Вот что пишет о нем один из хорошо знавших его тогда коллег: «На Блюмгарда возложили множество обязанностей, но, несмотря на свою загруженность, он всегда оставался бодрым и жизнерадостным. В целом его можно охарактеризовать так: за что бы он ни брался, у него все получалось; и делал он это легко. Все, кто общался с Блюмгардом, его любили». Другой очевидец рассказывает: «Многие важные люди, сблизившись и обстоятельно побеседовав с ним, вскоре уже не считали, что он стал учителем лишь благодаря своему родству с инспектором, и проникались к нему уважением за его трудолюбие и добропорядочность». Прямодушие, свойственное ему на протяжении всей жизни, проявилось в нем уже тогда. «И хотя он никогда не кривил душой и всегда говорил правду, это никого не оскорбляло, ибо произносилась она неизменно с любовью и во благо».
С дядей, инспектором Блюмгардом, у него были очень доверительные отношения; он был другом многих базельских семей честь, заслужить которую непросто. Искренняя дружба связывала его и с коллегами: учителями Вернером (упоминавшимся выше), Элером (позже профессором в Тюбингене), испытывавшим к нему сердечную привязанность, и младшим Штаудтом (его будущим свояком, впоследствии знаменитым пастором Корнталя), призванным в Базель, по всей вероятности, по его инициативе. Поддерживал он отношения и с доктором де Валенти, удивительно одаренным и безмерно чтившим Евангелие врачом из герцогства Саксен-Веймар, успешно сдавшим в Базеле экзамен по теологии, и не прекратил их, когда от того по причине его крутого нрава отвернулось большинство прежних друзей. Сохранилась тетрадка, в которую Блюмгард записывал преимущественно истории и разные поучительные высказывания, на которые был горазд жизнерадостный де Валенти.
Священники города, его швейцарской и в особенности баденской окрестностей, нередко обращались к Блюмгарду за помощью в службах. Позже он часто выступал с лекциями на воскресных собраниях и уже тогда, по свидетельству очевидцев, говорил проникновенно и убедительно. Иногда он замещал учителей воскресной школы для молодежи и завораживал учеников и учениц своей живой трактовкой библейской истории.
Порой он отправлялся с проповедями в окрестности Базеля, случалось, и в неспокойное время, когда сельские местности восстали против своей бывшей столицы и провозгласили независимость от города. Как-то раз во время одной из таких поездок (вероятно, на обратном пути домой в Базель) ему повстречался неизвестный мужчина почтенного вида, который попросил его подвезти и, получив, естественно, согласие, намеренно уселся в глубь кареты. Проезжая через одну деревню, они вынуждены были остановиться посреди разгоряченной толпы крестьян, и тут мужчина попросил Блюмгарда, сколько возможно, загородить его, сев впереди. Все закончилось благополучно, и когда они отъехали на безопасное расстояние, благодарный незнакомец открылся Блюмгарду: это был Иоханнес Линдер, пастор из Цифена, впоследствии старший ассистент в Базеле, за поимку которого была объявлена награда.
В другой раз, в одной из поездок по баденским окрестностям, с ним произошел такой памятный случай. Молодой возница, с которым Блюмгард ездил и прежде, подвел его, и Блюмгард оказался в крайне затруднительном положении. Когда же тот в самый последний момент неожиданно появился, Блюмгард дал волю своему негодованию, разразившись упреками. И тут он, к своему удивлению, заметил, как меняется выражение лица возницы: на нем отражаются недоумение, разочарование и чуть ли не презрение. Юноша, не ожидавший такого, пусть заслуженного, гнева с его стороны, явно потерял к нему прежнее уважение, что естественно; Блюмгарда это неприятно поразило, и он признался себе, что возница прав. «Я покраснел до корней волос», вспоминает он.
Случались любопытные моменты и по пути на каникулы, которые Блюмгард проводил когда дома, на родине, когда в Швейцарии. На родину его влекло главным образом желание повидаться с матерью, о ней он никогда не забывал и частенько посылал из Базеля сердечный привет: то утешительное стихотвореньице, то подробное истолкование какого-либо места из Библии, по большей части Нагорной проповеди. Уже тогда его мысли о заповедях блаженства отличались глубиной и оригинальностью; позже они прозвучат в его проповедях на эту тему (например, в Эльберфельде). Как правило, эти путешествия Блюмгард проделывал пешком с рюкзаком за спиной. По рассказам его друга юности, дорога, постоялые дворы приносили ему массу ценных впечатлений, многие из которых он заносил в свой дневник. Чаще всего это были беседы с людьми, которые по воле случая становились его попутчиками. И что примечательно, они всегда расставались друзьями. Располагающая к себе натура Блюмгарда склоняла иного собеседника поделиться с ним своими бедами и печалями, а то и богатым жизненным опытом; другого, чуть ли не враждебно настроенного к христианству, делала добрее сердцем и наводила на размышления, что приносило Блюмгарду немало слов благодарности. Блюмгард любил рассказывать о том, как однажды в одной гостинице хозяйка спросила, чем он занимается в жизни, и он в ответ подробно рассказал ей о Базельской миссии. Тогда она, схватившись за голову, воскликнула: «Значит, скоро настанет Страшный суд!» Это ее с библейской точки зрения столь верное заключение тронуло его до глубины души, и он с радостью вспоминал о нем всю свою жизнь. По сложившейся тогда традиции воспитанники, равно как и учителя миссии, бывая на каникулах, в особенности в Швейцарии, отыскивали повсюду друзей Евангелия, чтобы в личном общении с ними или на «штундах» (собраниях) укреплять их в вере и пробуждать интерес к миссии. Однажды во время такого путешествия Блюмгард оказался в Лаутербруннене (Бернский Оберланд), где жила горстка верующих, которых изредка навещали странствующие проповедники-гернгуттеры. Там к нему обратились два брата Лауенер с просьбой произнести проповедь в соседней горной деревушке Венген, что неподалеку от вершины Венгерн-Альп. Они увещевали его не отставать от тех незаурядных мужей, что успешно служили Царству Божьему в этих горах. Конечно же, он согласился и, с трудом пробираясь по заснеженной и обледеневшей дороге, «жутко» опасной зимой для всякого шваба, поднялся в эту деревушку. Его мучения были щедро вознаграждены, поскольку от двух «штундов», проведенных им с ее жителями, остались на всю жизнь прекрасные воспоминания не только у него, но и у местных жителей. Люди стекались к нему со всех сторон, и он, воодушевленный этим, говорил особенно вдохновенно. В заключение, по свидетельству потомков участников тех «штундов», он торжественно призвал их регулярно так же собираться вместе и впредь, и, взяв обоих Лауенеров за руки, словно заключая с ними договор, посоветовал им учредить такое «собрание». Тем самым он, по сути, уже учредил его, дважды облагодетельствовав затерявшуюся в горах деревушку. Из Базеля Блюмгард выслал обоим Лауерам сборник проповедей (Баттиера, тогдашнего базельского проповедника), чтобы читать их вслух на этих собраниях, которые проводятся и поныне, заботливо поддерживаемые бернским Евангелическим обществом. Благодаря его усилиям и помощи друзей у собрания есть теперь и своя капелла.
Случались любопытные моменты и по пути на каникулы, которые Блюмгард проводил когда дома, на родине, когда в Швейцарии. На родину его влекло главным образом желание повидаться с матерью, о ней он никогда не забывал и частенько посылал из Базеля сердечный привет: то утешительное стихотвореньице, то подробное истолкование какого-либо места из Библии, по большей части Нагорной проповеди. Уже тогда его мысли о заповедях блаженства отличались глубиной и оригинальностью; позже они прозвучат в его проповедях на эту тему (например, в Эльберфельде). Как правило, эти путешествия Блюмгард проделывал пешком с рюкзаком за спиной. По рассказам его друга юности, дорога, постоялые дворы приносили ему массу ценных впечатлений, многие из которых он заносил в свой дневник. Чаще всего это были беседы с людьми, которые по воле случая становились его попутчиками. И что примечательно, они всегда расставались друзьями. Располагающая к себе натура Блюмгарда склоняла иного собеседника поделиться с ним своими бедами и печалями, а то и богатым жизненным опытом; другого, чуть ли не враждебно настроенного к христианству, делала добрее сердцем и наводила на размышления, что приносило Блюмгарду немало слов благодарности. Блюмгард любил рассказывать о том, как однажды в одной гостинице хозяйка спросила, чем он занимается в жизни, и он в ответ подробно рассказал ей о Базельской миссии. Тогда она, схватившись за голову, воскликнула: «Значит, скоро настанет Страшный суд!» Это ее с библейской точки зрения столь верное заключение тронуло его до глубины души, и он с радостью вспоминал о нем всю свою жизнь. По сложившейся тогда традиции воспитанники, равно как и учителя миссии, бывая на каникулах, в особенности в Швейцарии, отыскивали повсюду друзей Евангелия, чтобы в личном общении с ними или на «штундах» (собраниях) укреплять их в вере и пробуждать интерес к миссии. Однажды во время такого путешествия Блюмгард оказался в Лаутербруннене (Бернский Оберланд), где жила горстка верующих, которых изредка навещали странствующие проповедники-гернгуттеры. Там к нему обратились два брата Лауенер с просьбой произнести проповедь в соседней горной деревушке Венген, что неподалеку от вершины Венгерн-Альп. Они увещевали его не отставать от тех незаурядных мужей, что успешно служили Царству Божьему в этих горах. Конечно же, он согласился и, с трудом пробираясь по заснеженной и обледеневшей дороге, «жутко» опасной зимой для всякого шваба, поднялся в эту деревушку. Его мучения были щедро вознаграждены, поскольку от двух «штундов», проведенных им с ее жителями, остались на всю жизнь прекрасные воспоминания не только у него, но и у местных жителей. Люди стекались к нему со всех сторон, и он, воодушевленный этим, говорил особенно вдохновенно. В заключение, по свидетельству потомков участников тех «штундов», он торжественно призвал их регулярно так же собираться вместе и впредь, и, взяв обоих Лауенеров за руки, словно заключая с ними договор, посоветовал им учредить такое «собрание». Тем самым он, по сути, уже учредил его, дважды облагодетельствовав затерявшуюся в горах деревушку. Из Базеля Блюмгард выслал обоим Лауерам сборник проповедей (Баттиера, тогдашнего базельского проповедника), чтобы читать их вслух на этих собраниях, которые проводятся и поныне, заботливо поддерживаемые бернским Евангелическим обществом. Благодаря его усилиям и помощи друзей у собрания есть теперь и своя капелла.
Об одном из таких каникулярных путешествий Блюмгарда домой рассказывает доктор Гундерт, тот самый его друг, который, будучи учеником монастырской школы, частенько навещал Блюмгарда в Дюррменце, а теперь оказался в семинарии в Тюбингене. «Между тем я отдалился от Блюмгарда, репетент Штраус завладел нашими умами, и старое христианство было для нас уже позади. Но прошло время, и я вновь обратился к Господу. Жарким июлем 1834 года меня одного из первых в штифте сразила холера, начинавшая распространяться в наших краях. Вот лежу я на больничной койке, исхудавший, обессиленный и безучастный ко всему, отдавшись на волю судьбе. И тут открывается дверь и входит Блюмгард, целует меня и садится на мою кровать. Его сердце исполнилось благодарности, когда он понял, что я вновь со Христом. Он лучился радостью, рассказывая о своей жизни в Базеле, мне же оставалось только радоваться вместе с ним, не имея сил выразить это внешне, как будто во сне. Блюмгард спокойно продолжал свой рассказ, и тут сознание полностью вернулось ко мне, болезни как не бывало, и я встал, желая насладиться братским общением с ним. Позже, когда я пошел на поправку, я постоянно возвращался в мыслях к тому событию».