Не хочу! Не хочу и не буду! упрямо твердила Настасья. Замуж лишь по любви пойду, вот и весь сказ, а силком поведут так сбегу!.. Не сейчас, так по дороге!
И куда ж ты, матушка, сбежишь? скривила лицо Лукерья.
А я в деревеньке какой-нибудь поселюсь, работницей наймусь. Я и корову доить могу, и кудель плести никакой работы не боюсь
Вот и плохо это. Лукерья подсела к Настасье и обняла её за плечи. Ты же дочь княжья, а не девка сенная! Батюшка твой хоть и беден, но при нём живётся тебе спокойно. Сейчас столько людишек лихих шастает, что не сосчитать!
Настасья насупилась.
Не боюсь я никого! Сумею уж как-нибудь за себя постоять. Сказала «сбегу» значит, сбегу.
Лукерья охнула:
Ой, мамоньки! Только не думай, что тебя отец без пригляду отпустит, сама с тобой поеду, глаз с тебя не спущу!
Настасья рассмеялась:
Так и знала, что это батюшка тебя науськал, только напрасно всё это. Всё равно будет по-моему иль не помнишь, сколько раз я от тебя сбегала, ещё девчонкой малой? Тогда сбегала, и теперь сбегу.
А вот и не выйдет у тебя ничего! Лукерья раскраснелась от злости. Князь сказал, что окромя меня Егорку с Лукьяном с тобой в дорогу отрядит.
Настасья рассмеялась ещё громче:
Тоже мне охрана два увальня сонных!
А ещё, с ехидцей добавила Лукерья, от царя конвой приедет для твоего сопровождения. Вот так-то! Подумать только, сколько ж тебе чести выпало!
Настасья тут же смолкла и нахмурила лобик.
Ну, коль сбежать не получится, так когда приеду на смотрины те, тут же лицо себе расцарапаю да рожу скривлю.
Лукерья отшатнулась и всплеснула руками:
Совсем из ума выжила Дурища ты дикая! Дурища и есть! Всё батюшке твоему расскажу!
Настасья процедила:
Сама ты дурища! Уходи! Не желаю боле тебя слушать!
Когда Лукерья ушла, молодая княжна недолго оставалась одна. Вскоре в Настасьину спаленку заявилась её прислужница Глашка невысокая круглолицая девка с мелкими конопушками по всему лицу и толстой рыжей косой. Эта вошла без стука, уселась на лавку и тут же затараторила, точно сорока:
Что-то никак не пойму я тебя, княжна. Любой другой такое выпади так она б от счастия лопнула! Лукерья говорит, что ты куда-то бежать собралась, и это от такого-то! Тебе не о побеге, а о том, как царя приворожить, думать надобно. Ты у нас, Настасьюшка, конечно, девица справная, но, знаешь ли, на царёвы смотрины стольких девок свезут, что тебя царь может и не заметить. Тебе нынче о нарядах добрых думать надобно попросила бы у батюшки денежек, да мы б с тобой до купцов наведались, выбрали бы чего получше. Я в этом деле толк знаю выряжу тебя так, что от одного взгляда на тебя у любого жениха враз припадок случится! Причешу, прихорошу так, что ни царь, ни кто другой взгляд отвести не сможет! Попроси у отца денежек у него есть запасец, я уж то ведаю!
Настасья поморщилась:
Я не ведаю, а она ведает!
Глашка воровато посмотрела на дверь и прошептала:
Запасец тот у Лукерьи хранится в сундуке под замком. Мне о том она сама как-то сказала. Батюшка твой золотишко это тебе на приданое откладывал, а теперь, думаю, лучше те денежки на наряды потратить. Коли понравишься ты в тех нарядах царю да станешь его женой, так тебе отцово приданое и не нужно будет. И без того в золоте да в шелках ходить будешь! Только ты батюшке своему скажи, чтобы он с тобой меня в Москву отправил, я уж прослежу, чтобы тебе в грязь лицом не пасть! За нарядом присмотрю да за украшениями, что купим.
Настасья поморщилась. Что-то много уж больно желающих с ней в столицу наведаться А ну их всех! Она отвернулась и вздохнула:
Надоели вы мне все, аж мочи моей нет! Да как же не поймёте вы, что царь наш ирод злобный! Всех прежних жён своих терзал, а одну даже в проруби утопил. Слышала, поди?
Глашка тут же оживилась:
Слыхала, как не слыхать! Девка хихикнула. Тогда также девиц на смотрины свезли. Только царь, говорят, как эту девицу увидал, так сразу разум потерял. «Эту хочу, говорит, других гоните прочь». А как свадебку сыграли, сам едва ли не силком ту красавицу в спальню поволок, а наутро вывезли царёвы слуги тут красавицу да прямо с санями и лошадьми под лёд. А знаешь, отчего такое случилось?
Отчего? напряглась Настасья.
Оттого, что не девица новая царица была, вот отчего.
Отчего? напряглась Настасья.
Оттого, что не девица новая царица была, вот отчего.
Глашка поднялась, подошла к Настасье и шепнула на ухо:
Но тебе ведь то не грозит? Ты ж у нас ещё не порченая, а?.. Ежели нет, то я тебя могу научить, как беду эту исправить. Тут главное не робеть, опоить муженька да потом крови на простынку плеснуть
Да иди ты! Настасья оттолкнула девку рукой.
Как знаешь. Не хочешь знающих людей слушать не слушай. Раз уж так боишься ехать, так в церкву сходи. Помолись богу, или у Мишани-дурачка погадай. Он у нас многое наперёд видит может, и успокоит тебя. Возможность-то у тебя царицей стать и впрямь невелика, а вот кремль белокаменный увидеть когда это у нас с тобой ещё получится? Может, не с царём, так с кем другим у тебя свяжется. Глядишь, свезёт тебе так и впрямь любовь свою встретишь. У нас-то тут чего? Одни пентюхи неотёсанные, способные только бражку лакать да свиньям хвосты крутить, а вот Москва это о-го-го
Настасья наконец-то выпроводила девку из спальни, поломала голову и решила-таки, что кое-какой резон в Глашкиных словах всё же есть.
***
На следующий день Настасья дождалась, когда Лукьян, как это частенько бывало, после сытного обеда уснёт в чуланчике, натёрла себе нос и щёки полотенцем до красноты, позвала к себе Лукерью и пожаловалась:
Знобит что-то. На улицу папенька выходить не велит; в комнате душно вот, видимо, и продуло меня через открытое окошко.
Лукерья тут же насторожилась:
Точно захворала иль надумала чего?
Вот ещё! наигранно надув губы, пробурчала Настасья. Плохо мне, не видишь? Того и гляди слягу и не поеду никуда.
Ключница заохала, засуетилась:
Не сляжешь, матушка, не дадим тебе хворать! Сейчас я тебе медку из подвала достану, взвар травяной приготовлю выпьешь, тут же на печку лезь и лежи. Хворь твою враз снимет.
Не смогу я твой взвар пить, притворно закашлявшись, простонала Настасья. Мутит меня что-то. Вели лучше Егорке баньку истопить. А пока дай мне одёжку какую потеплей. Трясёт меня, не видишь?
Настасья нарочно съёжилась, зубки её застучали. Лукерья нахмурилась.
А князь Тихон не велел тебе верхнюю одёжу давать, чтобы ты чего такого не удумала
Так я ж тебя не шубу лисью прошу. Дай-ка мне тулуп овчинный в нём-то, поди, теплее будет? Да платок свой дай! прикрикнула Настасья. Мне ж то не для красы, а для дела!
Лукерья тут же закивала, дала Настасье тулупчик и плат да побежала искать Егора. Тот в это время разгребал во дворе выпавший накануне снег. Выслушав женщину, угрюмый, но безотказный мужик нехотя отправился за дровами, а Лукерья полезла на чердак за вениками. Видя, что во дворе никого нет. Настасья, спешно одевшись, выскочила в окошко и через открытые ворота выбежала со двора.
Морозец щипал нос и щёки, но под овчинным тулупом и толстым пуховым платком Настасья даже немного вспотела. Она шагала быстро, всё время озиралась: нет ли погони. Как-то раз оглянувшись, Настасья налетела на какую-то бабу, и та, зацепившись коромыслом, едва не окатила беглянку водой. Баба тут же разоралась, игравшие поодаль мальчишки стали громко свистеть и улюлюкать, видя, как Настасья, подняв воротник, спешит убраться восвояси. Один из них даже кинул ей вслед снежком, но не попал. В Плотницком ряду, опять оборотившись назад, едва не угодила под ехавшие на базар сани.
Куды прёшь, гусыня? рявкнул возница скукоженный мужичонка в распахнутом на груди тулупе.
Сам варежку не разевай, тюха кудлатый! Гляди, куда прёшь? крикнула Настасья и чуть не прыснула со смеху. Сквернословию она научилась у Глашки та была в этом деле мастерица. Настасья поспешно нырнула в проулок.
Гляньте-ка! Дороги ей мало! Сама лягуха, а корчит из себя царевну! продолжал голосить возница вслед торопливо удалявшейся Настасье.
«Знал бы, дурень, на кого рот раззявил! Ты только посмотри лягухой назвал!» И вовсе не корчит она из себя царевну Настасья вздрогнула, вспомнила, отчего тут в таком виде оказалась. «А что как и впрямь царицей стану? Тьфу-тьфу, типун тебе, дядечка!..»
Миновав очередную узкую улочку, она вышла к городскому базару. Тут было суетно, но Настасья немного успокоилась, очутившись в толпе. Теперь-то её отыскать будет ещё труднее. Побродив по торговым рядам, полюбовавшись на привезённые шелка и пуховые платки, Настасья прикупила две связки баранок и большой леденец на палочке. Потом она вышла на узкую улочку, миновав её, оказалась возле городской церквушки. Здесь, на паперти, Настасья и надеялась отыскать того, кто сейчас ей (так, по крайней мере, казалось) был нужен более всего.