Двор
Вновь вспоминаю детства дни я:
Мелькали в тишине двора
Учителя, врачи зубные
И оперные тенора.
Здесь жил педолог-лжеученый
И скромный чистильщик сапог.
Прав избирательных лишенный,
Здесь нэпман свил свой уголок.
Над сонмом дней, страстей, занятий,
Общественных и личных сфер,
Над всем царила тетя Катя
Надменный милиционер.
Гроза мужчин и недотрога,
В ней все заметно: статность, рост.
Красавица в наряде строгом
Походкой твердой шла на пост.
Она считала лишней просто
Кокетства женского игру.
И соответственную росту
Носила гордо кобуру.
Кто из мужчин не отупеет,
Замри и лучше не гляди.
Казалось, лопнет портупея,
Сдавив карманы на груди.
Она сильна была в науке,
В той, что велит без лишних слов
Скрутить у хулигана руки.
Как свяжет, скажет:
Будь здоров!
Подмоги ближних не просила,
Не шла на штурм мужских сердец.
Вот это да! Вот это сила!
Все восхищался мой отец.
Что хватка, что осанка! Любо!
Артистке хрупкой не под стать!..
И молча поджимала губы
Моя обидчивая мать.
Но странно, вдруг совсем некстати,
Нежданно и исподтишка
Влюбилась насмерть тетя Катя
В соседа ростом в три вершка.
Он был тщедушным, беззащитным,
Терпел насмешки от жильцов.
И в одиночестве обидном
Замечен был в конце концов.
В оркестре при кино «Прожектор»
Слыл незаметным скрипачом,
Но, став желаемым объектом,
В игру страстей был вовлечен.
Она в душе подозревала:
Он нерешительный, немой.
Она его «арестовала»
И привела к себе домой.
Перед любовью исполинской
Капитулировал он вмиг.
К ее заботе материнской
Он сразу навсегда привык.
Он счастлив был и был спокоен.
С кем эту пару мы сравним?
Он шел, как будто под конвоем:
Он впереди, она за ним
Но я увлекся им и ею,
Мне осветить уже пора
Иные те, что поважнее,
Событья нашего двора.
Имел привычку каждый день я
Брать все событья на прицел,
Я, как на личное владенье,
На двор придирчиво смотрел.
Вот как-то утром долетели
Неясные обрывки фраз:
Родную дочку проглядели
А где родительский был глаз?..
У адвоката дочка Тоня.
Тиха, смущенный, робкий взгляд
И эта скромница, тихоня
Сбежала ночью в Сталинград.
«Преступница, но все же дочь ведь!»
Шептались.
Адвокат молчал.
Обычно на любовной почве
Сбегают люди по ночам!..
Узнала Тоня, что пророчат
России тысячи невзгод,
Что не построить им рабочим
Свой первый тракторный завод.
Краюху в узелок запрятав,
Решив быть твердой до конца,
Она покинула Саратов,
Наш двор, и детство, и отца
Но судьи чести не уронят.
Все мненья взвешивает двор.
Взгляни, отчаянная Тоня,
Тебе выносят приговор!
Повсюду споры, ахи, вздохи
Нет, наша Тонька молодец.
Ее дела не так уж плохи,
Замолвил слово мой отец.
А тетя Катя: Вы, «стратеги»,
Что спорить? Истина проста:
Порядка нет в таком побеге,
Но сила есть и красота!..
. . . . . . . . . .
С утра встречались мы с Кондратом.
Так дворник звался. И причем
Вполне доволен был и рад он,
Что так по-русски наречен;
Он отмечал не без печали,
Что в именах забыли толк
То новые изобретали,
То за границей брали в долг.
Ворчал наш дворник: слушать стыдно,
Такой пошел в умах уклон;
Дочь у Настюхи Розалинда,
Иванов сын Наполеон!
Но тут Кондрату бывший нэпман
Нанес решительный удар,
Внук назван им великолепно
И интригующе: Вомар!
Сказал Кондрат: Мудрёно слишком,
Я за границей воевал,
Там Вольдемар я имя слышал,
А вот Вомара не слыхал.
Вомар воинственным марксистом
Вдруг оказался. И Кондрат
С насмешкой, с горькой укоризной
Твердил о том три дня подряд:
Ну и старик. Удумал штуку.
Делишки очень уж плохи.
Вот и решил прикрыться внуком,
Коль не пускают в рай грехи.
Кондрат имел свои понятья,
Пофилософствовать любил,
Он и с отцом и с тетей Катей
Единомышленником был.
Кто с дворником сравниться может
В трактовке слабостей жильцов?
Кого тоска какая гложет,
Он мигом объяснить готов.
И вот, глаза чуть-чуть прищуря,
Посмотрит, скажет: Ну, дела.
В душе у тенора-то буря.
Поклонница-то не пришла!
Взглянул, как бы завесу поднял,
Как будто тайну приоткрыл:
Они не в голосе сегодня,