В то же время движимая любовью, она способна соединяться, даже сливаться с душой любимого человека. Перед любовью не выдерживают никакие препоны и разделяющие «экраны». Поистине, любовь всесильна! Только надо понимать, что любовь эта не самоуслаждающаяся, не эгоистическая любовь к другому такому же неповторимому существу, как и ты сам, а жертвенный выход из тебя самого ради другого человека. И любовь эта тоже неповторима! Её и любовью как-то не хочется называть, ибо это какое-то чудесное, особенное со-существование с другой душой, вхождение в неё, слияние с нею. Это что-то, что трудно объяснить, да и необъяснимо, ибо тайна! Это то, что исходит из самых глубин души, из её духовного, божественного начала.
Как свидетельствует Н.А. Мотовилов, душа имеет память, разум и волю[10]; она «есть душа имеет память, разум и волю или душа имеет память, разум и волю человека»[11]. И ещё, по его свидетельству: «Душа есть посредняя (посредник автор) между духом и плотию и есть, собственно, то, что называется душа имеет память, разум и волю или я самостное человека»[12].
И вот ещё ценное замечание того же вестника о воле человеческой души; о том, что она не так уж и пагубна, как принято считать, «однако же и спасения нам никакого, ни временного, ни вечного не приносит, если не покорится совершенно единой, всеблагой и единой всеспасительной вечной Божьей воле всеблагодатной, приносящей нам всё доброе, временное и вечное»[13]. Чтобы спасти душу свою, человек должен «погубить самобытную и самостную волю или третью силу души своей, чтобы спасти две остальные части её о воле, или, что гораздо точнее, о воле, или о воле, Христа ради и Евангелия покоряемой под всеспасительную, всесовершенную и всеблагую волю Божию»[14].
* * *Есть существа, живущие, в зависимости от стадии развития, то в одной среде, то в другой, жильцы двух стихий. К таковым относятся, например, амфибии, ряд насекомых (стрекозы, ручейники и т. д.). Греческий философ Плотин метко назвал душу амфибией: идея разных сред значима и для души. Душа, исторгнутая из тела, подобна рыбе, изъятой из воды, из своей, так сказать, первичной среды. В первый момент выхода она очень беспомощна. Изъятая из среды близких, родных людей, которых она любила, с которыми дружила, с которыми срослась и творила новую среду ещё там, на земле. Плотин метко назвал душу амфибией. Выйдя из тела, она с необходимостью должна войти в какую-то другую среду, в коей могла бы поддерживать свою жизнь и существовать. Этой другой «средой» для неё является духовная среда Царствия Божия. (Ад антисреда, как отравленная вода для рыбы.) Да, там (в Царствии Небесном) другая, особая материальность, пространственность и время другие, но там она обретает «среду» новую, живительную.
О духе человека
Дух человеческий не менее таинствен (а может быть, и более), чем душа. О взаимосвязи души и духа многие писали. Предпочитаю придерживаться сказанного Н.А. Мотовиловым. И не только потому, что это было возвещено ему небесным вестником, но ещё и потому, что оно отвечает моей глубокой интуиции, а ещё и потому, что оно необычно-порадоксально.
Итак, Мотовилов сказал, что душа является посредником между телом и духом, что дух не напрямую связан с телом, а через душу. В посмертии душа отделяется от тела, дух же и в посмертии не отделяется от души они вместе исходят из тела. Ибо дух основа души и её жизнедеятельности.
И вот что небесный собеседник сообщил о духе человека Мотовилову: «Дух человеческий живёт в мозгах и чистых соках человека, называемых умными (умственными автор) соками, и в них его по преимуществу всегдашнее пребывание, хотя, как ты видел теперь, внутрь себя (внутри себя автор), может занимать и Дух человеческий живёт в мозгах и чистых соках человека. Душа же человеческая живёт в крови человеческой, равно как и душа животных живёт в их животной крови, почему чрез Моисея Бог и запретил есть кровь животных»[15].
И вот что чрезвычайно важно: дух не является какой-то застывшей субстанцией, раз и навсегда данной в неизменном виде. Он мало того, что динамичен, он способен расти и развиваться, видоизменяясь на протяжении жизни. Не зря же святой Серафим Саровский учил как главной цели жизни стяжанию духа святого, накоплению его на протяжении жизни. «Ну вот, далее смотри же, повествует невидимый небесный собеседник, ты видел дух человеческий неразвитым, теперь гляди на него, как он бывает динамичен, он способен расти и развиваться И при этих словах огонь духа человеческого или динамичен, он способен расти и развиваться одною струёю побежал по мозгу станового хребта и, вошед в темя, облил огнём своим, тихо-мирным-сладко-успокоительным, динамичен, он способен расти и развиваться, потом другая струя огненная, но росоносно-дышащая, пошла в правую руку и вышла в пальцы мои, и третья струя в левую руку и т. д. Во все члены мои и, распространившись во все стороны, заняла всю внутренность мою, и помянутая выше сладость, динамичен, он способен расти и развиваться, облекла его динамичен, он способен расти и развиваться»[16]. И добавил: «динамичен, он способен расти и развиваться». И ещё сказал, что дух, зародившись в виде «огненного языка», развивается через силу веры, через её возрастание[17]. Всего же динамичен, он способен расти и развиваться»[18].
Вот она какова, «физиология» духа, если созерцать её в живом человеке духовными очами.
Дух человеческий это «внутренний дом» в человеке, «где назначил Себе быть жилищу Сам Всетворец Бог наш. Ибо в человеке, как на разумном престоле, Он на духе человеческом, вот на этом самом, обитать изволит. В этом-то духе человеческом и есть то сердце человеческое (духовное автор), про которое святой пророк Давид говорит: «Готово сердце моё, Боже, готово сердце моё»»[19].
* * *В каждом человеке есть самосознание. Это не сознание того, какой я есть в этой жизни или что такое мой индивидум. Нет, это совсем другое: особенное и таинственное сознание твоего бытийствования, т. е. того, что ты есть, что ты вообще имеешь участь быть. Это то глубинное Я, о котором задумывались Кант и Лермонтов, Достоевский и Толстой. О, это «предмет», совсем неудобный для рассуждений. Когда я погружаюсь в него я ощущаю глубочайшую тайну своего Я и Бога и благоговею. И когда чувствуешь её, то только и можешь сказать, что она есть, что она глубока и неприступна и что всё твоё существо зиждется на ней независимо от того, сознаёшь ты её или нет.
К чему я здесь пишу об этом? Пишу к тому, что моя интуиция подсказывает, что самосознание, это глубинное Я человека, и есть дух человеческий, о котором повествует Мотовилов. Во всяком случае, они если не одно и то же, то очень близки и теснейшим образом связаны. И как же иначе, если самосознание высшее и самое очевидное свидетельство твоего существования, высшее проявление целостности личности. «В сознании своего Я есть нечто основное, без чего ничего существовать не может»[20], записал 24 мая 1905 года в своём дневнике Л.Н. Толстой.
Итак, дух или глубинное самосознание пребывают в самом основании существа человека. Ему опосредует душа, его интимная союзница и соработница. За ними следует ведомое и животворимое ими тело. И союз этот тройственный настолько тесен, что трудно сказать, кто на кого «работает». Поистине, дух и душа животворят тело, но и сами нуждаются в нём, как в своём доме и воплотителе их велений.
Всякий раз, говоря о человеке, мы ставим на первое место душу и дух. И правильно делаем они поистине царят в теле. Но вот незадача: тело при этом низводится до чего-то незначащего и беспомощного, до некоего инструмента, до служебной оболочки души, которой суждено через определённый срок быть сброшенной, словно это обветшавшая дерюжка, и без сожаления быть забытой. А вместе с тем забыть и жизнь земную с её живительными силами, с её тропинками, метелями и зорями. Тело ведь земной «продукт» тем оно и существенно, что тысячами нитей связано с Землёй-планетой и планетно по сути своей. В сущности, оно является этаким необычным мостиком между душой и планетой.
И вот что важно, тело, даже мёртвое, имеет какое-то особое значение для живых. Достаточно вспомнить о мощах святых, о могилках, у которых общаются с умершими, о записочках, оставляемых на них, о видениях бывающих вблизи них. Наконец, всегда надо помнить о воскресших телах Иисуса Христа и Богородицы. Батюшка Александр Шаргунов об этом сказал так: «С кем поделиться сокровенной мудростью о том, что личность человека не только душа, но и тело? Кто услышит и поймёт, что тело христианина чисто и свято и сродно Телу Христову, что оно омыто водою крещения, помазано святым миром, причастно животворящим Христовым Тайнам?»
Итак, тайна соединения души с телом в чём она? Почему-то душа для своего возрастания нуждается в теле, именно в теле. Она созревает в нём, и только в нём. Тело некий «инкубатор» души. И собеседник, и наперсник. Его можно уподобить очагу, в котором из крохотного духовного огонька разгорается могучее пламя души и духа.
Но это происходит только в том случае, когда тело в союзе с душой способствует её духовному росту, а не себя ублажает В противном случае и душа угасает, и тело страдает.
Да, тело вовсе не одёжка духа, а скорее особое продолжение его. Что это так, подтверждают многие факты и исследования, приведённые во второй (биологической) части нашей работы. Пока же сошлёмся на многомудрое высказывание великого сербского святого и богослова Иустина Поповича. В своей знаменитой «Догматике» он пишет: «На самом деле сама сущность тела как материи, как вещественного существа окружена не менее непроницаемой таинственностью, нежели сама сущность души как духовного существа. Как сущность души, так и сущность тела в последней своей тайне ускользают от человеческого разума и недоступны для познавательных сил человека. Корни их существа скрываются в мире неприступных тайн Божиих, которые живут превыше всех вершин человеческого сознания»[21].