Третий тип доводов, основывающихся на применении к людям принципов, выведенных из наблюдений за поведением животных, следует считать сомнительным. Не существует адекватных свидетельств тому, что мы вправе экстраполировать поведение животных на поведение людей. Интересно отметить, однако, что антропологи, изучающие человеческое общество, как правило, более оптимистично рассматривают нашу природу, нежели те этологи, которые обычно концентрируют свое внимание на животных. Поскольку животные в большинстве своем гораздо меньше склонны к насилию, нежели мы, это, по крайней мере, странно!
Я хотел бы добавить еще один аргумент в противовес тем, кто считает нашу склонность к насилию неизлечимой. Если существуют любые неподдельные исключения из правила, они сами по себе доказывают отсутствие универсальности данного свойства в данном случае исключение отнюдь не подтверждает правило. Например, может показаться, что в данном обществе насилия нет, но объясняться это может тем, что там введены очень строгие санкции за проявления враждебности. Или конкретная личность может быть лишена агрессии, потому что он/она боится собственной внутренней агрессии, как мог бы сказать верный последователь Фрейда. Но вот у тасадаев3, племени, которое не так давно было открыто на Филиппинах, похоже, отсутствует сама мысль о том, что люди могут пожелать причинить вред друг другу.
И разве все мы не знакомы с людьми, о которых совершенно невозможно подумать, что их кротость и исполненность любовью всего лишь заместитель подавленной агрессивности?
Примечания
1
Взгляды Монтегю и Маслоу почти противоположны взглядам Ардри, Лоренца и Морриса. Фромм и Сторр где-то между ними.
2
T. Broch and J. Galtung, «Belligerence among Primitives» in Journal of Peace Research, vol. III, no. 1, pp.3545, 1966.
3
Описаны в The Gentle Tasaday by John Nance. London: Gollancz, 1975.