Следующему этапу своей жизни Блюмгард удивительным образом обязан своему брату Карлу. Тот, будучи простым рабочим, в 1828 году переселился в Базель, откуда, обратившись, написал своему брату Кристофу, учившемуся тогда в Тюбингене, строгое письмо, в котором призывал его к покаянию и вере в Спасителя, даже не подозревая, что все это для его брата лишнее. Обрадовавшись такому письму, Блюмгард отправился в Базель к Карлу и пробыл у него несколько дней, общаясь, конечно же, и со своим дядей, инспектором миссии Блюмгардом. В результате, ко всеобщему удивлению друзей по миссии, кандидат Блюмгард по инициативе его дяди в 1830 году был назначен на должность преподавателя в миссионерском институте.
Глава 5. Базель
В конце XVIII столетия в Базеле располагалось правление Немецкого христианского общества, деятельность которого распространялась на территории Германии, Швейцарии, Эльзаса, Голландии и др. (этот орган, называемый Базельские собрания, пережил само общество ив 1880 году отпраздновал столетний юбилей). Город был духовным центром христианских устремлений самых широких кругов и стал местом притяжения для все большего числа выдающихся христиан. Связи Базеля в этом направлении стали еще шире, когда секретарь Христианского общества, доктор Карл Фридрих Штейнкопф, был приглашен из Базеля в Лондон на должность проповедника в немецкой Савойской капелле. Он тотчас же стал одной из самых заметных фигур возникших или возникающих в этом городе миссионерских и библейских объединений, что способствовало установлению живых контактов между христианскими кругами Лондона и Базеля. Вместе с тем в то время история Базеля, тогдашнего «пограничного знака» между Швейцарией, Францией и Германией, изобиловала перипетиями. Энтузиазм более чем действительная нужда, которая возникла с окончанием наполеоновской эры, была причиной того, что в благородных христианских умах, которыми был богат Базель, стали рождаться великие мысли и планы.
Кристиан Готлиб Блюмгард (17791857), первый инспектор Базельской миссии
Так, в 1815 году возникла Базельская миссия, организация, достигшая к сегодняшнему дню невиданного расцвета. «Богатый» благочестивый Базель с давних пор и по сей день остается мишенью самых разных недальновидных «стрелков», и, пользуясь случаем, скажем несколько слов в защиту чести тех великих и достойных мужей, которым мы обязаны существованием сей прекрасной миссионерской организации. Ими были: Изелин, Вайс, пастор Николаус фон Брунн, Самуэль Мериан-Кудер, пастор Симон Ларош и их последователи Адольф Крист-Саразин, Социн, Хойслер и др. Существует немало людей, усердно трудящихся на ниве просвещения, но, отдавая этому делу все свои силы, способности и умение, они не вкладывают в него и половины того истинного духа, того чистого (так и хочется сказать христианского) истинного чувства, что вкладывали те великие мужи.
Здание Базельского миссионерского общества
Об этих базельцах будущий инспектор Готлиб Блюмгард пишет своему просвещенному однокурснику следующее: «Здесь, в братском кругу моих знакомых, я встретил людей, которые почти или вовсе не рассуждали о нравственном усовершенствовании, но тем ревностнее стремились к нему, которые никогда не произносили слово долг, но всегда при всех обстоятельствах исключительно добросовестно исполняли его, которые публично и незаметно приносили великие жертвы деятельной любви, даже видом не показывая, что делают нечто особенное. Которые, сами того не подозревая, всегда поступали исключительно нравственно и переносили тяжелейшие испытания стойко и радостно, чем немало изумляли меня; то были люди, чьи лица светились любовью и душевным покоем Их религия чистейшая, самая что ни на есть деятельная мораль, а их мораль простая, по-детски наивная религия. Они были для меня счастливой находкой, и я постоянно вопрошал себя, где искать причину этих чудесных явлений, и неизменно получал в ответ: в Иисусе Христе, Распятом, Спасителе грешников».
Прекрасной отличительной чертой той (в известном смысле) международной организации является удивительное, подлинно мужское единодушие ее руководителей, в которые и тогда и сейчас выбираются представители двух родственных, но в то же время столь различных национальностей швейцарской и швабской. Обладающий деловой хваткой, спокойный и энергичный, здравомыслящий и, я бы сказал, состоятельный базелец и рядом с ним впечатлительный, с живым умом, искушенный в теологии идеалист шваб; работая вместе, они, будучи в постоянном поиске, пользуются взаимным уважением, контролируют и дополняют друг друга. Так, Базельская миссия с самого начала была и по сеи день остается колонией энергичных и деятельных вюртембергских теологов в Базеле. Назовем инспекторов Готлиба Блюмгарда, Вильгельма Гофмана, Йозефа Йозенханса, Отто Шотта и среди выдающихся преподавателей выделим Элера, будущего профессора в Тюбингене, Вольфганга Гесса, будущего генерал-суперинтенданта в Позене и др.
Прекрасной отличительной чертой той (в известном смысле) международной организации является удивительное, подлинно мужское единодушие ее руководителей, в которые и тогда и сейчас выбираются представители двух родственных, но в то же время столь различных национальностей швейцарской и швабской. Обладающий деловой хваткой, спокойный и энергичный, здравомыслящий и, я бы сказал, состоятельный базелец и рядом с ним впечатлительный, с живым умом, искушенный в теологии идеалист шваб; работая вместе, они, будучи в постоянном поиске, пользуются взаимным уважением, контролируют и дополняют друг друга. Так, Базельская миссия с самого начала была и по сеи день остается колонией энергичных и деятельных вюртембергских теологов в Базеле. Назовем инспекторов Готлиба Блюмгарда, Вильгельма Гофмана, Йозефа Йозенханса, Отто Шотта и среди выдающихся преподавателей выделим Элера, будущего профессора в Тюбингене, Вольфганга Гесса, будущего генерал-суперинтенданта в Позене и др.
В каждую годовщину основания этой миссионерской организации Базель становился местом сбора всех друзей Евангелия, стекавшихся сюда из самых отдаленных мест. В те дни тысячи людей видели и слышали выдающихся мужей веры. Многие величественные моменты празднеств навсегда остались в памяти их участников. Позже черпал в них силу и наш Блюмгард, услаждая душу общением не только со своими верными энергичными друзьями, прежде всего базельцами, но и со стекавшимися отовсюду гостями.
Как мы уже говорили, первым инспектором миссии стал брат деда нашего Блюмгарда, Кристоф Готлиб Блюмгард, сын Маттеуса. То было особое, по-своему прекрасное время, время неискушенности в начатом деле и первых не всегда удачных шагов, время ученичества, но и первой любви, скрываемых от посторонних глаз искренних чувств; здесь властвовал дух, облаченный в одежды бедных людей. Сама организация была еще небольшой, и каждый участник мог без труда наблюдать за ее жизнью, откликаясь на происходящее своим сердцем и душой. Все это самым благодатным образом сказалось на духовном развитии Блюмгарда.
Такими были условия, в которых Блюмгард преподавал шесть с половиной лет. О том периоде жизни он рассказывает в своей «Биографии» следующее: «Приглашение по воле Божьей на эту должность оказалось для меня как нельзя кстати, поскольку тогда же воспитанником миссионерского дома должен был стать и мой брат (впоследствии он был послан миссионером в Абиссинию, а затем в составе миссии англиканской церкви направлен в Индию; сейчас проживает в Англии). Словами не расскажешь, сколько нового я познал и чему научился в этой школе. То было благословенное время, которому, казалось, не будет конца. Здесь, куда изо всех мест стекается множество верующих и где привыкаешь смотреть на мир, не знающий Христа, не иначе как с состраданием, я понял всю важность евангельского служения. Нас всех связывала тесная дружба, и мне сегодня особенно отрадно видеть перед собой одного из моих тогдашних товарищей по призванию, свидетеля моего благословения, Карла Вернера, ныне пастора в Эффрингене (позже в Фельбахе, биографа ныне покойного доктора Барта), с которым меня в течение трех лет связывала искренняя дружба. В Базеле я познакомился с вашим прежним духовным наставником, пастором Бартом; то была встреча наших сердец».
Главный предмет, который он преподавал, был древнееврейский язык, открывший ему и его любимым воспитанникам путь в глубины Слова Божьего, позволявший Блюмгарду систематизированно излагать свои мысли, плоды собственного постижения Библии. Он всегда с особой благодарностью вспоминал о тех годах, и прежде всего потому, что именно тогда ему удалось заложить фундамент своего будущего (поистине исключительного) трудолюбия, умения упорядочивать мысли и облекать их в правильную, то есть предельно простую форму. Особую роль в этом сыграл весьма трудный предмет, преподавание которого наряду с другими непростыми дисциплинами было возложено именно на Блюмгарда. Назывался он «полезные знания» и представлял собой смесь знаний по физике, химии, математике, которые, как полагалось, могут пригодиться миссионерам. Ученики любили Блюмгарда, хотя некоторым была не по душе его энергичная манера своими неожиданными вопросами как бы вовлекать их в учебный процесс, и они с явным удовольствием иронизировали над его отдельными высказываниями, отражавшими его оригинальную трактовку Библии. Какой бы по-детски наивной вера Блюмгарда ни была, но, к примеру, в трактовке личности Христа он неизменно отмечал Его человеческую сторону, за что ему пришлось держать ответ перед тогдашним президентом комитета Базельской миссии, господином пастором фон Брунном, который, однако, его любил и уважал. Не случайно их встреча прошла в форме задушевной и полезной для обеих сторон беседы. Сколь высоко Блюмгард чтил фон Брунна, исполнявшего свою должность по величайшему благословению Божьему, подтверждает стихотворение, написанное по случаю юбилея пастора.