Мать осторожно положила девочку на кровать. В голове у Нины поселился жуткий страх: что случилось с её светлой девочкой?
Что она теперь будет делать? Как оставит её хоть на одну минутку одну или с бабушкой?
Всю ночь просидела Нина у кроватки дочери, а утром с чёрными кругами под глазами, сонная и усталая, пришла на работу. Удивлённые сотрудники спрашивали, что с ней.
Бабайку гоняла честно ответила Нина.
Все смеялись, но страх и горечь не уходили.
Глаз да глаз нужен был теперь за странной девочкой. Не угадаешь, что может произойти с ней.
Нина слышала страшные истории про лунатиков, о которых все любили рассказывать. Она совсем не ждала такой судьбы для своей дочери: постоянный страх, опека, врачи, больницы
Да и смогут ли они помочь?
Ребёнок мог выйти во двор, на улицу, уйти в лес, спрыгнуть с крыши
Одно видение было страшнее другого, но
Ангел Он знал. Ольга не должна была погибнуть!
Он провёл ладонью вдоль «стен» свой тесной коморки, что-то связал в узел и взмахнул рукой. Это он связал страх крепким узлом и выбросил его.
Ольга закашлялась во сне. Мать проснулась:
Олечка, ты заболела?
Ольга улыбнулась во весь рот:
Оля хочет кушать!
Слёзы потекли из глаз Нины: всё прошло, дочка здорова!
На работу шла она спокойно, только попросила мать больше не пугать Ольгу бабайкой. Ворча и охая, бабушка согласилась. Она видела, как несколько дней мучилась Нина, как страдала внучка, и ей совсем не хотелось мучиться с ними.
Ладно, не буду. Только Лору попроси её укачивать. Я не могу, устаю сильно.
Ещё несколько раз проскакивало у домочадцев страшное слово «бабайка». Тогда все начинали шипеть на говорящего, показывая на Ольгу пальцем, махали руками и закатывали глаза. Девочка настораживалась, оглядывалась по сторонам, смотрела в угол, но не со страхом, а с любопытством. Страх приходил к ней ещё несколько раз, но уже на новой квартире, а от бабайки спас её Ангел.
Глава 6. Свои и чужие
Мать и не догадывалась, что время, проведённое с бабушкой, испортит дочку, пагубно повлияет на всю её жизнь. Один случай был доказательством.
Обычно бабушка одна ходила на барахолку, но Ольгу оставить было не с кем, и она повела её с собой. Выход за ворота дома был радостным событием для девочки, новым миром, с которым надо было познакомиться, рассмотреть, узнать и принять.
А барахолка в этом отношении была центром круговорота людей, вещей, красок, запахов и звуков.
Пройдя через несколько улиц, они оказались в шумной бурлящей толпе. Ольга растерялась: она никогда не видела так много людей, не слышала одновременно крики десятков людей, предлагающих свои товары. Обычно девочка улыбалась каждому встречному, тянула для рукопожатия пухлую ручку и дружелюбно говорила «дратути».
Ольге 2, 4 года
Бабушка шла быстро и Ольга не успевала здороваться с людьми, как учила мама. Она пыталась улыбаться всем, ища ответной улыбки, но люди быстро проходили мимо. Ей хотелось остановиться у каждого прилавка и рассмотреть эти интересные вещицы, разложенные пёстрыми кучами.
Только один раз Ольге удалось протянуть руку незнакомой женщине и улыбнуться.
Бабушка одёрнула её:
Ты что? Быстро иди!
Женщина удивлённо посмотрела на бабушку.
Идём, идём, потащила она Ольгу, с чужими здороваться нельзя.
Тему?
Чужие! Не наши!
Эти слова воздействовали на Ольгу как ушат холодной воды. Она оглянулась вокруг:
Все не наши?
ВСЕ!
«Чужие» «враждебные» люди сновали туда-сюда. Во взгляде Ольги проскользнули недоверие и неприязнь. Бабушка это заметила:
Вот и хорошо. Никому не говори, как тебя зовут, где ты живёшь.
Все чузые, повторила девочка.
Она верила бабушке, ведь она была взрослая и всё знала. Все домочадцы слушались её и верили её словам.
Бабушка, не замечая растерянности внучки, тащила её вперед, привычными шагами пробиралась сквозь людской поток, кивая на ходу знакомым.
Она хотела купить платье для Лоры, которая этой весной заканчивала школу. Вдоль дальнего забора на длинных верёвках болтались на лёгком ветерочке разноцветные платья. Бабушка остановилась, стала рассматривать, щупать их, спрашивать у торговок цену. Ольга с восторгом рассматривала буйство красок и цветов. Наконец, два раза обойдя все ряды, бабушка в раздумье остановилась и задумчиво сказала:
Вот, всё обошли. Что же купить?
Этя! ткнула Ольга пальцем в светло-зелёное шёлковое платье с маленькими розовыми розочками.
Бабушка с удивлением взглянула на неё:
Что? Нравится тебе? А Лоре понравится?
Этя!
Бабушка пощупала ткать платья: натуральный шёлк из Китая. Коконы шелкопряда распутывают, собирают нити-паутинки одну нить, ткут ткать. Лучше её нет в мире.
Ну, ладно. Размер, вроде, подходящий. Возьмём.
Торговка сняла платье с верёвки, свернула в рулон, подала бабушке:
Сносу не будет. Девочка умница, сразу товар оценила! Хороша! Может, и ей платьице подобрать?
Да, много у неё платьев. Мать шьёт! Спасибо.
Бабушка положила платье в холщёвую сумку и повела девочку сквозь толпу обратно. По дороге прикупила масла в бутылке, сахара в кусках и баранки на верёвочке.
Ольга уже освоилась и с удовольствием рассматривала незнакомых людей. Ей хотелось со всеми поздороваться, всем улыбнуться, но бабушка быстро тащила её вдоль рядов, стараясь поскорее выйти за ворота, так как очень не любила находиться в толпе среди гама и шума.
За воротами она замедлила шаг:
Ну всё. Пойдем потише. Устала?
Ольга была тихая и грустная.
Угомонилась наконец, радостно подумала бабушка.
Вечером мать не узнала дочь: она была невесёлая, задумчивая.
Бабушка с гордостью рассказала, как Ольга помогла ей выбрать на барахолке платье для Лоры, как оно подошло ей по размеру и очень понравилось. Обычно сдержанная и скромная Лора бросилась матери на шею, а Ольгу закружила по комнате, радостно смеясь и хваля её:
Умница ты наша, Ангелочек светлый!
Но мать заметила что-то неладное.
Мама, как Ольга себя чувствует? Не заболела?
Нет, всё хорошо. Устала на барахолке в толчее.
Может, не надо было её туда водить-то?
Ну, дела у меня. Лорке вот платье надо было купить. Куда мне Ольгу деть-то? Да, ничего, отдохнёт, поспит, всё пройдёт.
Ольга еле дождалась, пока мать дочитает ей любимую сказку на ночь, свернулась калачиком и отвернулась к стене. Она не смогла бы рассказать матери, что в её сознании произошла странная пугающая подмена. Мир вокруг неё оставался таким, как прежде, а вот её отношение к нему поменялось на противоположное. Теперь он казался ей чужим и враждебным!
На следующий день мать заметила странное поведение дочки, когда они шли по улице в сельпо. Мать вежливо и дружелюбно здоровалась со всеми встречными соседями, а Ольга опускала глаза, сжималась, жалась к матери и старалась побыстрее пройти мимо человека.
Олечка, надо с соседями здороваться! напомнила Нина.
Нет, они чузые! буркнула девочка.
Кто чужие? Я их с детства знаю!
Они не наши!
Не понимаю! Со всеми надо здороваться!
Нет! Чузые!
Так мать ничего не смогла объяснить дочери, а с этого момента радостная и беззаботная Ольга «исчезла». Иногда она веселилась, резвилась, но проскальзывала скрытая закрепощённость, как бы смех сквозь слёзы. Мать не знала, что бабушкина «наука» открыла дверь духам недоверия, которые своей тьмой заслонили от неё радостный цветущий мир, отгородили от открытого радостного общения на долгие 30 лет.
Вот это была первая реальная трагедия для Ольги!
Хмурая и злая старуха действовала на Ольгу подавляюще. В её присутствии она переставала прыгать и веселиться, как обычно, тихо играла у своего ящика с игрушками, сидя на лоскутном одеялке на полу, не шумела и не пела. Больше тянулась к Лоре, которая училась в восьмом классе у по утрам уходила в школу. Она пугалась бабкиных окриков и сердитого голоса.
Мать работала бухгалтером в Центральном сбербанке в центре Читы, и пока она добиралась домой на окраину пешком, если не было автобуса, наступал поздний вечер.
Как-то вечером она увидела Ольгу слабой и больной, лежащей неподвижно на кровати.
Простудилась наверное, констатировала бабушка. В русской печке бы попарить.
Подождите, мама, сейчас посмотрю.
Нина осмотрела дочь.
Ну, точно, ангина!
Заболевание привязалось к Ольге давно, когда она была пышной розовенькой восьмимесячной пампушкой.
Ой, какая хорошенькая! часто говорила соседка, забегая в комнату Нины то за солью, то за заваркой, а то ещё за чем-нибудь. Можно я её подержу?
Она брала Ольгу на руки, целовала в пухлые щёчки и губки, весело смеялась и сюсюкала с ней.