На затоптанных прихожанами ступеньках рядком сидели четверо: две нечёсаные нищенки с горящими алчным огнём глазёнками, колченогий старик с обмотанной суконном платком головой и неопределённого возраста мужичок в драной сермяге. Нищенки и старикашка тянули руки к редким в этот будничный день прихожанам, порой даже хватали их за одежды, постоянно причитали, нараспев повествуя о своей горькой судьбинушке. Они без устали славили Господа и крестились, вымаливая подаяние.
Мужичок в сермяге сидел покачиваясь чуть поодаль на расстеленной на земле рогожке. Он никого не окликал, не хватал за одежды, а лишь задирал косматую голову к небу, повизгивал по-щенячьи и постоянно тёр ладошками свою драную одёжку, будто бы стряхивая с неё налипшие хлебные крошки. Лицо этого страдальца отличалось страшной худобой; под глазами расплылись чёрные круги, а острый нос и взъерошенные волосы пепельного цвета делали бедолагу похожим на ощипанного воробья. Настасья встала напротив; мужичок продолжал качаться из стороны в сторону и то и дело обращать взоры к небу.
Доброго здоровьица, Мишанюшка! Настасья склонилась в поклоне. Я тебе баранок принесла.
Мужичок протянул дрожащую руку, схватил связку с баранками, разломил одну и запихал её в рот целиком. Остальные трое нищих тут же стали тянуть к Настасье руки:
Помоги ж и нам, де́вица!
Не скупись, красавица!
Пожалей убогих!
Настасья достала из своей авоськи вторую связку и, развязав верёвочку, дала по паре баранок старику и нищенкам.
Что ж ему-то целую связку, а нам так мало дала? недовольно фыркнула одна из женщин.
А денежку дашь? слащаво процедил старик.
Настасья сунула руку в кошель, поняв, что все деньги потратила на базаре, лишь виновато пожала плечами. Она снова подошла к Мишане.
За помощью я к тебе, святой мученик. Подскажи, поведай, как быть! Горе у меня: силком под венец ведут. Научи, Мишанюшка, как поступить: смириться иль нет? Ты же святой, ты всё видишь. Скажи, стану ли я невестой
Настасья на полуслове умолкла, потому что Мишаня пристально на неё глянул, сморщился, как грибок-сморчок, потом вдруг как-то странно дёрнулся. Связка баранок, которую он держал в руках, выпала, бедолага задрожал и повалился набок. Его затрясло, изо рта потекли слюни.
Сейчас опять вещать начнёт, с усмешкой прошептала одна из нищенок.
Вторая тут же подскочила и схватила упавшие на снег баранки.
А ну оставь! прикрикнула на женщину Настасья.
Вот ещё! огрызнулась та. Раз бросил стало быть, не надобно ему.
Настасья хотела было прикрикнуть на попрошайку, но тут Мишаня захрипел:
Вижу, вижу дорогу заснеженную. Холодно мне!
Бедолага весь затрясся, словно его и впрямь окунули в ледяную воду. Настасья тут же забыла про украденные у Мишани баранки.
Что видишь, отче? Сказывай же, а то уж никакой мочи нет!
Вижу, как мрак с небес спустился. Потемнело всё кругом, продолжал вещать убогий. Темнота спустилась, не видно ни зги!
Мишаня на некоторое время умолк, снова весь съёжился.
А ты присмотрись, присмотрись, родимый, глядишь, и увидишь чего.
Мишаня нахохлился, как воробей, надул щёки, засопел. Забавно так засопел, но Настасье сейчас было не до смеха.
Во́рона вижу о чёрное перо, взгляд у него недобрый, но вроде как и не злой. Странный у того ворона взгляд!
А царя? Царя видишь?
Дом вижу большой и ветхий. Люди выйдут из мрака и в том доме постой себе найдут.
Какие люди найдут? тут же переспросила Настасья.
Разные то люди. Придут они туда, и станет тот дом для одних тюрьмой, а для других склепом могильным. Снова мрак настанет, и явится демон в облике красном, и кровь прольётся бурной рекой.
Демон? Что ещё за демон?
Страшен тот демон, вижу, как злоба в нём закипает. Обратится он в зверя, много беды от него случится. Не будет пощады никому.
Ничего не понимаю, говори яснее! Настасья топнула ножкой.
Мишаня захныкал, его глаза закатились.
Глянь же! Неужто сама не видишь? Он тыкал пальцем в разные стороны, точно что-то ужасное окружало его со всех сторон. Вон же он! Злоба лютая в нём закипает. Обратился он в зверя. Много беды от него случится. Не будет пощады никому. Мишаня захныкал, его глаза закатились. Ой! Что же это? Что ж такое деется? Дерёт демон тела людские острыми когтями, точно лютый зверь. А крови-то, крови кругом! К-к-кровь! У-у-у! Неказистый вещатель завыл так, что даже его убогие соседи отшатнулись.
Мишаня захныкал, его глаза закатились.
Глянь же! Неужто сама не видишь? Он тыкал пальцем в разные стороны, точно что-то ужасное окружало его со всех сторон. Вон же он! Злоба лютая в нём закипает. Обратился он в зверя. Много беды от него случится. Не будет пощады никому. Мишаня захныкал, его глаза закатились. Ой! Что же это? Что ж такое деется? Дерёт демон тела людские острыми когтями, точно лютый зверь. А крови-то, крови кругом! К-к-кровь! У-у-у! Неказистый вещатель завыл так, что даже его убогие соседи отшатнулись.
Вот бесова душонка, весь народ нам распугает! ворчливо произнёс старик.
Мишаня скрючился калачом, внезапно перестал трястись и поднялся. Он снова сел на свою рогожку, обратил взор к небу и стал стряхивать с себя теперь уже настоящие крошки от баранок. Настасья в отчаянии прокричала:
И это всё? Не то я спросить у тебя хотела! Ты мне про главное, про царя поведай! Скажи: быть мне женой царёвой иль нет?
Кровь кровь снова заверещал юродивый. Кровь царёва первой прольётся, оттого все беды сдеются!
Видя, что Мишаня замолчал, Настасья поспешно достала из авоськи леденец и сунула его в руку убогому. Мишаня тут же принялся его лизать. Он при этом урчал, как дикий зверёк, на что колченогий старик неодобрительно фыркнул:
Зря ты ему сладкое дала.
Чего ж так-то? спросила Настасья.
Теперь больше ничего не скажет, пока весь не излижет. Но ты евоному пророчеству верь. Мишаня наш, хоть и с виду дурень, никогда не ошибается. Вон давеча бабе одной кудлатой вещал говорил, что петух красный всех еёных кур покроет. Так у её опосля того хлев сгорел.
Ладно, подожду, когда съест леденец, и ещё поспрашиваю.
Старик вдруг приосанился и хмыкнул в кулак:
Глянь-ка, девица, на тех двоих уж не по твою ли душу?
Настасья обернулась. Прямо за её спиной стояли Егор и Лукьян. Оба без шапок, от голов пар валит, хмурые и раскрасневшиеся. Настасья невольно отступила.
Зачем же ты с нами так? затараторил Лукьян. Хворой прикинулась, а сама со двора! Батюшка твой, Настасья Тихоновна, на нас с Егоркой за то дюже гневится, совсем осерчал, грозился розгами высечь.
Сам же знаешь: батюшка гневлив, но отходчив, усмехнулась Настасья.
Отходчив он иль нет, мы про то вскоре прознаем, поддержал сотоварища Егор, а теперича пошли, матушка, не заставляй нас грех на душу брать не хотелось бы тебя силком до дому тащить.
Силком? Меня? вспылила Настасья.
Так князь велел.
Настасья обернулась и посмотрела на Мишаню. Тот снова стал прежним убогим и безучастным. Страх его, видимо, прошёл он снова пялился в небо и неспешно сосал свой леденец.
Грызть не станет, заявил старик-нищий. Лизать будет не меньше часа, уж поверь, матушка.
Так что, для нас леденцов не будет? спросила одна из нищенок.
Настасья обернулась, прикрикнула:
Не будет! Она повернулась к отцовым посланцам и добавила: Ладно уж, пошли.
И все трое двинулись от церкви в сторону княжьего дома.
Когда Настасья со своим сопровождением исчезла из виду, старик-нищий с усмешкой подмигнул своим соседкам и сказал:
Не дал ей наш глупенький точного ответу так что будет у девицы повод ещё раз прийти.
Одна из нищенок хмыкнула:
А нам что с того?
А то, как его умасливать будет и нам что-нибудь перепадёт. Эх, бабы-дуры, всякой глупости верят, но от их глупости наши животы и полны!
Старик воровато огляделся, на корточках подполз к Мишане и вырвал у юродивого остаток леденца. Тот сделал глупое лицо и захныкал.
Слуги государевы
Натянув одеяло до подбородка, Настасья долго ворочалась в постели. Мурашки бегали по спине невидимыми муравьями, и лишь под утро она забылась в полудрёме. Ей тут же приснился кошмар. Тощий старик трогал её костлявыми руками и приговаривал: «Ай да де́вица, хороша да сладка. Пойдём-ка, голубушка, да в спаленку». Потом старик превратился в ворона, а она сама в нечто страшное и непонятное Настасья проснулась и какое-то время лежала с открытыми глазами. Непонятное предсказание Мишани ничего не прояснило, не успокоило. Зато от чудных слов убогого уж больно интересно стало. Что за дом такой её ожидает, коль она в путь отправится? Что за демон встанет на её пути, а ещё ворон какой-то? С первыми же петухами Настасья вскочила с постели и выбежала в сени.