Глен? театрально воскликнула я. Что ты здесь делаешь, дорогой?
Я принес твои вещи! сжимая челюсти от ярости, произнес он и опустил чемоданы на пол передо мной.
Спасибо! ответила я, гордо подняв голову.
Он повернулся, чтобы покинуть помещение, но, видимо, остался неудовлетворенным от встречи.
А хочешь узнать, почему я от тебя ушел?
Я оглянулась по сторонам. Плотный мужчина, стоявший в очереди сзади меня, не скрывая этого, с интересом наблюдал нашу семейную сцену.
Вообще-то это я от тебя ухожу! поправила я.
Глен нервно дернулся в сторону плотного мужчины:
Эй, знаешь, почему я ей изменил?
Тот отрицательно покачал головой, а Глен снова повернулся ко мне и медленно, чеканя каждое слово, произнес:
Ты мне дала недостаточно счастья! Не-дос-та-точ-но!
Бездна снова открыла передо мной свою прожорливую пасть, и я чуть было не свалилась в нее, в какую-то черную бескрайнюю воронку. Надо за что-то ухватиться, что-то сделать, скорее! Как будто со стороны, как в замедленном кино, я видела свою взмывающую вверх ладонь. Она приближается к его щеке, еще ближе, еще и вот уже на весь зал звенит отвешенная мной пощечина! Очки Глена летят на пол, от неожиданности он делает шаг в сторону и под его ботинком хрустит стекло. «Бедняжка, как же он теперь домой доберется?» думаю я.
Полиция! кричит мой муж. Меня избивают!
Всего через мгновение перед нами возникает подтянутый полицейский.
Пройдемте! обращается он ко мне.
Но плотный гражданин преграждает мне дорогу.
Пустите, устало говорю я. Спектакль закончен.
Минуточку! вдруг произносит тот, вытаскивая из кармана какое-то удостоверение и протягивая его полицейскому. Офицер, мы всего лишь репетируем.
Извините! взглянув в документ, бросает полицейский и в мгновение ока покидает место действия.
Очередь поплыла вперед. Плотный подтолкнул меня туда, где регистрировали билеты в будущее. Автоматически я сдала в багаж чемоданы, принесенные Гленом, и направилась к эскалатору, ведущему в зал ожидания. С движущейся ленты глянула назад муж все еще стоял там внизу. Без очков он вряд ли хорошо меня видел, но я все равно сдернула свою соломенную шляпку, и волосы золотой тяжестью упали мне на плечи. Прощальный аккорд.
Вот это богатство! воскликнули сзади.
Это снова был плотный человек, защитивший меня от полицейского.
А вы смогли бы обрить эти волосы наголо? ни с того ни с сего подмигнул он.
Обрить? переспросила я.
Так точно!
Шутить, что ли, вздумал? Откуда же ему знать, насколько все равно мне сейчас это было! Насколько неважно! Снявши голову, по волосам не плачут.
Без проблем! с вызовом ответила я.
Отлично! сказал он. Я вас беру.
Куда?!
Извините, я не представился. Дело в том, что я режиссер.
Я недоверчиво хмыкнула.
Нет, правда! И мне срочно нужна актриса с длинными волосами, которая согласится их обрить. Машинкой! Перед камерой!
Но я не актриса!
О, не сомневайтесь! усмехнулся он. Я только что наблюдал вашу игру. Это работа высшего класса!
И у меня все получилось! Я начала сниматься, нашла уютную квартирку рядом с парком, и жизнь потекла вперед. А как-то вечером, налив себе бокал превосходного испанского вина, я посмотрела по телевизору первую серию шоу с моим участием. Чудеса! Кроме того, я купила точно такого же пуделя, как Бакстер, и начала бегать с ним по утрам. И вот однажды в ранний час впереди на дорожке замаячила ярко-красная футболка. Я улыбнулась, вспоминая злополучного официанта, и собралась пробежать мимо.
Ты Мэдди, правильно? сказал «красная футболка».
Что за дежа-вю? Ерунда какая-то! У меня уже несколько месяцев не было мужа, про которого могли рассказывать компроматы! К тому же, я жила в совершенно другом городе. Это была абсолютно новая жизнь! Я подняла взгляд на парня уфф, он был незнакомцем. Незнакомцем в красной футболке
Ну да, это мое имя.
Клево! воскликнул он. А я все думаю, ты это или не ты. Я тебя вчера по телевизору видел как ты обстригала волосы прямо перед камерой. Смело! Ты классно играешь в этом сериале!
Инстинктивно подняв руку, я пощупала свой бритый затылок. Ах, вот оно что! Никакого дежа-вю! Просто меня узнают на улице. Ура! Я стала знаменитой!
Видите, у меня нет готового рецепта, как стать звездой. Но одно я могу сказать наверняка: если вы узнали, что вам изменил муж, у вас такой шанс есть. Вы можете стать звездой! Это вам говорю я, Мэдди.
Видите, у меня нет готового рецепта, как стать звездой. Но одно я могу сказать наверняка: если вы узнали, что вам изменил муж, у вас такой шанс есть. Вы можете стать звездой! Это вам говорю я, Мэдди.
Хэппи-энд в большом городе
Я любила смотреть на его руки, когда он играл на пианино. Они взлетали над клавишами свободно, как птицы в их движении была своя мелодия, своя печаль, своя страсть. Когда старенькое пианино затихало, мы покидали тесную квартиру и окунались в огни вечерней Москвы. И музыка продолжала звучать. Это был фортепьянный концерт огней большого города. Мы бродили всю ночь, а на рассвете нам пели соловьи у Москвы-реки. Но однажды пианист затерялся в толпе. Я искала его отчаянно: в каждом встречном надеялась увидеть знакомое лицо, в каждом городском звуке услышать знакомую мелодию. Все было напрасно, и я не могла больше выносить эту Москву
По вечерам я сидела в кафе, окна которого выходили на набережную Сены, и смотрела на скрипача. Что за наслаждение было следить за смычком, что за чудо за телом музыканта! Каждой клеточкой он пел эту пронзительную мелодию. Когда кафе закрывалось, мы выходили на бульвар и медленно шагали мимо ярко освещенных витрин. Каждой клеточкой я чувствовала его рядом. Париж звучал романтично и сентиментально, как скрипка. Но однажды я отстала на пару шагов и скрипач растворился в сиреневых сумерках большого города. Остался один пустой Париж
На сцене я видела только саксофониста. Его мелодия уносила меня в заоблачные дали. Лондон казался городом-импровизацией. После концертов мы протискивались сквозь толпу, запрыгивали в двухэтажные автобусы, целовались в красных телефонных будках. Но однажды новая импровизация увела у меня саксофониста. Я стояла на мосту одна и смотрела на красные огоньки «Лондонского глаза». Внизу текла темная холодная Темза. Если я прыгну вниз, никто и не заметит. Большому городу все равно
Я шагала по розовым звездам Голливудского бульвара. Яркие маскарадные огни освещали улицу. На тротуаре в своем знаменитом белом платье стояла Мэрилин Монро. Я поравнялась с ней и посмотрела ей в лицо. «Мэрилин» было лет шестьдесят. «В Голливуде все ненастоящее», подумала я, и мой взгляд упал на витрину с париками разных цветов и оттенков. Чуть позже я вышла из магазина ослепительной блондинкой и отшвырнула прочь этикетку от своих новых волос.
Вы что-то потеряли, произнес кто-то.
Я обернулась. Он протягивал мне клочок бумаги.
Выброси, отмахнулась я.
Он взмахнул, и этикетка повторно упала на тротуар, а его рука освободилась. Второй рукой он держал футляр для гитары.
Зато это был повод заговорить с тобой, сказал он. Кстати, я всегда влюбляюсь только в блондинок.
А я влюбляюсь только в музыкантов, улыбнулась я и взяла его за руку.
Очень жаль, но я не музыкант. Меня просто попросили донести гитару, он сжал мою руку так, как будто боялся, что я сейчас вырвусь и убегу.
Жаль тебя разочаровывать, но и я не блондинка, и я сдернула парик.
Он залился заразительным смехом, но мою руку не выпустил. Фонарь рядом погас и зажегся снова это подмигнул нам Голливуд. Большой город хохотал вместе с нами, и это была самая прекрасная музыка на свете музыка, под которую случается хэппи-энд.2
Ошибка Ричарда
1
В тот день Ричард вернулся с работы раньше, чем обычно. Ни жены, ни Макса дома не было. День был жаркий. Он прошел на кухню, достал бутылку воды из холодильника и вдруг заметил телефонную трубку, валяющуюся на кухонном столе, а рядом записочку с номером телефона. Имя на ней было написано по-русски, но Ричарду хватило знания русского алфавита, чтобы подставить вместо каждой буквы ее латинский аналог: Николай. Мужское русское имя, а телефон местный. Вот оно что А он-то, дурак, голову чуть не сломал, думая, что же в последнее время происходит с женой. Она казалась переутомленной, раздраженной и закрытой от него на большой и крепкий замок. Теперь понятно, почему она постоянно «висела» на телефоне, громко, на весь дом, разговаривая на этом чужом для него языке Он-то ничего не понимал, кроме разве что слов «привет» и «пока». Эх, это было ошибкой связать свою жизнь с русской.
Наверное, они никогда не понимали и не чувствовали друг друга до конца. Она так и осталась для него чужой. Даже во время самых интимных моментов у Ирины часто вырывалось вдруг что-то на родном языке. Вначале это только забавляло Ричарда, и он с любопытством переспрашивал, что именно она сказала. Иногда он даже пытался угадывать, а она при каждой новой попытке заливалась серебристым смехом. Но со временем эти случайные русские слова все больше походили на доказательство их принадлежности к двум совершенно разным мирам. Вполне возможно, что миры эти непересекающиеся. Траектории их жизней соединились по ошибке, следуя искривленному пространству, которое создает вокруг себя любовь.