Само древо познания добра и зла в раю это результат того мира, откуда иначе оно взялось? Оно взялось из той грандиозности, которая закончилась трагедией мира «ничего». Отпадение Денницы было по какой причине? Потому что он захотел быть как Бог? Не было другой реальной причины отпадения Денницы (Люцифера, Иблиса), кроме причины удивления тем, что было до истории с адамитами, с людьми образа и подобия Божия, зная свою вечную природу Денница решил попробовать тоже стать Богом, будучи сильным.
То есть, мы сталкиваемся с предысторией нашей жизни, там были трагедии, в прошлом, и не с нашим миром, из того мира был конец, который дал начало нашему бытию.
И наличие страдания в мире имеет своей причиной прошлое другого мира, после которого Бог решил создать нас. Бог никому и никогда не желает зла. Но он создаёт новый мир, как бы в отместку. И после того как мы пройдём это поприще земной жизни, мы обратимся в свет и спасение, либо в ад, который будет благ максимально, потому что самое страшное уже позади это бесконечное число жертв абсурдной конечной и не вечной жизни, тех, кто погиб в тех мирах, которые были допущены в надежде, в полной свободе, сколько философов там погибло, даже трудно представить.
И Господь создал ограниченную свободу. Ограничение церковью православной, чтобы каждый, кто ограничивает себя через церковь, имел свободу быть с Богом.
В этом проявляется абсолютность божия, потому что Он через мир «ничего» показал и свою слабость, и трагедии, Он показал, что Он Бог, что Он вместил всё. И причина Бога ясна она в его безграничной власти существовать. Богу очень повезло, потому что Он Бог от природы (от бытия). Также как родившийся гений из людей великий везунчик, потому что ему всё дано, он только делает открытия.
Я хочу ещё сказать некоторое из духовного, чтобы наши братья и сёстры могли назидаться в жизни. Наша жизнь это в каком-то смысле покаяние и Бога, потому что теперь мир другой, человек может быть вечным, он бессмертен. И то, что мы переживаем здесь это наше переживание как переживание бессмертных существ, потому не думайте, что вы когда-то уйдёте от того, что у вас здесь происходит (в этом Ницше был близок к пониманию вечного возвращения). Бессмертный в любой момент может вернуться в прошлое и перемещаться во времени. И возможно иногда мы это мы из будущего, из горнего, надо просто замечать эти моменты и пертурбации сознания.
Таким образом, наша вера в Бога это наша вера во все эти вещи. Вера это не только «облечение вещей невидимых» как у Павла, но вера это принятие знания о Боге, которое сохраняет в Церкви, без знания нет веры, а на фундаменте веры произрастают все добродетели.
Ужасы западной философии
Западная мысль, конструкт мышления с самых древних античных времён и до нашего времени это ничто иное как попытка (try) разрешить вопросы бытия с помощью собственного разума. В то время как восточная мысль (буддизм, синтоизм, джайнизм, индуизм, дзен-буддизм и другие религии Востока) являлись и являются точно такой же попыткой.
По сути дела это констатация желания сделать историю и самого себя (личность философа) управляемыми. То есть, это ересь на природу. Ведь с самого зарождения эмбриона, он развивается солипсически, монистически, но управляемый силами природы, здесь нет «воли».
Когда же слово «воля» А. Шопенгауэр использует для своего концепта кажется как раз управляемой спонтанными силами природы мировой сущности («Мир как воля и представление»), то он на самом деле провозглашает управляемость, потому что сам автономно выбирает концепцию управления миром и встраивает свой разум в неё. Неуправляемый мир это мир в котором нет искусственных конструкций.
Писать произведения и говорить о новых идеях может быть нормально только в случае придачи им статуса автономности от высшей силы (это и биологически грамотно также)
Когда же Р. Декарт провозглашает жизнь как новую топику: субъект объект сомнение результат. Когда Г. Галилей и И. Ньютон руководствуются силами атомов и произносят мысли о великой самопроизвольной силе природы, то они вписывают картину мира в историю, и это видно ещё и по тому, что Ньютон и Декарт люди «себе на уме». С точки зрения психологии и определения психотипов, И. Ньютон человек занощивый, тщеславный, не мирный, а Р. Декарт хитрый, эгоистичный и лицемерный.
Но «ужас» даже не в этом. Весь ужас в том, что когда пишется великий трактат в тиши профессорского кабинета или в прохладном помещении какого-то дома, квартиры или любого другого удобного для писания места, философ в эйфории, учёный в эйфории, но это как легенда о «пении в терновнике». После не разделённой любви заливается пением эта птицы (на основании конфликта души пишет труд), а потом уже приняв горе мира бросается в терновник и погибает.
Психические аллюзии о грядущем хорошем заканчиваются болезнью и горем, стрессом, потому что художник (философ, учёный) строит мир и старается жить в мире, которого нет.
И когда говорят, что философия это теория, говорят правильно. Но если философия в сфере практики задействованная вещь, то уже эта теория очень сильно помогает практике.
На самом деле есть мир, который самопроизвольный, биологически и философски не еретический (есть три стадии философии: чистая философия-физика-биология). И это мир врождённых религиозных божественных представлений (Платон версус Аристотель).
В мире Бога (церкви, христианства, традиции) всё биология самопроизвольное развитие и новое как итог не твоего творения, а Бога (экстраполяция от концепции «смерти автора» М. Фуко и Р. Барта)
Получается мир, в котором естественно то, что врождённо, что с детства. Понятно и то, что такой мир можно с лёгкостью назвать ретро-явлением, консервативным ремейком, но старое это не старое, а новое видение того, что имело аналог в истории. («нельзя войти в одну реку дважды» Гераклид).
Поэтому всё то, что написано, например, автором в ином понимании, в понимании искусственного создания, или сделано, если это изобретатель, является dieGestalt («форма»), который сладок только в момент усечения бытия.
Вольтер, который называет Церковь злом («гадиной»), является счастливым Вольтером (и все последователи его вольтерьянцы) только в момент акта мышления о Церкви так. В остальные моменты жизни это полный ад Босха, это крушение, потому что мир есть «естественное».
Можно сделать выводы относительно данных вещей. Ужасы Западной философии в её ошибочном движении к созданию мира из самих себя (и восточной философии также). Гераклид, Парменид, другие философы-досократики были ближе к истине (как пишет об этом Б. Рассел в его «История Западной философии»), но история пошла в другом напрвленииАристотелевской логики и македонианских типов войн (мировое господство, Чингисхан, Наполеон, Гитлер).
Если мы открываем такого философа, кажется безобидного, как Дитрих Банхёффер, то мы всё равно в «ужасе» бытия (кстати, феноменологически верном, здесь концентрированы и ноэма и ноэзис, и интенция, Западная философия продукции феноменологического метода Э. гуссерля, но краткие), потому что у Банхёффера есть молодое и старое человечество. Молодое христианство и взросление христианства, его переход в большее. Но на практике этого нет. Это всего лишь подмена факта эффектом, факта нет, эффект есть, особенно как языковая игра (Л. Витгенштейн «Логико-философский трактат»).
Поэтому философия философии рознь. Религиозная русская философия Флоровского, Франка, Бердяева, Соловьёва, Ильина, других философов, Флоренского и Булгакова наконец, это философия приближенная к традиционному миру (то есть к миру как он есть).
Новое состояние мира, которое может иметь альтернативу это улучшенная традиция, старый мир с улучшенными координатами и нормативными состояниями, реперными точками и виртусными персонами («virtus» мужская сила (лат).
История же как процесс фактов полностью, как это ни парадоксально, итог философских размышлений, а точнее недоразумения быть философии момента, пускай, как было сказано, феноменологически правильной, но лишь как краткое, а в постоянстве может быть только сила Бога, веры, Церкви и христианства, как благодати, как таинств, веры в Иисуса Христа в полном смысле.
Вторые выводы об ужасах Западной философии в том, что из-за такого страшного её влияния и диктата над миром людей, традиционалистическая философия тоже претерпела девиации, стала ущербной, потому что была как альтернатива миру профанного (терминология Генона Р.), но должна была быть следствием философствования над биологией, исходящим от христиан-философов.
Вместо этого появились иезуиты, таплиеры, иллюминаты, августинианцы и другие течения, ордена, они хотели отразить мир альтернативы, но оказались лишь усилением «ужасов».