Рыбак остался караулить Лабытнангский ему от Сейды надо вправо, а не прямо, на Воркуту; нам Сейда была до лампочки, и мы тепло расстались. В вагоне надежно выяснили, что искомый Сосногорск стоит на дороге прямо за Ухтой, да, да, на той самой дороге, никак не в стороне да кто вам такую глупость сморозил? Доедете, как по маслу.
Как водится, покеряли20. Надоедает до изумления, но что делать, кроме как?.. Моя попытка произвести какое-либо обучение, ну, хотя бы узлы, ну хоть что-то наткнулась на махровую индифферентную стену и мягко обшуршала по ней; поэтому я не кобенился и играл со всеми. Забавной игру делала Света. Принцип ее заказа, а, вернее, повального пасования, не мог просечь никто, и как-то раз Андрей, в ужасе взирая на ровные кучки взяток перед ним, недоуменно пробормотал:
Кто?! Ну кто так играет? Заказал шесть на восьми и перебрал
Доехали. Утренние нервотрепки сделали черное дело я чуть было не скомандовал вывалиться в Ухте, как увидал, что весь вагон поднялся. Думал, как в московском метро: раз объявили, что поезд следует до станции Белорусская, непременно надо выйти на Новослободской, а то на Белорусской скопится столько желающих, что два-три состава точно пропустишь. К счастью, не успели. Полюбовались на грандиозный лик Ильича на высоком яру, на приветливо расплывающиеся в предночных сумерках зоны, не успели зевнуть, как следует станция Дерезай, прикатили, вылезай.
В Сосногорске мне понравилось больше, чем на любой другой пересадочной станции по дороге. Первое ощущение при виде одноэтажного деревянного вокзала в два зала с непременной площадью и следами памятника вождю спокойствие. Тишина и покой21. Такая тишина, что даже составительские работы у самой пассажирской платформы никак не озвучиваются, вагоны подползают бесшумно и весьма внезапно. Коварненько так. В правом зале мирно дремлют те, кто еще не в очереди. В левом зале мирно дремлет очередь. Длинная. Все на юг, кто в Москву, кто в Киров. А кто на север? Ищи дураков. Тебе надо, вот сам и езжай, только не мешай, на твой 22-й билеты ох не скоро, мы тут деремся на 113-й до Москвы. Это вы так деретесь?! В Котлас вас, на обучение
Полусонный мужик выдал интересную информацию: он, дескать, уж сто лет как от Печоры до какого-то ближнего, минут сорок, леса на паровозах с машинистами катается, «пачку папирос дам, и везут». Не то, чтобы были какие-то сомнения, что семи требуемых билетов (три до нас в очереди, мы четвертые) не отыщется, просто потянуло на приключения, и мы с Андреем знатно побегали по длиннющим путям, отыскивая тот неведомый девятнадцатый, с которого, по словам диспетчера, вот-вот уходил состав, и как раз до Печоры. Потом искали второй состав, потом третий Как заколодило: машинисты и механики с неимоверной высоты рокочущих громадин невнятно бормотали что-то о проверяющих, видимо, намедни напугавших кого-то до потери квалификации, слышно было плохо, но смысл доходил а не пойти ли вам. После третьей попытки, изрядно угваздав тапочки в обильно политых мазутом, солярой и еще Бог весть какой пакостью путях, напрыгавшись по клацающим стрелкам и подозрительным кучам металлолома, затею оставили.
Света, по обыкновению, пристала к Андрею с традиционным «Расскажи что-нибудь». Тот напрягся и выдал историю о новой, перспективной технологии ловли сусликов в орских степях22.
Они, суслики, шустрые, и выходов из нор много. Так, запросто, ни за что не поймать. Ну и что? Берешь ведро с водой, идешь к норе суслика, выплескиваешь туда и стоишь, ждешь. Только он от воды из норки высунется, надо тут же ведром накрыть, и чем-нибудь тяжелым по ведру бам-м! Поднимаешь готово: стоит мокрый ошалелый от грохота суслик, и хватай его голыми руками
Бегали, выяснилось, зря: когда рассосались желающие на юг, кассирша на удивление проворно выписала нам билеты в добавочный (и, судя по цене, не считающийся фирменным) 21-й вагон, и осталось только дождаться поезда, доковылять до вагона, доказать сварливой тетке в униформе, что ее мечта об оплате нами багажа столь же эфемерна, сколь кипяток в ее титане и вовсю заклубиться сладострастно на жестких полках
Бодрость, вызванная приближением желанной Печоры и солнечным утром, жестоко сражалась с реактивным гулом в распухших от перегонов, пересадок, перепалок и перестука бидонах, в нормальной жизни иногда именуемых головами, и с трудом победила. Хватило даже прыти по привычке резво залететь в знакомый вокзал и занять последние сидячие места неподалеку от дремлющего местного убогой наружности. Вскорости умельцы из местного ЛОВД решили помешать ему дремать, и места у нас стало, хоть отбавляй.
Бодрость, вызванная приближением желанной Печоры и солнечным утром, жестоко сражалась с реактивным гулом в распухших от перегонов, пересадок, перепалок и перестука бидонах, в нормальной жизни иногда именуемых головами, и с трудом победила. Хватило даже прыти по привычке резво залететь в знакомый вокзал и занять последние сидячие места неподалеку от дремлющего местного убогой наружности. Вскорости умельцы из местного ЛОВД решили помешать ему дремать, и места у нас стало, хоть отбавляй.
Погода обманчиво радовала на горизонте отчетливо высились клыки Сабли. Верная примета: на две недели дождя.
Время тянулось медленно. Решил ехать к Валере23 к девяти, поезд же пришел в полседьмого. Сыскал буфет, неимоверно засранный WC, обошел киоски и закоулки В 7:30 не вытерпел, не покупая жетона, набрал заветный номер в автомате, услыхал, что на том конце подняли трубку24 и с легкой душой повесил свою: дома. Никуда не уехал, не придется ждать неизвестно сколько. Заходя в вокзал, уперся глазами в рекламу «Национальный парк Коми Югыд-Ва». На куске фанеры пространство от Кожима до Тельпос-Иза лохмато замалевано красной краской: надо полагать, это и есть запретная территория. Да, не слабо отхватили.
Пока суд да дело, переложились, упрятав сумку с жалкими остатками харчей, сшили спальник25, вынули представительскую фляжку со спиртом, которую намеревался прихватить с собой в гости. Сумел даже загнать девушек в буфет по котлеты, которые они единогласно охаяли. Нас в буфет загонять не возникало нужды, достаточно было отпустить. Котлеты и впрямь оказались с дерьмецой, но в сравнении с незабвенным Бухенвальдом в стилобатской столовой26 вполне съедобные.
Наступил торжественный миг: при появлении очередного автобуса номер 2, я сорвался с места, выжал из окружающих дежурное «ни пуха» и двинулся навстречу Валерию и судьбе.
В аэропорту стояла девственная тишина. Никто не взлетает, ничто не садится, никого нет в зале ожидания. Отыскал гостиницу, зашел хоть бы кто поинтересовался, кто, куда и по какому праву. Нашел комнату 317, запертую, с надрывающимся внутри беспризорным телефоном. Так: и где же наш благодетель? Побродил по вымершим этажам, позаглядывал в пустые отпертые комнаты. В одной обнаружил телефон, набирал и его домашний, и рабочий, в последнем случае через картонные двери хорошо слышал звонок в конце коридора. Н-да.
Спустился вниз, вопрошаю дежурную: где? А, кто его знает. Решил подождать. Не прошло и полгода, как та возвестила:
А, вот он идет, ваш Валера!
Не лишняя реплика, поскольку за пять лет утекло много воды и песка, не было уверенности, что узнаю его в лицо. Зашел в компании с неким джентельменом на спортивном велосипеде. Стою поперек: проходит мимо, глядя в упор. Представился. Затонский? Ну, пошли.
Сначала он разобрался с овелосипеденным мужиком выдал ему путевку на какую-то группу, напутствия и т. п. Потом поимел связь по рации с базой «Озерной» под Сундуком. Слышно было изумительно точно, осадков не миновать. Где же они? В окне синь невероятная. Тем временем, я бездельничал, послушивал и поглядывал. В частности, разглядел на стене price заповедника. Хитро сделано: вроде и не очень дорого, три тысячи с носа в день, но к ним надо еще оплатить фотоаппараты (3000 в день каждый), кинокамеры (10000), видеокамеры (не запомнил из-за громоздкости и несуразности цифры)27, само собой удочки, кажется, даже ружья Ладно, за сапоги и хворост не берут.
Затем, наконец, добрались до меня. Я выложил привезенные из Москвы материалы по рекламе его фирмы, доложил результаты, те, что не успел отправить в письмах, поболтал на тему и около. Он вытащил из ящика стола мои письма приятно было видеть их красиво обернутыми в прозрачные папки, бережет, наверное.
Однако, той радости, которую я страстно жаждал, так и не обломилось. Не то, чтобы бесплатно устроить на вертолет (к слову, их в обозримом будущем, до седьмого августа, и не предвидится, а будет ли после седьмого, на то воля Божья и плательщика), но и дать бесплатное разрешение невозможно. За разрешение надо платить. Посчитал что-то на калькуляторе, подумал, спросил:
Что, двести пятьдесят можете?
!!!
Тогда сто восемь. Есть?
Ответил, что, пожалуй наскребем, но надо ехать на вокзал, с собой столько нет. Ничего, говорит, у меня тут дела есть, как раз через часок подъезжай.