Не скрою, я хочу воспользоваться знаменитостью Ивановой, и не считаю это зазорным. Я надеюсь принести ей пользу.
Лет эдак через полсотни после встречи с издателем, если не буду лениться, я сделаюсь классиком и благодарные потомки, черпая из моих книг мудрость, заодно узнают про то, что на свете была такая Иванова. А если размечтаться до головокружения, то можно предположить, что будущие поколения поместят ее в историю за то, что она женщина моей мечты.
Да, я хочу быть Ивановой деятельным поклонником. И что самое благородное с моей стороны, я не рассчитываю на ее расположение. Наоборот, было бы здорово, если бы она закидала меня грязью. Ее ненависть сохранила бы живительность моего чувства. Я человек ветреный и завтра могу найти другую мечту. Без шляпы и кудрей. А обрати она на меня свой взор, то, кто знает? став убеленным сединами классиком, я вспоминал бы Иванову с неизменной нежностью, воздавал бы ей хвалу, слагал о ней легенды, делая ее имя нетленною прозой. Я сохранил бы за ней титул женщины моей мечты.
А Ларе просто выбирал бы лифчики.
24 сентября. Платоническое чувство
Сеня и Ваня все время дерутся. Так они выражают кровную заинтересованность друг в друге. Одни ходят вместе в театры, выезжают на пикники и валяются в обнимку на траве, а Сеня с Ваней разбивают друг другу носы, ставят синяки и ломают кости. Точнее, дерется Ваня, а Сеня только защищается.
Сеня так говорит, и я ему верю.
Я знаю Сеню целую вечность и еще ни разу не поймал его на вранье. Сеня очень честный. Он каждый день плавает в бассейне по пять километров и поэтому может себе позволить говорить одну только правду, ведь, глядя на него, никому и в голову не придет возмутиться, даже если правда некрасивая.
Вот мне, например, он однажды сказал, что я похож на таракана. Я тогда хотел мужественно выглядеть и отрастил усы. Больших усов не получилось, но те, что выскочили, были тоже ничего себе две тоненькие стрелочки, совсем как на часах, которые показывают без восемнадцати четыре. Я собой очень гордился, когда ловил свое отражение в витринах.
Тараканище, фыркнул Сеня, увидев меня в усах.
Если бы это сказал мне кто-то другой, то я может быть и не поверил бы. Но разве можно не верить Сене, у которого вот такая грудная клетка и вот такие плечи? Пришлось побриться.
Раз Сеня говорит, что он Ваню не бьет, а только защищается, значит так оно и есть. Правда, кости ломаются почему-то у одного Вани. За последние три года Ваня дважды ломал ногу и один раз ребро. В последний раз травматолог посоветовал Ване даже принимать кальций в таблетках, чтобы предотвратить ломкость костей. А я думаю, что ему просто надо перестать бить Сеню.
Только если такое произойдет, то это будет означать, что Ваня уже не имеет в Сене никакого интереса. А может, уже колотит кого-то другого. Выражает кровную заинтересованность.
Мне этот сценарий нравится. Сене вряд ли.
Сеня всерьез собирается жить с Ваней долго и вместе с ним состариться. У них может получиться, если они оба хотя бы прекратят заниматься спортом и немного ослабеют.
Да, забыл сказать. Ваня тоже следит за своей физической формой. Раньше он какой-то экзотической борьбой увлекался, а сейчас просто ходит в фитнес-клуб. И все-таки, на вид он не такой сильный, как Сеня, поэтому у меня нет к нему особого доверия. Он платит мне тем же.
Будь я таким же спортивным, как Ваня, то он, может, даже стал бы со мной драться. Но Ваня, к сожалению, еще верен старомодным принципам, что «слабых не бьют». Очень мудро с его стороны. Если бы он полез на меня с кулаками, то я, конечно, мигом разыграл бы эту козырную карту. Я попросил бы у Сени защиты, а он, как честный мужчина, ее бы мне предоставил. Потом я поскулил бы немного побитым щенком и полностью завладел Сениными помыслами.
Прежде, чем сойтись с Ваней, Сеня оставил жену с двумя детьми, а она его за это прокляла. Отцовские инстинкты у него никуда не делись, поэтому у меня были бы все шансы влюбить в себя Сеню и разбить его семью.
Я еще вот что упустил. У меня к Сене платоническое чувство. Да-да, в том самом классическом смысле. Чувство к Сене у меня, а спит Сеня с Ваней. Одно утешение, что дерется он тоже с ним, а не со мной. Хоть кости целы.
15 октября. Бремя красоты
Не завидую красавцам. Им невероятно трудно, практически невозможно найти себе достойную пару, и они вынуждены размениваться по мелочам. Вот знаю я одного мужчину модельной внешности, как уж он мучается, бедняжка. Каждую неделю у него новый любовник, и каждый раз не тот. То голос плох, то манеры дурны, то глаза разного цвета.
Прежде, чем сойтись с Ваней, Сеня оставил жену с двумя детьми, а она его за это прокляла. Отцовские инстинкты у него никуда не делись, поэтому у меня были бы все шансы влюбить в себя Сеню и разбить его семью.
Я еще вот что упустил. У меня к Сене платоническое чувство. Да-да, в том самом классическом смысле. Чувство к Сене у меня, а спит Сеня с Ваней. Одно утешение, что дерется он тоже с ним, а не со мной. Хоть кости целы.
15 октября. Бремя красоты
Не завидую красавцам. Им невероятно трудно, практически невозможно найти себе достойную пару, и они вынуждены размениваться по мелочам. Вот знаю я одного мужчину модельной внешности, как уж он мучается, бедняжка. Каждую неделю у него новый любовник, и каждый раз не тот. То голос плох, то манеры дурны, то глаза разного цвета.
Разве можно дружить с человеком, у которого глаза, как у черта? шепотом пожаловался Ашот, пока его новый приятель прикуривал сигарету.
Ашот страдальчески сморщил высокий бронзовый лоб и округлил глаза-маслины.
Невозможно, тоже шепотом ответил я, стараясь, чтобы мой голос звучал убедительно.
Да, я только старался, но сам так не думал. На мой вкус в разноглазом любовнике Ашота было столько красоты, что было больно смотреть.
Ты жмуришься на него, как кот на сметану, сказал Ашот, превратно истолковав мое поведение, Прям, еще немного и замурлычешь.
Неправда, буркнул я и замолчал, чтобы не выпалить все, что думаю о чрезмерной разборчивости Ашота.
Я сказал бы ему, что этот постельный кастинг до добра не доведет. Я сказал бы, что однажды его лоб расцветет вечными, а не временными морщинами, а сам он увянет, и если к этому времени не найдет себе достойного партнера, то останется на бобах. То есть вечным бобылем. Я сказал бы ему, что нельзя так запросто кидаться не-до-конца-красивыми-людьми, потому что он поселяет в их душах сомнения, занижает их самооценку и вызывает разнообразные комплексы.
У тебя мания величия, только и смог я произнести и задрожал от страха, некстати вспомнив, что в гневе Ашот страшен, как античный герой.
В такие минуты мне даже кажется, что у него в руке появляется меч, которым он может меня запросто прибить. Стукнет по лбу, совсем не бронзовому, и тем самым лишит даже самого маленького шанса урвать себе немного чужой красоты.
Я, в отличие от Ашота, непривередлив. Если человек красив, но имеет какие-то недостатки, то это лишь усугубляет мое чувство. Главное, чтобы красоты было много, а недостатков мало. От этой пропорции я делаюсь просто невменяемым.
Давным-давно, еще в школе, я был безответно влюблен в одного умника. Я тогда тоже слыл умником, но умником некрасивым, а Саша был умником красивым и вертел на турнике кольца. Все девочки в классе были от него без ума и были готовы подарить ему свое девство. Одной, самой настырной, я даже ногу за это отдавил. Любка завыла, но жаловаться пошла не классной, а Саше.
Хоть пальцем ее тронешь я тебе в глаз дам, пообещал Саша.
Так я узнал, кому Любка подарила свое девство.
Саша свое обещание не сдержал. Он дал-таки мне в глаз, несмотря на то, что Любка перестала для меня существовать.
За что? пропищал я.
Сам знаешь за что, сказал Саша.
Будь я поумнее, то настроил бы себе воздушных замков. Например, вообразил бы, что он меня ревнует. Но тогда моих мозгов хватило лишь на то, чтобы обрадоваться его твердому, стремительному, как молния, кулаку.
Я был рад, что схлопотал от него фингал. В ранней юности у меня еще были силы на жертвенную любовь, а в нашем классе ее был достоен только Саша. Остальные мальчики были ужасно немужественными. Одно слово мальчики.
Так вот. Саша был очень красивым. Но любил я его не только за красоту, но и за короткие ноги. По отдельности его ноги были очень красивые, и торс тоже очень развитой, а вместе они плохо сочетались, отчего казалось, что Саша не идет, а перекатывается, как вагонетка. Ашота такой мужчина сразу бы оттолкнул, а в моей душе он пробудил сильную любовь. Мне было жалко красивого Сашу за его изъян, и это поднимало мое чувство на невыносимую высоту. А вот если бы он был совсем уж идеальным красавцем, то я ни за что не позволил бы себе его любить. Я бы ему поклонялся, но, согласитесь, к любви это никакого отношения не имеет.
Да, я совершенно точно знаю, что абсолютное совершенство вызывает не любовь, а благоговение, и поэтому не завидую красавцам без изъянов.