Программа создания полупроводниковой промышленности (завод элементной базы для техники связи в Тельтове, производство полупроводников во Франкфурте-на-Одере, центр молекулярных технологий в Дрездене) хотя и не была отменена, однако ее реализация была отложена на неопределенный срок. При этом ГДР, которая довольно рано начала разработки в этой новой области, имела хорошие шансы стать одним из важнейших производителей полупроводниковой продукции, сравнимым, например, с Южной Кореей. Руководство Академии наук и Совета по научным исследованиям не рассматривало, однако, создание полупроводников, а позднее микроэлектронных компонентов в качестве приоритетного направления[59]. Все еще свежи были впечатления от провала программы создания гражданского авиастроения, никто не желал вновь услышать в свой адрес критику по поводу ненадлежащего использования ресурсов.
Причины неудачи большинства крупных технологических проектов в эпоху Ульбрихта были многоплановы. Назовем пять главных из них: неэффективность плановой экономики, западное эмбарго на экспорт технологий, советские возражения по поводу идеи Ульбрихта о развитии ГДР как страны высоких технологий, недооценка возможностей ГДР, а также непоследовательность ответственных функционеров в поддержке технологических проектов. Напротив, значительные успехи отмечались в промышленных отраслях, на которые экономическая политика руководства СЕПГ обращала не столь пристальное внимание.
Технологический прогресс в станкостроении
Примерно с середины 1950-х годов с внедрением программного управления началась технологическая революция в станкостроении. Была поставлена задача сохранять все необходимые команды по обработке какой-либо детали таким образом, чтобы стало возможным любое количество их повторов. В результате упрощалась переналадка оборудования и сокращались издержки производства[60].
В экспериментах использовали перфокарты, реле и вращающийся распределитель. Эти элементы управления позволяли сформулировать технологические команды с помощью цифр (цифровое управление). Таким образом, станкостроение ожидал скачок в производительности.
В целях объединения имеющихся исследовательских ресурсов в 1956 г. был создан Институт станкостроения (ИС) в городе Карл-Маркс-Штадт. Инженеры-исследователи нового института, в большинстве молодые люди, с самого начала с огромным энтузиазмом взялись за разработку проблем числового программного управления, хотя на тот момент экономика ГДР не испытывала потребности в станках с числовым управлением; интерес к ним был не слишком велик и в других странах членах СЭВ[61].
В ИС были созданы первые лабораторные образцы аналоговых устройств контурного управления, на основе которых в итоге возникла программа числового управления «Парамат». Ввиду недостатка валюты ИС не мог приобрести лицензии за рубежом и поэтому был вынужден рассчитывать только на полупроводниковую промышленность ГДР, что сдерживало дальнейший ход работы. Оставался только путь затратного по времени дублирования разработок существующих технологий. Хотя уже в 1950 г. институт располагал действующим образцом, потребовалось еще пять лет, прежде чем на весенней Лейпцигской ярмарке впервые были представлены три станка с числовым управлением, изготовленные на народных предприятиях из Карл-Маркс-Штадта «VEB Großdrehmaschinenbau 8. Mai» и «VEB Fritz Heckert Werk».
Ситуация изменилась в лучшую сторону в начале 1970-х годов. Теперь ГДР располагала более мощными интегральными схемами памяти, а также микропроцессорами емкостью 8 и 16 бит. Командные системы «Призма 2» и «Рота FZ-200» гибкие производственные системы по своей производительности соответствовали высоким международным параметрам. Производители станков с числовым управлением из ГДР не уступали изготовителям аналогичных изделий из Федеративной Республики. С конца 1990-х годов они смогли существенно увеличить экспорт своей продукции в Западную Европу.
Киносъемочная камера с беспараллаксным визирным устройством экспортный товар нарасхват
Производство киносъемочного оборудования также не входило в число отраслей промышленности, особенно заботливо курируемых руководством СЕПГ. Его стабилизация стала возможной только в середине 1960-х годов на основе мер, предпринятых в целях преодоления затянувшегося на годы кризиса. Объединение в соответствии с решением государственных органов наиболее важных предприятий отрасли преследовало цель максимально задействовать имеющийся инновационный потенциал для производства современного киносъемочного оборудования. В результате впервые в Европе народному предприятию VEB Pentacon в Дрездене удалось наладить конвейерное производство кинокамеры с беспараллаксным визирным устройством Praktica Nova[62]. В период с 1964 по 1989 г. в страны западного зарубежья было продано почти 63 % произведенных изделий, т. е. более чем 4,9 млн кинокамер. 19 % продукции было продано на внутреннем рынке и около 18 % в странах Восточного блока. Такие высокие показатели уровня продаж в «несоциалистическую валютную зону» (НВЗ) могли продемонстрировать лишь очень немногие комбинаты ГДР. В целом же с 1964 по 1989 г. за счет экспорта кинокамер было заработано более 830 млн немецких марок. Тем не менее эта цифра не имела решающего значения с точки зрения количественных показателей ни экспорта ГДР в целом, ни ее промышленной отрасли. Значение экспорта кинокамер в НВЗ заключалось прежде всего в том, что он позволил относительно быстро обеспечить поступления в валюте, что помогло поддержать, как правило, напряженный платежный баланс ГДР.
Экономическая проблема в данном случае состояла в соотношении между издержками производства кинокамер и размером полученной от их реализации выручки. При образовании комбината уровень рентабельности все еще равнялся 0,4, т. е. для получения выручки в размере 0,4 немецкой марки было необходимо затратить одну марку ГДР. В конце 1980-х годов этот показатель равнялся всего лишь 0,15. Другими словами, без значительной государственной поддержки сбыт этой продукции за рубеж был едва ли возможен.
В исторической ретроспективе конец 1960-х и 1970-е годы можно назвать наиболее успешными для промышленного производства кинокамер. Например, производство малоформатных кинокамер с беспараллаксным визирным устройством было доведено со 100 тыс. в 1968 г. до максимального показателя почти в 450 тыс. в 1984 г. В лучшие годы 10 % мирового производства кинокамер такого рода приходилось на комбинат в Дрездене[63]. Однако с началом революции в микроэлектронике технологические основы изготовления традиционных кинокамер с беспараллаксным визирным устройством утратили прежнюю устойчивость. К тому же недостаток валютных средств вынудил комбинат Pentacon в Дрездене самому изготавливать почти все комплектующие детали, необходимые для производства кинокамер. Это повлекло сокращение выпуска готовой продукции и одновременно резко повысило издержки.
Попытки реформ
1963 год был ознаменован началом серии экономических реформ, которые должны были быть завершены к 1971 г. Реформаторов возглавил сам Ульбрихт. Речь шла о попытке использовать рыночные механизмы, но без создания основ рыночной экономики. Единовластие СЕПГ, как и господствующее положение государственной собственности, под сомнение никто не ставил. Распределение экономических ресурсов, как и прежде, оставалось прерогативой государства.
Реформа, сначала получившая название «Новая Экономическая Система планирования и управления народным хозяйством» (НЭС), преследовала цель модернизации экономики[64]. Планирование оставалось главным инструментом хозяйственного управления. Новация состояла лишь в том, чтобы дополнить его «системой экономических рычагов» (цены, премии, проценты, кредиты и т. д.). Наиболее важным показателем стала прибыль. Экономическая реформа имела определенные успехи, имея в виду более рациональное использование ресурсов, рост профессионализма руководящего звена специалистов и освоение косвенных методов управления. Вместе с тем продолжали отсутствовать адекватные экономические критерии для оценки решений, касающихся развития структуры экономики и распределения. Слабыми оставались стимулы инновационной деятельности.
Эти проблемы в конце 1960-х годов привели к тому, что в ход реформ все более активно начинают вмешиваться «сверху». Экономике диктуют совершенно нереальные показатели темпов роста. Сворачивание реформ произошло постепенно. На всех уровнях хозяйственной иерархии возобладали настроения усталости от реформ. В конечном счете их крах наступил вследствие несовершенства изначального плана действий[65]. С переходом власти от Ульбрихта к Хонеккеру, начиная с 1971 г., большие перспективы были забыты. Новая линия была консервативна по отношению к существующим хозяйственным структурам, она обещала быстрый рост благосостояния и поэтому сначала снискала известную популярность.
«Любой ценой»: создание микроэлектроники
В середине 1970-х годов в связи с возникшими трудностями в сбыте изделий станкостроительной промышленности стало очевидно, что нельзя далее сдерживать развитие производства электронных элементов управления. Отставание по производству аналоговых интегральных схем оценивалось в 49 лет, микропроцессоров в 68 лет, а по некоторым специальным изделиям даже в девять лет. Было необходимо исправлять положение. На «пленуме по микроэлектронике» ЦК СЕПГ в июне 1977 г. были определены задачи развития. При этом речь шла не о концепции автаркии, а о попытке установить контакты с зарубежными производителями. Однако быстро выяснилось, что легальный импорт технологий невозможен по причине эмбарго. Кооперация в рамках СЭВ также не решала вопроса, поскольку военно-промышленный комплекс Советского Союза отказывался от сотрудничества в области микроэлектроники. Таким образом, у ГДР не осталось другого выбора, кроме как сделать то, на что не решился ни один западноевропейский концерн и ни одно западноевропейское государство: создать собственную микроэлектронику, отказавшись от лицензий.