал приходить к мысли, что, несмотря на то, что в детстве и юности давал обет не становиться пастырем, чтобы показать силу жития не священнического, сейчас ко мне стали приходить мысли, что ведь на самом деле, реально я очень хороший богослов и пастырь по духу. И поэтому грех это не использование дарований в пастырском деле. Это было и со слов других людей.
Но тогда думаешь: а ведь я ещё и полимат, занимаюсь физикой, математикой, лингвистикой, биологией и другими дисциплинами, поэзией, но ведь это часть моей природы и нет греха посвящать на это время, в конце концов уже сейчас я вышел на уровень и даже выше самого отца Павла Флоренского. И быть такому человеку в Церкви благо.
Но есть ещё такая вещь. Не так давно я был подвержен атеизму и всякой хуле на истину от диавола. Либо это нервное расстройство. Да, скорей всего надо это понимать как расстройство, а вера как была, так есть и будет во мне.