Интересно, что в 1920-е годы к этому кругу понятий подошёл и немецкий философ Эрнст Кассирер. В своей знаменитой книге «Философия символических форм» он рассматривает душу и тело как единое «психофизическое существо». Говорит, что «эмпирическая причинность в этом пункте должна замещаться причинностью другой формы и другого достоинства» и пониматься «как транскаузальное, как причинность иного, более высокого уровня»[29]. Здесь же он говорит о «причинности» символического характера: «Отношение души и тела представляет собой первый образец того чисто символического отношения, которое не трансформируется в отношение вещей и ещё менее в причинное отношение»[30].
В заключение он пишет о «духовном целом», действующем через символы: «Мы должны вернуться к средоточию того символического отношения, в котором в чистом феномене экспрессии явлена взаимная связь душевного и телесного. Но своеобразие этого отношения прояснится лишь в том случае, если экспрессивная функция предстанет не как изолированный момент, но как член всеобъемлющего духовного целого»[31]. Резюме всё то же, что и у Флоренского: нельзя отдельно рассматривать телесное от духовного, ноуменального, тайного.
* * *Поскольку символика тесно связана с памятью, скажем несколько слов о памяти организма и вообще живой материи. Ещё Блаженный Августин задумывался о загадочности человеческой памяти, памяти ума и души. Мы здесь коснёмся памяти всего организма в целом. Жизнь организма это постоянно возобновляемая его память. Пока действует эта его целиковая память, пока она реализуется в его структуре и функционировании организм живёт! Целиковая организменная память это не только генетическая, иммунная, нейронная и т. д., самое главное, это особая память всего организма, его целого, ноуменальная духовная сверхпамять. Все другие виды памяти её производные, ею поддерживаемые, регулируемые, координируемые. Поэтому П. Флоренский неустанно повторял свою целожизненную интуицию, что всё пережитое нами не исчезает, а где-то обязательно сохраняется. Где? Об этом можно только строить догадки.
Что такое вообще память? Это противостояние всё уносящему времени, некое удерживание, консервация его в особых «запасниках». Память это приручение времени, дикого, необузданного!
И вот что ещё важно: без памяти невозможна всемогущая власть символики она существует и работает, базируясь на памяти. Чтобы удержать символ, хотя бы на микросекунду, необходимо его зафиксировать на каком-то материальном субстрате и на какое-то время удержать заданную символом конфигурацию. Таким образом, сам символ выступает неким воплощением памяти, её элементом. Можно сказать, что символ и есть сама память (но память не символ).
К сказанному следует добавить ещё то, что как душа всё помнит, так и тело не лишено своей памяти. Оно после смерти долго помнит свой прижизненный диалог с душой. Даже если от него остаются лишь косточки. Нельзя исключить, что это может сыграть свою роль при воскресении.
Часть II. Биологические страницы
Парадоксы эмбриогенеза
Жизнь начинается со звезды, со звёздочки-зиготы. Начинается и длится. Так у человека, так у многих других существ (млекопитающих, птиц, рептилий и т. д.). Именно в зиготе задана целостность будущего организма. Но чтобы реализоваться, она должна развернуться в процессе эмбриогенеза. Эмбриогенез путь к дееспособному организму, путь, который задаёт дальнейшую траекторию жизни существа как в плотском, так и в духовном плане. От него способности, и характер, и душа, и судьба[32]
Эмбриогенез является источником других феноменов целостности, в том числе механизмов молекулярно-генетических процессов, нейрофизиологических и т. д. Именно динамика эмбриогенеза «заказывает музыку» для молекулярно-биологического «концерта», в то время как «кодекс» генетической программы является всего лишь инструментом живой динамики созидающегося организма. Не эмбрион исходит из молекул, а биомолекулы из эмбриона, ибо он главный осуществитель зарождающейся целостности. И вообще, целостность организма реализуется в движении, в самой динамике живого вещества, а не в силу буквализма генетической программы.
Эмбриогенез является источником других феноменов целостности, в том числе механизмов молекулярно-генетических процессов, нейрофизиологических и т. д. Именно динамика эмбриогенеза «заказывает музыку» для молекулярно-биологического «концерта», в то время как «кодекс» генетической программы является всего лишь инструментом живой динамики созидающегося организма. Не эмбрион исходит из молекул, а биомолекулы из эмбриона, ибо он главный осуществитель зарождающейся целостности. И вообще, целостность организма реализуется в движении, в самой динамике живого вещества, а не в силу буквализма генетической программы.
Поистине, целое эмбриогенеза диктатура творения! В связи с этим хочется упомянуть закономерность, открытую академиком П.К. Анохиным. Он показал, что целостность эмбриогенеза неизменно проявляется в удивительном факте «целое» (термин Анохина), т. е. целое развития эмбриона, которая прежде всего продвигает формирование тех органов и структур, которые предназначены поддерживать жизнь целое. П.К. Анохин так формулирует эту закономерность: «Таким образом, в процессе эмбриогенеза орган целое во всех своих частях, имеющих функциональное значение Созревают целое только те части и структуры этих органов, которые необходимы для осуществления целое сразу же после рождения»[33].
Итак, жизнь человека начинается с микроскопически малой клеточки, с зиготы. Само начало это исполнено великой тайны и удивительных явлений.
Достаточно сказать, что когда в 1990-е годы биофизики Ленинградского университета исследовали зиготу в свете физических явлений, то, к своему удивлению, обнаружили, что уже само возникновение зиготы сопровождается необычными вещественными и вещественными феноменами: в зиготе возникают мощные потоки ионов Ca2+, других веществ, а также резко возрастает её электрический потенциал. Ещё более удивительным было то, что вокруг образующейся зиготы вещественными (может быть, и время).
И далее, едва появившись, эта кроха первым делом озабочивается созиданием своей собственной среды, своего «домика». Не родительница, а само формирующееся существо создаёт для себя особую систему оболочек, особый орган, называемый плацентой, орган, призванный обеспечить ему в ходе формирования питание и дыхание, защиту и т. д. Подчёркиваю, что с первых мгновений оно творит своё тело-среду, свой дом внутри материнского организма.
Павел Флоренский так характеризовал начало эмбриогенеза: человеческое семя пишет он, «кажущееся только какой-то капелькой жидкости, на самом деле есть сущность в высокой степени таинственная, высокой степени таинственная, по речению древних, ибо несёт с собою высокой степени таинственная живого существа, несёт с собою нечто гораздо более умное, чем может придумать самый умный, несёт с собою и объективный разум организма, и субъективный разум его мысли, а кроме того, заряжено оккультными энергиями, обмен которыми и составляет средоточие полового общения. Иначе говоря, в семени есть и своя морфема, и своя фонема, и своя семема: это высокой степени таинственная преимущественно со стороны человеческой усии (бытия автор)»[34].
С возникновением зиготы новый организм уже начал существовать. Его ещё как бы нет и он уже есть! Нет, потому что нет ещё ни рук, ни ног, ни глаз, ни мозга, вообще нет ещё тела, облечённого в форму. И есть потому что содержит в себе свой эйдос, своё особенное духовное начало, которое прежде всего проявляется в стремлении и жажде жить! Эта жажда жить и приводит всё в движение, всё множество электронов и протонов, молекул, клеток и их излучений в стремлении и жажде жить!
Здесь нельзя не сказать о замечательном открытии генетиков, сделанном на рубеже 2000-х годов, о пэарент-эффекте, об импринтинге отцовского и материнского влияний на реализацию генома зачатого ими чада. В дальнейшем я подробнее скажу об этом, а сейчас достаточно знать, что этот отпечаток-инпринтинг особым образом метит гены зародыша и проявляется в процессе эмбриогенеза так, что поочерёдно включает то материнские, то отцовские гены, словно косичку плетёт в итоге же они вместе согласованно ваяют тело нового существа.