Наконец, самой невероятной невероятностью, исходившей от Коллинза, была та новость, что Фредди, женившись в самом скором времени, никак не мог вернуться в Кенсингтон раньше весны двухтысячного года!
Фил торжествовал и палил из пушек. Такой сногсшибательной лжи ему не удавалось придумать аж с того времени, как его избили за слух о том, что мистер Дэвид Роберт Джонс, Дэвид Боуи, Зигги, Алладин Сейн, Паук с Марса, Король Гоблинов Джерет и Лемон из одноименной песни группы «U2» одно и то же лицо!
Били его славно всем скопом. Накинулись из-за угла, повалили и всласть потоптали ногами. Дубина так гуляла по фильим бокам, что Коллинз потом два месяца ходил в безукоризненно чистом голубом двубортном костюме, хотя каждой собаке было известно, что этот костюм Коллинз собственноручно нашел на городской свалке, и даже Фредди, орудуя тремя сапожными щетками, стиральным порошком и НПП «Вираж», который идеален для уничтожения тараканов, блох, постельных клопов и рыжих муравьев, не смог-таки до конца отчистить проклятый костюм. Причем до химчистки костюм был однобортным и коричневым!
И вот представьте себе удивление, и даже поражение (а кое у кого данное сообщение вызвало даже истерику), когда через неделю в Кенсингтон пришла телеграмма, из которой стало известно, что мистер Фредди Меркури приглашает всех желающих на свой день рождения в Кенсингтоне, ради чего сам он прибудет в Лондон через два месяца, чтобы обстоятельно подготовиться к торжествам. Видимо, и самого Фредди ничуть не смущало, что его день рождения намечается только через полгодика.
Фил после получения телеграммы уподобился скалярии. Он ходил по улицам с дебильным выражением лица и лишь беззвучно открывал и закрывал рот. Никто не сказал ему ни слова утешения никому не было жаль злого и лживого трактирщика. Кроме не менее злого и не менее лживого почтальона Джеффа Бакли, который, к слову сказать, тоже не утешал Коллинза. Он жалел его втихаря, дома, у телевизора, за чашечкой кофе и пирожным «картошка».
Фредди, что характерно, не обманул. После окончания всей этой таски с записью «Барселоны» он к вящей радости Монсеррат сбрил усы, потом съездил на Ибицу к Пайку, публично попросил прощения перед всеми ибицянами, итогом чего стал грандиозный оперный концерт. Фредди пел вместе с Кабалье, Пайком, всеми членами его семьи и Элтоном Джоном, заехавшим как бы случайно. Ибицяне вопили от восторга и простили хулиганам все, а мэр острова публично разорвал и сожрал анафему в адрес Фредди, подписанную администрацией Ибицы и всеми ее жителями.
Дабы сделать Фредди приятное, Пайк научил Фредди не бояться воды (как вы помните, Фредди обожал купаться в ванне, а природных скоплений воды не переваривал, особенно после того, как в недавней истории с барракудами чуть не утонул). Но теперь все было позади, и Фредди приятно поражал взор друзей, бесстрашно заплывая на глубину, откуда был даже виден дом Пайка, и вытаскивая со дна такие дары моря, что даже добрейший Элтон Джон ахал и заливался слезами. Здесь были морские огурцы, морская капуста, морская икра и трепанги, крабы, кальмары, акулы и даже белый кит Моби Дик, который сперва хотел закусить отважным ловцом, однако, увидев, кто сей ловец, сдался на милость победителя.
После отдыха Фредди собрал вещи, поцеловал в щечку Монсеррат и уехал в Лондон. Но от толстой тети не так-то просто было отделаться. Она поплакала-поплакала, да и двинула за ним. Приехав, она зашла к Мэри.
Совсем обрыдла эта Испания! плакалась она. Никто меня не любит!
Да что ты понимаешь! утешала ее Мэри. Все тебя любят, Кабальеша!
И украдкой подливала ей в чай водки. Монсеррат успокоилась.
Ну, я пошла спать! сказал она и устроилась прямо на полу.
Фредди тем временем вышел из дома, где он разбирал свои испанские сувениры, и отправился на рынок за быстрорастворимой лапшой. Там он и наткнулся на Брайана, который, сидя по-турецки, занимался чем-то сокровенным, тихо посапывая от радости.
Мэйко! хряпнул его по плечу Фредди. Ну, как дома? Как дела? Как же ваша работа, гражданин начальник?
Не мешай, отрезал Брайан. Я занят. Тайна у меня.
Секреты? Фредди запрыгал. Дай позекать!
Брайан отвернулся, всем телом закрывая что-то интересное и небольшое, лежащее на земле.
Давай-давай! вопил Фредди. Что, ну что там?
Брайан упорно не показывал. Точнее, он упорно старался не показывать, но предательский туз червей выскользнул у него из-под ладони и открыл скрытое.
Брайан отвернулся, всем телом закрывая что-то интересное и небольшое, лежащее на земле.
Давай-давай! вопил Фредди. Что, ну что там?
Брайан упорно не показывал. Точнее, он упорно старался не показывать, но предательский туз червей выскользнул у него из-под ладони и открыл скрытое.
Что? Не-ет! Фредди закрыл глаза рукой, как бы ожидая, что Мэй вот-вот с дьявольским хохотом растворится в воздухе. Не-ет, Мэй, ты не можешь Да никак.. Ты?!! Не говори мне только, я сам догадаюсь. Ты показываешь карточные фокусы?
Я только учусь, бормотал Мэй, сгребая карты. Нельзя, что ли?
Лю-уди-и! загорланил Фредди, маша всем. Идите-ка! Позырьте! Мэй демонстрирует ловкость рук и немного мошенства! Факиры и фиесты!
Я вот тоже сейчас всем расскажу, что ты.. ммм.. пасьянс умеешь раскладывать! крикнул Брайан и засмеялся. Но жидкий пасьянс не мог сравниться с волшебным престидижитаторством человека, который был хорошо известен всему району как дыряворукий и тетеха. Со всех сторон уже неслись выкрики:
Что? Фокусы?
Ага! Мэй показывает!
Фил! Лимонаду давай шоу!
Где? Да где?
Да на площади!
Парад военной техники, говорят?
Сам ты парад! Фокусы!
Ну я и говорю Мэй на лошади!
Выше бери на верблюде!
Белом! Военном!
Идешь, нет?
Ха! Не каждый день Брай на осле катает!
Дорого?
За пятачок.
Видишь, гариллаз, что ты натворил? всплеснул руками Брайан. Все. Я пошел.
И он шмыгнул в какую-то щель. Фредди бестолково взмахивал и кричал, чтобы его пропустили, но было поздно плотными рядами его окружали кенсингтонцы с шезлонгами, стульями, креслами, табуретами и жаждой фокусов в глазах.
Пошли вон! визжал Фредди, маша полотенцем. Пошли вон! А не то Буя покличу!
Вперед, растолкав зрителей, вышел Дэвид Боуи. Он молча расстелил свою газетку и уселся на нее.
Боуи просил передать, сообщил из-за его плеча Элтон Джон. что будет очень рассержен, если показ не начнется прямо сейчас. И еще он сказал, что ему твой безусый вид не очень нравится, но он потерпит. А также он не видит Брайана, и это его злит.
Он сам не может сказать, что ли? рявкнул Фредди. Курбаши нашелся!
А на это Боуи отвечает, что ждать боле не может, и тебе будет худо.
И что будет? Фредди упер руки в бока и затряс пузом, смеясь.
Боуи молча полез за пазуху и принялся демонстрировать мигом потерявшему рассудок Фредди различные предметы фотографии петухов, лопаточки для тортов, плакаты группы «Скорпионс», и даже вынул из ботинка маленький золотой светофорик. Фредди охал, блеял и вращал глазами, как околевающая коза, но Боуи был непреклонен.
Несут! Несут! вдруг закричал Фред. Маисик, ласковый ты мой, уже все сейчас будет!
И он показал куда-то вбок от сцены. Боуи, а за ним и другие стали поворачивать головы и, увидев, радостно улыбаться. И было чему! Ринго, Кокер и Джеймс Хетфилд тащили за руки и за ноги отчаянно брыкающегося и вопящего что-то про произвол и что это его личное дело фокусы показывать Брайана. Но не вид дергающегося Брайана удивил всех кто не видал, как дергается Брайан? Всех больше поразил Ринго, ведь он, по слухам, в это самое время лечился от алкоголизма в специальной клинике доктора Албана! А оттуда мало кого выпускали досрочно. Да еще привлекал внимание новенький маршальский жезл в руках Ринго вместо обычного и привычного тамбурмажора. Но это совсем другая история, равно как и история про козла, которого достал где-то Фредди, как и про пистолет, купленный Фредди, как и про новый язык, выдуманный Фредди, как и Но обо всем этом вы узнаете только из специального «Приложения к «Истории группы «Куин». Там еще много всего будет, но сейчас мы рассказываем совсем о другом. Ну вот, заболтались и пропустили, как Блюстители подтащили Мэя к сцене летней эстрады и, раскачав, вбросили на нее. В зале захлопали, приняв это за первый фокус. Фредди подошел к охающему Брайану и осторожно потыкал его ботинком.
Вставай, факир, сказал он хмуро. Работать пора. Побьют.
Я не работаю на открытых местах, стонал Брайан. Здесь чего? Голая степь! А мне нужна
Ясно, кивнул Фредди. Ты еще не видел.
Чего? Ого! это Брайан, наконец, увидел, во что превратилась обычная летняя сцена ее уже оборудовали порталами, прожекторами и занавесом, а наверху, на колосниках, возился какой-то запоздалый кенсингтонец, прилаживая последний софит. Зрители же покатывались со смеху, глядя, как потешно, по-совиному вертит головой Брайан.