Хорошо, что в Архангельск, а то в Москву писать заставят.
А что ты думаешь? Мне, чтоб за прыжки заплатили, надо 23 бумаги послать. За один прыжок. Ошибку сделал вернут. Мне деньги только за май за прыжки заплатили А не дай Бог, что случится проблем не оберешься. Вот, подвернул ногу боялся сказать, с палками из лесу выходил. А сказать, что травма так ЧП, комиссия, разборка. И, не дай Бог, санавиацию пришлют год отряд без зарплаты будет сидеть. Миша помолчал.
Я у тебя хотел совета спросить. Ты же знаешь, на церковном холме стояла «тройка» деревянный старый Никольский Храм, наш, Покровский, каменный, и в стороне колокольня.
Знаю, первой погибла в тридцатых колокольня, потом в шестидесятых сгорел ставший клубом, но числившийся федеральным памятником, деревянный храм.
Найти бы чертежи да точное место колоколенки6
3. ЕДОМА. ЛЮБКА
В Е́дому можно попасть двумя путями в Шотовой есть паром (в этом году «понтон» переправа из трех старых-престарых сваренных между собой барж, проезд 120 рублей) на ту сторону. Раньше дороги шли по обеим сторонам Пинеги, северные деревни ведь всегда на берегах больших рек. А тут, напротив Шотовой и Карпогор целый куст деревень. Не́мнюга, Кевро́ла, Едома. Кеврола7 центр сельсовета, тут есть школа. Едома тоже деревня жилая, тут на зиму остаются четыре человека в трех домах. Зато летом деревня живет все дома обитаемы, брошенных нет. Это, пожалуй, особенность Едомы. Если Кеврола стоит в низине, дома и огороды подходят прямо к пинежским заливным лугам, то Едома на высоком утесе угоре, на поляне в сосновом бору. Кевролу подтопляет каждый год, жители следят за уровнем Пинеги, и когда вода доходит до критического уровня, вытаскивают содержимое погребов наверх. Иногда дело кончается залитым погребом, но бывают годы, когда Пинега не щадит Кевролу и несет вешние воды прямо через огороды и палисадники, сметая льдинами ворота и заборы. Тогда радуются в Едоме до них стихия не доходит никогда. В обычные же дни радуются в Кевроле у них-то огороды под боком, а соседи вынуждены в свои ходить за километр, на их утесе лишь песок да сосны. Однажды, после очередного паводка, кеврольцы решили перенести свою деревню повыше, на холм в Едому, но те не пустили. Как не дали они построить ни одного нового дома. Поэтому Едома неписанный заповедник, попадая в который оказываешься в пасторальной деревне времен Петра, ну, если бы не провода, спутниковые тарелки, да синие телефонные будки. А еще в километре вверх по реке, за Едому, была когда-то деревня Щелья. Ее нет уже совсем. Только церковь, да колокольня на высоком берегу, да заросшие кустами провалы на поляне в сосновом бору, которые были когда-то погребами в домах селян. Рядом с той деревней есть старое польское кладбище. Но это другая история.
Вот туда я и направляюсь ранним утром, правда, другим, более коротким путем, потому что в десять утра нужно быть на стадионе в Карпогорах открывать турнир по футболу. Утро сегодня хмурое, капли дождя продолжают падать, несмотря на шедший всю ночь сильный дождь, и я ловлю себя на мысли, что как-то они медленно падают. И только рассмотрев их на лобовом стекле автомобиля, понимаю, что это такие набухшие снежинки трудно организму поверить, что уже снег8.
Другой путь это по правому берегу до деревни Церкова, а оттуда на лодке, слегка наискосок, прямо под церковный холм Щельи.
Перевозит нас Владимир Николаевич. Он, как и Михаил Дмитриевич, парашютист пожарный. Только постарше. У него в Едоме «дача». Ну, не в самой Едоме чуть за нее. В самой не разрешили.
Никольский храм, что в брошенной Щелье, единственный на средней Пинеге памятник федерального значения. Строительные леса, пожалуй, вызывают не меньшие опасения, чем сам храм, старые прогнившие доски стоят здесь с начала девяностых, когда неравнодушный к «деревяшкам» человек приехал сюда и начал реставрацию. Слава Богу, успел закрыть крышу рубероидом, и в храме относительно сухо. Но не стало человека, и все остановилось. А храм был красивейшим.
Он не самый старый, 1798-го; колокольня старше, и заметно наклонилась. В этих местах это действительно последний деревянный старый храм. Чтобы попасть внутрь, надо взять ключи, поэтому мы идем в Едому по песчаной дорожке через бор, и попадаем в старину.
Он не самый старый, 1798-го; колокольня старше, и заметно наклонилась. В этих местах это действительно последний деревянный старый храм. Чтобы попасть внутрь, надо взять ключи, поэтому мы идем в Едому по песчаной дорожке через бор, и попадаем в старину.
Если до этого я считал образцом северной деревни Кимжу, то теперь и Едома рядом с ней, и еще не понятно, кто вперед, поскольку в Едоме есть Храм, который, пока еще, не начали реставрировать методом полной переборки9. На значительном удалении, на краю, приютилась группка амбаров
Удивительно и то, что тут совсем нет грязи нет разбитых техникой дорог, дрова аккуратно сложены в поленницы, места, где кололи и пилили, тщательно выметены нет не то что пластика, даже щепок Как хочется верить, что так вот русские люди и жили всегда, в чистоте и порядке, в огромных домах, и не только в Петровские времена.
Идиллическое, пасторальное настроение и у моих попутчиков Михаил Дмитриевич начинает рассказывать, что воон в том доме, у некоего Володи он купил по́шевни.
Что купил? переспрашиваю я.
Ну, не купил, так, символически заплатил я ему, начинает объяснять мне Михаил, словно в выражении «купил пошевни» непонятным может быть скорее слово «купил». Потом понимает, что мне непонятно другое, и поясняет: Пошевни. По-другому-то? По-другому крёсла. Маленькие саночки такие, в шубах садиться К разговору подключается Владимир Николаевич.
Смотрите, говорит он мне, за рекой остров. Летом, по малой воде, туда люди ходят по колено.
А зачем ходят?
За земляникой. Это Миша уже вступает. Там ее столько, что на всех хватает. С Карпогор приезжают. Ты-то ходишь? это он Владимиру Николаевичу.
Хожу. Только я не за земляникой. Я там и́скорень собираю, его там много.
Что собираете?
Травка такая. Лекарственная. Мне еще бабка моя показала, ее сушат, корни перемалывают
Так что это за травка? спрашиваю я, понимая, что это должно быть чем-то понятным и знакомым, просто тут имеющим свое название. Но Владимир трактует вопрос по-своему.
Хм. Знаешь как тут баки говорят? Хероставная Володя мой проглоченный от такой формулировки смех воспринял по-своему, улыбнулся, и добавил И от простуды помогает.
Так и останется у меня картинка этой деревни. Детвора, бегающая босиком по песчаным лужам с прозрачной водой, огромные дома, где на поветях сушится травка, собранная вместе с земляникой на острове А зимой крестьянин в тулупе на пошевнях едет по заснеженной дорожке через бор к свежесрубленной Никольской церкви на высоком берегу. И всего-то чуть больше двухсот лет тому.
Любка, говорит вдруг Владимир. Травка-то эта, любкой ее еще зовут. Хероставная, потому и любка. И смеется доброй улыбкой.
4. ШОТОВА КАРПОГОРЫ. ПЕТРОВИЧ
Турнир по минифутболу Сашкиной памяти это тоже уже шестилетняя традиция. Его одноклассники решили так вот увековечить его память. Я слегка посмеиваюсь, но не над турниром в конце концов, пацан, играющий на футбольном турнире памяти Александра Южанинова, рано или поздно спросит, а кто это такой. Собственно, это и есть цель. Меня восторгает серьезность подхода к этому и Петровича, и организаторов. Они с пеной у рта определяют правила, пытаются пригласить именитых судей, а корпоративные команды получают суточные и командировочные. Петрович знает уже фаворитов поименно, кто на какой минуте пробил, кто отбил, а кто нечестно играл. Я не особо люблю футбол, но присутствую там, и за эти шесть лет даже дважды его открывал шанс рассказать, в память о ком это действо. А возвращаясь каждый раз после турнира вечером, знал, о чем мы с Петровичем будем под рюмочку говорить. Под рюмочку? В мой приезд летом Петрович не пил испугался. Не за себя, за Людмилу Сергеевну. Вдруг он запьет, а как же она со своим недугом? Но потом подумал, пожалел себя Он строил этот дом в Шотовой, еще когда уходил на пенсию. Мечтал, что уж на заслуженном отдыхе он уж точно наездится на охоту, рыбалку, нанянчится внуков, будет жить-поживать.
Знаешь, я когда работал на заводе (на СевМаше, рентгенологом. Ага. Это люди, которые с рентгеновским аппаратом в руках проверяют качество сварных швов кораблей и лодок), я мечтал о пенсии. Ничего подобного. Я на заводе чаще ходил в лес, чем здесь. Это тогда еще. Сначала дом построй (а он построил огромный внуков то много дом сам, сам выбирал делянки, вытаскивал лес, сам рубил, сам печи клал все сам), хозяйство заведи А теперь вот. Козы, собаки А Люду не оставить ведь одну. Да и не с кем теперь в лес-то ходить, нет никого из друзей. Один я остался. Знаешь, я решил, что можно выпить. Я же знаю, сколько могу. Я тут выпил на бриллиантовой свадьбе у Поликарпыча, на утро в бане проснулся. Как дошел? А смотрю козы на месте, молоко в кастрюле подоил ведь. До дома не дошел, а козу подоил.