Фото сделано, скорее всего, в соседнем, через иртышскую паромную переправу, райцентре Иртышске. Из внуков на нем только одна Роза. Ну, про себя я уже сказал, Рината тогда тоже, скорее всего, не было дома он учился в Павлодаре. Ну а другого моего младшего брата Рашита могли оставить дома на хозяйстве, когда поехали ненадолго в Иртышск: тамошних татарстанских земляков навестить, сфотографироваться
Какие они были, мои бабушки и дедушки? Обычные крестьяне, трудолюбивые, домовитые, богобоязненные. Главы больших семейств: и у отцовых, и маминых родителей детей (выживших) было не менее чем по пять-шесть. Понятно, что внуков и правнуков у них было много, но и любви, ласки на всех хватало. Правда, не помню, чтобы они сюсюкались с нами, любовь их была скорее строгая, дозированная, не дающая чувствовать, что тебе все дозволено. Так же, кстати, к нам относились и родители. Но это и хорошо, так что выросли мы неизбалованными
Берегите мужчин
«Заберите меня, а?!»
Полицию вызывали?
Да, вызывали, вызывали! Сколько вас можно ждать?
Так пробки же! Ну, и что у вас тут случилось?
Заберите вот этого изверга, этого уголовника!
Это кого?
Ну вот его же, мужа моего!
Извините, гражданочка, но я что-то не вижу повода, видимых причин, чтобы забрать этого гражданина. У вас дома тихо, идеальный, порядок, следов дебоша нет. А муж ваш сидит себе, чай пьет.
Тьфу! Это я не сяй пью, это я рот полоссю. Нет узь, заберите меня. Где васи эти, как их, оковы? Заковывайте и забирайте меня!
Не оковы, а наручники. За что вас забирать-то?
Так он вам и скажет, зверь! Это я знаю, за что его надо забрать. А ты, животное, не радуйся, мне решать, забирать тебя или нет.
Все, у меня кончается терпение! Говорите четко, гражданка, за что мне забирать вашего мужа?
Он руку на меня поднял!
Где, покажите?
Что показать?
Ну, следы подъема его руки на вас?
Так вы будет меня забирать, товарисс лейтенант, или нет? Я вон узе и узелок собрал. Пойдемте, где вася арестантская масина?
А ну сидеть! Не слушайте его, товарищ мили полиционер! Ишь, обрадовался!
Так, гражданин, может, вы мне объясните, что у вас тут произошло?
Да стё присёл я с работы, а она постелила на пол новый ковер
Ну и что?
А я несяянно наступил туфлём Совсем на краесек.
Так, дальше?
А стё дальсе? Она как даст мне с правой, у меня зюб и вылетел. Она хотела иссё и с левой прилозиться. Да я вовремя руку поднял, закрылся. Заберите меня, а? У меня зубёв не так узь и много осталось
А, вон оно что! С удовольствием! Берите, ребята этого хулигана. Пусть хоть у нас суток пятнадцать отдохнет
Семечки
Ну, что вам, бабуси, делать больше нечего, кроме как семечками здесь сорить да сплетничать? сердито замечала Юлия Петровна трем закадычным подружкам, когда по утрам проходила мимо них на автобусную остановку.
Какие мы тебе бабуси? обижалась Ольга Валерьевна.
Да и не сорим мы вовсе, вторила ей Варвара Игнатьевна. Вон кулечки у всех, туда шелуху сплевываем.
Шава ты псе бегаишь да бегаишь? сострадательно спрашивала третья из подружек, Марзия Хасановна. Садись, кызым, к нам, пагаварим за жизнь!
Некогда мне! обрывала их Юлия Петровна и уносилась на остановку. «Ну, о чем можно болтать часами?» недоуменно думала она, трясясь в маршрутке по дороге на работу в школу.
Но однажды Юлия Петровна оказалась на больничном, а когда ей стало полегче, вышла на улицу подышать свежим воздухом. На лавочке перед подъездом сидела все та же компания.
Садись, девонька, доброжелательно похлопала по лавочке рядом с собой Варвара Игнатьевна.
Да, да, подыши с нами вон ты какая бледная, пожалела ее Ольга Валерьевна.
На, кызым, пащалкай, протянула сухой кулачок с калеными семечками Марзия Хасановна.
Отказываться было неудобно. Юлия Петровна приняла семечки и уселась рядом с Вараварой Игнатьевной.
Ну, так вот, бабоньки, я и говорю ходит он теперь к этой, блондинке с третьего этажа, возобновила прерванный разговор Ольга Валерьевна.
Ай, сапсем собесть нет! сплюнула Марзия Хасановна в газетный кулечек.
«Ну вот, в самый разгар рождения сплетни попала!» с досадой подумала Юлия Петровна и, закинув в рот пару семечек, разгрызла их.
А кто и к какой, говорите, блондинке ходит? вдруг услышала она свой заинтересованный голос и от неожиданности поперхнулась шелухой, закашлялась.
Ну, как же, все об этом знают, с укором сказала Ольга Валерьевна, смахивая прилипшую к подбородку семечную лузгу. Совсем ты, соседка, от жизни отстала!
На третьем этаже, между прочим, я живу, прокашлявшись, сказала Юлия Петровна. И никакой блондинки там не знаю. Кроме разве что меня самой.
Ее соседки визгливо засмеялись.
К тебе, Юленька, Шалва не пойдет, снисходительно пояснила Варвара Петровна. Твой поезд ушел, как и наш. Ему только молодых подавай.
А кто он, этот Шалва-то? чувствуя охватившее ее любопытство, нетерпеливо спросила Юлия Петровна, забрасывая в рот очередную щепотку семечек.
Сапсем прапащий баба! осуждающе покачала головой Марзия Хасановна. Даже кто такой Шалва не знаит
Это же наш местный олигархик! сказала Ольга Валерьевна. У него чебуречная. А живет он в первом подъезде. Холостой. Но каждый месяц женится на новой блондинке. Вот сейчас обхаживает Маргаритку из двадцать третьей.
Ох, бабоньки, а что у нас в школе делается! вдруг азартно сказала Юлия Петровна, возбужденно хрустя семечками. К нам молодой биолог поступил на работу. Совсем еще мальчик, только после института. Так его директриса, эта змея подколодная, тут же в оборот взяла.
Надо же! всплеснула руками Ольга Валерьевна. У нее такие новости в школе, а она ходит тут, святошу из себя строит. Ну, рассказывай!
В подробностях! потребовала Варвара Игнатьевна.