Иного взрослого согрета;
Не с ними ли она растет
Без хитрости и без обмана?
Тут нет ни прелести кармана,
Не руководит их расчет;
Тут нет лукавых уверений,
Они корысти не полны,
Ни мест, ни чина, ни решений,
Ни привлекательных имений,
Ни привлекательной жены!
Тут просто истинные чувства,
Авроры дружеской рассвет,
В невинности и тени нет
Притворства ложного искусства.
Алеша; но не Алексей:
Еще он молод для частей,
Вошел в знакомую светелку
И восхищенный Леонид
Навстречу милому бежит;
«Как ты подкрался втихомолку
Здорово, друг мой! как я рад!
Со мной отец, со мной и брат.»
Антон, с извощиком Иваном,
Тащится в избу с чемоданом.
Старик кричат: подайте чай!
Но Маргариту не толкай,
Они давно набрала жару
И брюхо чинит самовару.
Пошли распросы о делах,
Учителях, учениках;
Старик, при этом, от знакомцев
С десятков писем получил
И от родных и от питомцев,
От тех, кто мил и кто не мил:
Иной, слуга нелицемерной,
При сей оказии столь верной,
Не мог никак преминовать,
Чтобы почтенье не послать.
Друзья, знакомые, родные;
Ему вестей прислали воз,
Тем более, что весовые
Не взыщутся за перевоз.
Старик усердно все читает,
Порою головой качает,
Пустую замечая лесть
Разрыва делает ей ей честь.
Иной; но верно вам случалось
Не редко письма получать,
В которых нечего читать
И вам порядочно зевалось;
Чтож делать? так нам долг велит,
Слепой устав обыкновенья,
Письмо пустое и визит:
Процент на капитал почтенья!
Приличья мы должны хранить,
Невольно подчиняясь свету,
Взысканья петушкам платишь,
Как Опекунскому Совету.
Но вот, друзья перед окном,
Своих знакомых перебрали,
Все новости пересказали,
И так беседуют вдвоем:
«Вот я и награжден судьбою»
Сказал Алеше Леонид.
Чем? «Что увиделся с тобою.»
Но месяц скоро пролетит,
«Не месяц, больше, здесь делами
Иначе думают повесть;
Скажу, но только между нами,
Хотят в столицу нас отвезет.»
В столицу? «Да, плоды ученья
С тобой мы вместе будем рвать.»
А скоро? «Около Успенья.»
Быть так судьбы не миновать.
«Ещеж, на будущей недели,
Предполагается отъезд,
На нашу ярмарку, в уезд,
Потом в Губернии хотели:
Какие-то бумаги взять,
Свидетельства и протоколы,
Они нам надобны для школы,
Без них не могут и принять.»
X
Прохладный ветер тихо веет,
Луна пустынница встает,
Румяный запад вечереет
И тени длинные кладет;
По деревням стада толпятся
Блеют овечки и теснятся,
Ревут коровы быки,
Скрипят воротные крюки;
Крестьяне многие, верхами,
На ужин в хижины спеша
И, вдоль по улице, пылят
Перевернутыми сохами.
Вдали пустынной, при реке
Пастух играет на рожке,
Не много в поле запоздалых
Дневной оканчивая труд,
Еще на лошадях усталых
Бразды последние ведут;
Любуясь вечера картиной,
С приезжим гостем Леонид,
На высоте горы сидит
Повелевающей равниной:
«Послушай, милый Алексей,
Сказал он своему соседу:
Возобновим опять беседу;
Не правда ли, что здесь живей,
Живей природа, воздух чище,
Чем в этом мрачном попелище,
Где люди ползают, скользят?»
Все тоже. «Нет, мой милый брат,
Я как-то духом возвышаюсь
Когда на высоте сижу,
На низ с презрением гляжу
И как-то больше наслаждаюсь.»
Воображенье! «Пусть и так;
«По там внизу мне как-то душно,
И утомительно, и скучно,
Я с низким не сдружусь никак!
Здесь воздух благорастворенный;
Благоуханьем напоенный,
Свободно здесь и мысль и взор
Вкушают сладостный простор;
Сюда приносишь все святое,
В соседство к чистым небесам
И все тяжелое, земное,
Как будто бы оставишь там».
Обман! «Быть может, я не спорю;
Но этой грозой услажден
Однообразный жизни сонь,
Обман себя, заноза горю,
Куда же ты?» Пора домой!
«Нет, погоди еще немного,
Мне не приятна вниз дорога,
Я так сдружился с высотой;
Наш день не кончился, светило
Для нас огня не погасило,
А там уже ложатся спать.»
Так чтож нам здесь не ночевать,
Пойдем, а с утренней зарею
Возобнови свои мечты;
Мне кажется, что всей душою
К обманам их привязан ты;
К обманам их привязан ты;
Но я игры воображенья
Не знаю, как то, не люблю,
Ее не прочны утешенья
В ней икс равняется нулю,
Поверь мне, что в науках точных
Находим сладость мы плодов,
Скажи, что пользы от цветов
Недолговечных и непрочных?
«Без цвета не бывает плод,
Чего весною ты желаешь
Еще зеленым получаешь;
А зрелость осенью придет!
Не слишком любит в наши годы
Рассудок истины хватать,
За чем его и утруждать,
За чем идти против природы!»
Меж тем, отлогою горой
Они к жилищу поспешали,
Как вы, по времени, зевали
И торопились на покой;
Но нам к Морфею не пора ли?
Спокойный сон, читатель мой!
XI
Лишь только в высоте надзвездной,
День новый утром просиял,
Проснулся городок уездный
И к новой радости восстал.
Народ волнуется толпами,
Везде по улицам шумит
И разноцветными платками
Мещанок общество блестит:
Как будто убран цветниками
Поляны загородной вид;
Но это шумное волненье
Лишь только в ярмарку вступленье,
Еще она не началась
Ея краса не развилась;
Еще везде, между рядами,
Воза с товарами стоят,
И лавки покрывать спешат
Сидельцы верные лубками,
Меж тем в трактирах городских
Хозяева пируют их.
Однакож перед главным входом
Места наполнены народом,
Блуждают там полукупцы,
Овощей мелких продавцы,
Кой-где виднеются кареты,
Домашние кабриолеты,
Колясок с пять и с ними в ряд
Долгуши длинные стоят;
Объятые дремотой сонной,
Иные рано поднялись
И, от безделья, принеслись
Свой сон разгуливать на конной;
Толпа барышников жужжит,
Между коней, как рой шмелиной
И с ними, временем, шумит
Иной охотник лошадиной;
Порою мимо промелькнут
Округи мирной Англоманы,
И, руки запустя в карманы,
Сквозь зубы критику болтнут:
Для них в России нет народа,
И нет ума, и нет людей,
Конюшен нет, и нет завода,
И нет достойных лошадей:
Здесь все смешно, все досаждает,
В домах комфорта вовсе нет,
Здесь тьма, а за морями свет:
Там просвещенье обитает,
Чтоб на людей нам походить,
Туда мы все должны стремиться
Европеизму научиться,
А возвратясь домой, учить!
Вот постепенно выступает
Помещиков уездных строй,
Один купил, другой меняет,
Ошибся лошадью иной;
Взаимно изгибая шею,
Соседа встретя в первый раз,
Кричат: «поздравить честь имею
С пришедшей ярмаркою вас!»
За ними, представляя хвата,
При звуке сабельном и шпор,
Галопирует ремонтер
В сопровождении солдата;
Воображая, что басит
Он как удавленный храпит,
Высоко мышцы поднимает,
Чтобы пошире быть в плечах,
И не сгибая ног шагает
Как будто ходит в кандалах.
Иной, барышник благородный,
Заводчик конный и цыган,
Для прибыли своей приходной
Друзей нашел между мещан?
Он на квартиру их сзывает
И вместе ерофеич пьет,
Ласкает их и обнимает
И руку дружески дает;
Забыл свое он назначенье,
Готов он с ними пировать,
Ему в привычку униженье
Лишь бы коня не промигать;
Весь этот сброд его шпионы,
Он этой шайки атаман,
Им средств известны миллионы
Поставить ближнему капкан.
Пойдем послушаем беседу,
Вот конники сошлись в кружок,
Вот говорит один соседу:
«Сосватай бурого, дружок!
Что за головка, шейка, спинка,
А ножки-диво, чудеса!
А грива, что твоя коса!
Не лошадь истинно картинка,
Всей конной ярмарки краса!»
Да-с, аккуратная скотинка,
Хрипя заметил ремонтёр.
Ну, друг, пойдет наперекор,
Торгуй и покупай скорее.
«А что?» вить он тебя сильнее.
Он не пойдет на перебой,
Я знаю полк его гнедой.
Ну не надейся, он у брата
Различных покупал шерстей
«За чем?» Да так, для барышей:
Его казна весьма богата.
Брат взял с него за вороных
Ста два целковыми рублями,
И я при этом с барышами
Сдул золотушку отсталых.
А вот наш ментори учитель,
Людей и лошадей ценитель,
Сказал он, указав потом,
На походившего перстом.
Завода конного рачитель!
Давно ли прибыли? «Сей час!
Заехал к вам, смотрел гнедого.