Пришла беда в их дом, заболела хозяйка, занемогла сильно. Быстро угасала она у горца на глазах. Из молодой и цветущей женщины она превратилась в немощную. Догорела свеча ее и быстро угасла. Остались у горца дети, и тяжелая незаживающая рана в душе. Ни что не могло удержать его на этом свете: ни рассветы яркие, ни закаты, ни планы не сбывшиеся, ни дороги обещанные.
Ходили к нему старейшины, разговаривали. Вразумить пытались от шагов необдуманных. Разговоры, те, для молодого горца казались бессмысленными, как и его собственная жизнь. Все померкло с уходом жены. Не к чему дальше стремиться, некого больше любить. И помочь ему тоже некому, детей поднимать и воспитывать. Погоревал молодой горец и одумался. На детей своих внимание переключил. И родные тоже стали ему помогать. И дети подросли, отцу по хозяйству, в работе его помогали.
Вот тогда-то и дал он себе слово: как поднимет детей, как на ноги их поставит, так и продолжит путь далекий, отцов своих и дедов. Пойдет в горы, к своей единственной и любимой, пойдет за своим прошлым и покинутым счастьем.
Стоял горец у последней черты, воздухом свежим наслаждался. Ветер обдувал его легкими порывами, седые волосы развивал на его голове. Однако не трогал ветер старого, никуда не подталкивал.
Старик распрямился наконец-то, сделал последний вдох и шагнул навстречу Вечности, навстречу его единственной и любимой
Подхватил ветер горный старика, его легкое тело, и понес высоко-высоко, в самые небеса, на одно единственное облако. Туда где он наконец-то встретится со своей любимой, с той, что даровала жизни детям, и ему самому даровала смысл в жизни.
Плакала Прекрасная Вечность, теплым дождем плакала, землю слезами своими орошала. Вспомнила вечность свою юную и чистую любовь.
***
Время бежало, не останавливалось. Пролетел и его, горца, последний день. И настал вечер, а за ним и ночь пришла. Зажглись на небе две новые звезды. Горели они ярко, освещая путникам дорогу, и служили для них ориентиром в долгом и нелегком пути.
Запомнил народ ту историю и слагал легенды про два верных и любящих сердца
Не время еще
Но не все так просто казалось в истории. Не любо было Создателю старика отпускать. Оставались дела не выполненные, люди не прощенные оставались у горца. Не суждено ему раствориться в горах, но в родных стенах и в теплой постели: в окружении любящих людей, детей своих и близких.
Хотел старик шагнуть в пропасть, но поднялась оттуда птица неожиданно, большая, та, что в тумане прокричала и обдала старика своими крыльями.
Растревожил горец своей историей душу у Вечности, до самых слез ее довел. Не позволила она уйти старику за отцами и дедами. Птицу большую подняла из долины. Торопилась птица, старалась поспеть за стариком. В тумане летела за горцем. Перед самым камнем из пропасти поднялась. Махнула крыльями, напугала горца. Отшатнулся он от пропасти, упал на большой валун, рядом со своим посохом и мешком.
Птица прокричала пронзительно и повисла в воздухе. Она вглядывалась в глаза старика, широко раскрыв свои крылья. Сильный ветер подхватил из долины нагретые солнцем потоки воздуха. Поднялись они вверх вдоль высоких скал, вдоль горных хребтов и уступов. И сейчас, у широкого камня, держали потоки большую сильную птицу, сохраняли ее в равновесии.
Горец поднялся и сел. Стал он рассматривать чудо природное, тот единственный знак, сильнее которого он в жизни не видел. Слезы потекли из его старых глаз
***
Совсем рядом прошли паломники. Они, как и горец перешли горный ручей, а чуть раньше, останавливались на большой площадке, где помолились своим богам.
Теперь, перед ними возникала картина: седовласый путник сидел на широком камне, одной рукой он сжимал деревянный посох, а другой утирал слезу. Напротив парила большая черная птица. Кончики крыльев, ее, колыхались от воздушных потоков. Было в ней, что-то мистическое. Словно Дух Горный поднялся в небо и предстал пред горцем
Смотрели они друг на друга, и молча о чем-то общались.
Еще не время, ветром прошумел Создатель.
Не время еще, эхом повторила Вечность.
Птица «повисела» напротив горца, потом резко взмахнула крыльями, и, в большом развороте, поднялась высоко-высоко, в самые высокие облака. Там она «растворилась», посреди глубокого синего неба.
Птица «повисела» напротив горца, потом резко взмахнула крыльями, и, в большом развороте, поднялась высоко-высоко, в самые высокие облака. Там она «растворилась», посреди глубокого синего неба.
Старик передал что-то мысленно птице. Поднялся и пошагал назад, вниз по каменистой тропе. В родное селение, к своим любимым и близким людям.
Очистились небеса от туч и тумана. Засияло солнце над горными пиками, горы осветило своими лучами. Другую страницу открыл Создатель: не было в ней ни грусти, и ни горя, но было в ней счастье и большая земная любовь
***
Он был давно в таких местах.
Паломником когда-то шел в горах:
Шел за ведущим по тропе.
Дух Кочевой позвал его к себе.
Там испытал любовь и радость,
Лишения, холод и усталость.
Моменты грусти и печали,
Все с первым солнцем отступали.
Пред ликом Божьим помолясь,
Его защиты попросясь,
Паломники пошли вперед,
Туда, где солнечный восход,
Им горы тайны открывали,
В сопровождение знаки подавали,
Дух Кочевой узреть успел,
Небесной птицей пролетел,
Их души он сопровождал,
Паломника на камне дал.
Природа их предупреждала,
Детей своих оберегала,
Постигнуть истину в горах,
И, несмотря на жуткий страх,
Случайности, трагедии в пути,
Они сумели обойти.
Благодаря Ведущему и Вере
Назад вернулись без потери.
Родным, историю поведав,
Уверовав сильнее в Бога.
Дух Кочевой тянул вперед,
Водил он кочевой народ.
Пройдут века, истории пройдут,
И поколения целые уйдут,
Эпохи и столетия сгинут,
Но нашу землю не покинет
Один, единый и живой,
В движении вечном Кочевом.
Народ он снова позовет,
И за собою поведет.
Другим он назовется именем,
Но эту Вечность не покинет.
Живой, как прежде, и родной,
Для них, Дух, тот же Кочевой!
Глава 1. Ежегодный переход
Волнующее чувство охватило суть,
Он поднимался долго в горы,
Туда, где обиталища всех душ,
Под облака, в бескрайние просторы.
Закончив этот путь земной,
Они назад летели, выше,
Взор, устремляя в небо, свой,
Домой туда, откуда все мы вышли!
Раз в год они выбирались, подгадывали свой отпуск, кто-то отгулов подкапливал про запас. Деньжат собирали, а потом скидывались «в общий котёл». Как-никак, переход долгий: и продуктов надо накупить и снаряжение собрать, технику отремонтировать и бензином ее напоить. Без топлива она не поедет, заупрямится техника.
Сговаривались загодя, и после сборов, на военном вездеходе, поднимались к егерю, до его заимки. А дальше, со снаряжением, уходили далеко в самые верховья.
Сперва их егерь вез на конной телеге, до первого зимовья. Там они останавливались и ночевали. Наутро выдвигались дальше, а егерь возвращался к себе на заимку.
Собачки лаечки, сопровождали своего хозяина. Шли за ним по дороге, кормом подножным промышляли: где мышек полевок ловили, а где и птичек зазевавшихся. Однажды, они загнали зайца-рысака.
В разное время ходили в этих местах. Зимой по лесным заснеженным тропам. По замерзшей реке, на груженых снегоходах, с вещами да с прицепами. Но, то было зимой: в крепкий мороз и в глубокий снег.
Летом же совсем другое дело. Тепло, солнце над головой, мухи, правда, досаждают, да гнус с комарами. Но если на такие мелочи не обращать внимания, то места здесь красивые, чистые, самой Природой бережённые.
Вот так, куда бы ни поехал в наших землях, или не пошел, в любое время года есть своя романтика и своя прелесть.
Края знатные: несколько лет назад уже проходили здесь с командой, когда охотились на медведя шатуна. Все тогда побывали, за исключением Савы старшего сына Андрея деревенского механизатора.
Сава сын Андрея
Сава крепкий парень, рослый, весь в своего отца! Ни в чем не отставал от бати.
Хвалили его старики деревенские, так говорили про него:
Толковый мужик вырастает из Савы, с хорошей головой и с руками мастеровыми. Его бы направить вовремя, и кое-что подсказать.