Воровство и подлость всегда рядом.
Но! Власть и режим с его угнетением народа это только верхушка айсберга, хоть на ней и утвердился капитанский мостик. А все мощное тело, плывущее в воронку Мирового Океана это весь народ, сам народ и есть.
Где продавщицы опять обвешивают покупателей как водилось всегда на Руси. Где застройщики экономят на материалах, и слышимость в доме насквозь. Где каждый год перекладывают асфальт. И массово травят друг друга поддельными продуктами и алкоголем, лекарствами и невесть чем.
Причем. Если к тебе хорошо отнесутся сделают все настолько хорошо, как смогут, и абсолютно честно. Но если ты чужой, из общей толпы, безразличная человеческая единица ну, горе тебе. Хлопот не оберешься и правды не добьешься.
Да вы посмотрите на дедовщину в российской армии! На отношение командиров к подчиненным! На измывательства и поборы! На бессмысленную жестокость! Это духовный народ?! Да здесь год службы за пять засчитывать надо, здесь выполнение задачи и приемлемый уровень боевой подготовки это же героизм, заслуживающий высоких наград!
Ветераны могут вспомнить организацию снабжения и быта в Афгане и Чечне, квалификацию командования и воинское единство. Потом, кстати, могут подумать, если охота: могли ли боевые потери наши и вермахта в Отечественную войну быть почти равными, 1,3:1, как нас уверяют патриоты?
Кстати: у немцев школьный класс это был фронтовой взвод: все знакомы, дружат, понимают друг друга, спаяны. У нас всегда всех разбрасывали по разным фронтам, родам войск и частям: а чтоб не сговорились, чтоб не было внутренних отношений, помимо командира и замполита. А то вдруг сговорятся и уползут к немцам, или всю часть подговорят сдаться, или пристрелят кого из особистов тишком. В 41-м-то и в 42-м иногда полковыми колоннами сдавались
Власть у нас завсегда доверяла народу, а и сам народ друг другу. То есть именно другу может доверить все, и жизнь, и семью а вот чужому, вообще человеку, статистическому ни хрена не доверит. Лучше словчить себе для удобства. А он там где-то, неведомый, поди еще больше жульничает, откуда я знаю, люди они такие
Вообще мы детей любим но брошенных детей у нас больше всех. Это кстати о любви к ближнему. И вообще к своему народу, даже к самым родным.
Когда-то у бабки моей с дедом в Ленинграде была домработница. Приехала из деревни в Петроград после революции, в НЭП, там жизнь и прожила. И блокаду всю пережила. Выжила потому, что была телефонисткой на коммутаторе, получала рабочую карточку и сидела в сравнительном тепле, все-таки не морозе уличном. Как-то энергия сберегалась. И вот она мне, студенту, говорила с тяжелой памятью: «Не знаешь ты, что такое люди. Люди очень недобрые»
Вопрос: у кого завтрашний день лучше у добрых или недобрых? Из сильного выйдет сладкое, из едящего едомое. То был лев. А что выйдет из пчел жужжащих и псов скулящих, коней трудящих и зерен пропащих?..
Вчера и сегодня
Русский народ, предоставленный сам себе, быстро структурируется в социум из бандитского угнетающего большинства и зависимого бесправного угнетаемого меньшинства. При этом каждый страдает от произвола вышестоящих но осуществляет прозвол над нижестоящими.
Русское большинство недостойно достоинств элитного русского меньшинства мыслителей, работяг и свободолюбцев, отстаивающих справедливость.
Беда России несочетаемость ума, силы и совести в одном и том же человеке. Умные и сильные подлы, совестливые глупы или слабы. Исключения? Есть! Их мало потому и ломают.
Вы сейчас будете смеяться: будущее, пустота и похороны становятся синонимами. Эту академическую грамматику пишет власть, но чтение вслух уголовно наказуемо.
А я и поныне не знаю фамилию парня, который изобрел гранатомет.
Часть первая
Наши мамы склонялись над нами,
Дожидаясь, чтоб мы уснули,
И морочили нас колдунами.
Обманули!..
Лозунг детства
Я помню эту мерзлую песчаную улицу. Была ранняя весна, март, наверное. Яркое солнце уже грело в морозном воздухе. Я шел из школы домой. Ветер нес песок, и глаза секло. Улица, центральная в райцентре, называлась Лазо-Борзинская. Мы жили на станции Борзя Читинской области, в Забайкалье.
На фасаде ДОСА Доме офицеров Советской Армии алел плакат. Или транспарант, я понятия не имел. В степной, одноэтажной, деревянной и земляночной Борзе было два каменных двухэтажных здания ДОСА и Штаб армии. 6-й Гвардейской танковой армии. А я учился в первом классе. И умел читать.
На фасаде ДОСА Доме офицеров Советской Армии алел плакат. Или транспарант, я понятия не имел. В степной, одноэтажной, деревянной и земляночной Борзе было два каменных двухэтажных здания ДОСА и Штаб армии. 6-й Гвардейской танковой армии. А я учился в первом классе. И умел читать.
На красном полотнище белыми квадратными буквами было написано:
«Советская избирательная система самая демократическая в мире».
Я понятия не имел, что такое избирательная система. Система когда тебе пишут в дневник, что ты систематически опаздываешь на занятия. Что такое демократическая, я вообще ни сном ни духом.
Но я слышал, слышал, по радио прорывалось сквозь мальчишеские мысли и заботы: «Нерушимый блок коммунистов и беспартийных», «избирательный участок», «всенародное голосование».
Что Советский Союз был лучшей, самой могучей и счастливой страной в мире, мы знали отлично. Ну и, очевидно, все советское было лучшее в мире.
Войну мы рисовали так: много красивых зеленых танков с красными звездами и между ними горит один черный, кривой, со свастикой. А наверху много голубых самолетов с красными звездами, и между ними дымит один черный, кривой, со свастикой.
Я не знал ничего, и знать не мог, об избирательных системах в других странах. Да и не задумывался до крамольных университетских лет разочарования в советских лозунгах и идеалах. Но! Раньше, чем я получил представление о выборах и демократии я твердо узнал, что советская избирательная система самая демократическая в мире! Ты еще не знаешь, почему так, не знаешь, каковы другие системы, не знаешь их достоинств и недостатков, ты еще вообще ничего не знаешь! Но твердый стержень уже всажен, он вознесся и торчит несущей конструкцией в глубине твоего мировоззрения вот так! Наша, не чья-то! Избирательная! Система, бля! Самая! Демократическая, на хрен! В мире, чтоб вы сдохли!
Мы росли и взрослели, узнавали больше а понимали столько же. От нас ничего не зависело, мы это знали но как-то не понимали. Частности и конкретности перед нашими глазами могли не совпадать с картиной, нарисованной мировоззрением. То есть страна самая богатая, а люди могут быть нищими и одно другому не противоречит!.. Детали могут противоречить общей картине но бесспорность общей картине счастья, достатка и справедливости неколебима!
О-па! Убеждение первично знание вторично! Идеология первична реальность вторична!
(День Выборов отмечен в календаре, всенародное торжество, единство и счастье. А живопись соцреализма: передовые рабочие в галстуках, старики-колхозники с промытыми бородами, трудовая интеллигенция в очках и шляпах, румяные девушки да кудри, да гармошка, да нараспашку, на избирательные участки!
А сосед-алкоголик на кухне спозаранок, с важностью и грохотом: «Сейчас выпью маленькую, пойду проголосую!..» Уб-бил бы гада.
А девушка в дверях, слезно: «Ну пожалуйста, пока вы не проголосуете, меня там домой не отпустят, ну сходите, чего вам стоит»
Но не будем забегать вперед.)
Лет пятнадцать я прожил, взрослея, со знанием и убеждением, что советская избирательная система самая демократическая в мире. Ничего не знал, ничего не понимал, ничего не пытался осмыслить но мнение имел! И убежден был до самой глубины души.
На всю жизнь я запомнил этот первый осознанный, зафиксированный сознанием случай внушения идеологии. Вкладывания идеологемы в неокрепшие мозги. Мозги твердеют, засыхают, деревенеют и каменеют, теряют пластичность и делаются неспособны к восприятию чего-либо нового. А имплантированная установка живет внутри них и формирует вокруг себя картину понятий о мире.
Мозги большинства твердеют, не созрев. В массе люди нуждаются в готовых унифицированных установках. Это социальный инстинкт. Чтобы жить в ладу с окружающими и делать общее дело, вести общий образ жизни, верить в свою правоту.
Почему я возвращаюсь к этому невинному массовому лозунгу моего детства? Потому что это был первый явный случай несовпадения лозунга и жизни. Ибо избирательная система была наглая ложь, стопроцентная фальсификация, отсутствие какого-либо выбора: стадо под конвоем исполняло лицемерный ритуал. Диктатура Партии коммунистов, а точнее диктатура высшей партийной бюрократии, узкой группы внутри Политбюро ЦК КПСС. Крепостные крестьяне-колхозники, нищие работяги и интеллигенты, тонкий слой интеллигентской и рабочей аристократии шахтеры, профессора, знаменитые и лояльные режиму писатели. Госплан на все от выпуска презервативов до фасона рубашек на пятилетку. И ничего от тебя не зависит, ничего не можешь изменить, а за инициативу бьют. И опускаешь бюллетень с единственной фамилией, вставленной единой и диктаторствующей Партией.