Я потеряла счет времени. Мною овладела апатия. Есть мне не хотелось, общество неразговорчивых соседей не располагало к аппетиту, да и нечем было закусить-то, я не думала, что застряну в этом мрачном подземелье надолго. Казалось, вся я пропиталась тяжёлыми смрадным духом, хотя в морге было стерильно и в каждый труп санитары, чтобы перебить трупный запах, явно вкачали ведро формалина. Но запах победно и стойко стоял в воздухе. Мой сыщицкий запал, который я копила в себе целую неделю, пока убеждала Монику запереть меня в морге, испарился через два часа жуткого пребывания в этом холодном склепе. Я и рада была поскорее убраться отсюда, но ложная гордость и возможные насмешки главного редактора не позволяли мне оставить проигрышную позицию без очевидных результатов. Я решила умру, но дождусь непрошеных гостей, о которых поведал мне профессор Глебов. «Может быть, он напутал что, который раз, спрашивала я себя, все же больной убитый горем человек?»
Пьяные санитары в морге более не появлялись. К новым постояльцам я скоро привыкла, а старые уже не пугали меня. Я поймала себя на том, что дважды в течение дня обратилась к мертвой старушке с вопросом: «Что будем делать-то, бабуля?»
Через некоторое время я так притерпелась к своему безмолвному окружению, что мне стало казаться, будто я одна из трупов.
Наконец, одурев от холода и тревожных мыслей, я решила, что исчерпала все душевные силы и пора звать на помощь. Но в это время, как и подобает в крутых индийских фильмах, послышались слабые голоса в коридоре. Сначала я испугалась, хотя давно ждала гостей, но потом стремглав побежала в «открывалку» прятаться.
Это было далеко не лучшее место для укрытия, гости могли заглянуть и сюда, но затаиться, увы, больше было негде.
Лемье. Из дневника второго некрофила
Сегодня была моя очередь поиграться с мертвой девочкой.
На сей раз первым стал этот чистоплюй Филл. Сношаться с трупами это его стихия. Он, так сказать, тихий некрофил. Я прибегаю к этому способу на безрыбье, когда нет живой девственницы, которую я мог бы взять в момент ее умирания. Агония, как акт перехода в мир теней, вот момент истины, который необыкновенно возбуждает мою необузданную похоть. Это похоже на долгожданное затишье после бурного шторма. Море уже затихло, но лёгкая рябь далеких воспоминаний все еще будоражит твое угасающее сознание перед полным штилем, плавно переходящим в вечное безмолвие.
Мне не нравятся интриги, которые затевает за моей спиной Филл.
Он позаботился о том, чтобы дочь профессора умертвили именно тогда, когда я никак не мог повлиять на события. Он сделал все так, чтобы она умирала не в моей постели, когда бы я мог украсить смерть девушки картинами полной гармонии и нежной любви.
Ну что ж, ты этого хотел Жорж Данден, ты утешил свое жалкое эго тем, что первым взял ее невинное тело.
Я обследовал девственницу. Как и следовало ожидать, она была вся залита спермой Филла. Но все же, что-то осталось и мне. Толстяк Морис передал мне записку, в которой этот лицемер Филл любезно извещал меня, что не занимался анальным сексом с дочерью профессора. И на том спасибо.
Я смазал маленькое розовое пятнышко задний проход моей новой подруги, душистым кремом и предался сладостной содомии. В момент дичайшего оргазма я не удержался выкрутил ей соски и, кажется, сломал несчастной девушке руку. Я был не в духе не смог сдержать свои инстинкты и это, несомненно, было на совести Филла.
Элен Бейкер, репортер газеты «Стейт Джорнел»
В морг вошли трое.
В первую минуту я подумала, что это давешние негры прикатили новых постояльцев. Но вскоре увидела гангстерскую рожу одного из мужчин, который также был похож на санитара, как старый негр на целомудренную снегурочку. У меня замерло сердце: вот они люди, о которых говорил профессор Глебов. Это они повинны в том, что я торчу в этом подвале вторые сутки. Один из прибывших здоровущий детина со зверским шрамом на правой щеке, подошел к лавке номер 23 и указал на мертвую девушку.
Это она, сказал он, сегодня в полночь вы должны забрать ее отсюда.
Стоявший рядом толстый парень в длинном пиджаке утвердительно хмыкнул заберем кошечку, босс.
Смотрите, не привезите вместо нее какого-нибудь бомжа, шеф оторвет вам яйца.
Гости ушли. «Сегодня в полночь» беззвучно повторила я. Вот он, мой шанс. Я буду ждать тебя в полночь человек со шрамом, я буду начеку, когда твои бандиты придут за девушкой
Это она, сказал он, сегодня в полночь вы должны забрать ее отсюда.
Стоявший рядом толстый парень в длинном пиджаке утвердительно хмыкнул заберем кошечку, босс.
Смотрите, не привезите вместо нее какого-нибудь бомжа, шеф оторвет вам яйца.
Гости ушли. «Сегодня в полночь» беззвучно повторила я. Вот он, мой шанс. Я буду ждать тебя в полночь человек со шрамом, я буду начеку, когда твои бандиты придут за девушкой
Боже, кажется, я никогда не выберусь отсюда. Ждать надо еще 13 часов. Как пережить это время. А вдруг меня обнаружат санитары, если понадобится срочно готовить «открывалку» для вскрытия
Но что, однако, случилось с Моникой?
Я закрыла глаза и представила себя лежащей на золотом песке городского пляжа. Осень в этом году теплая, хотя ночами уже прохладно. Утром еще хмурятся тучи, но к обеду можно купаться в заливе. Сегодня воскресенье и не будь я круглой дурой, я могла бы теперь нежиться на пляже под лучами ленивого солнца, потягивая из соломинки апельсиновый сок и отбиваясь от навязчивых ухаживаний местных плейбоев. Расслабившись, я вообразила себя плескающейся в прохладной океанской волне и вдруг услышала слабый протяжный стон со стороны «открывалки». Что это, галлюцинация, наваждение, мираж? Боясь повернуть голову на подозрительные звуки, я зажмурила глаза и, как ребёнок, который верит, что проблема исчезнет, если ее не видно, стала убеждать себя, что все это игры разума, я устала, напряжена и мне просто снится вся эта чертовщина со стонами и мертвецами. Но звуки снова повторились после непродолжительной паузы. Зарывать голову в песок было бессмысленно. Я открыла глаза, борясь с паникой, и заставила себя подняться. Стоны и вздохи, могли означать только одно воскрес
кто из покойников и скучает в одиночестве в надежде перекинуться со мной словом. Он то, может и скучает, а вот ты, девочка, в напряге и всякая хрень тебе в голову лезет.
Я знала абсолютно точно кроме меня в морге нет живой души, но решила обследовать каждый уголок морга, включая прозекторскую, где снова наткнулась на поролон, напомнивший человеческое ухо. Сначала он отвлек меня от беспокойных мыслей, но через мгновение послышался все тот же тихий мучительный стон. Неужто пьяные санитары прикатили живого человека. А вдруг это души покойников завели свою заунывную песню и жалуются богу, что так нелепо ушли из жизни? Я слышала, что умершие насильственной смертью, прежде чем покинуть наш бренный мир, жалобно стонут, оплакивая свою горькую участь. Меня охватил липкий страх. Сердце бешено
колотилось. Допрыгалась до глюков, с ума что ли ты сходишь, девочка, не хватало только привидений в этом подземном царстве мертвецов.
Гарри Роуп, лейтенант, детектив первого класса
Пятница у меня трудный день, когда я призван выполнять супружеские обязанности. «Если у человека есть жена, сказал мне однажды сэр Ицхак Лайтман, значит, человек должен отправлять связанные с этим супружеские обязанности, иначе ставки его падают, как акции на фондовом рынке при резком обвале биржевых индексов»
Мою жену зовут Эмми Роуп. После того как мы развелись и формально разбежались, она не стала привередничать и оставила за собой мою небезызвестную в местных криминальных кругах фамилию. Разошлись мы два года назад. Эмми теперь живет со своей матерью глупой злобной женщиной, которая очень старалась разрушить наш брак. Даже то обстоятельство, что наш пятилетний сын Пол будет расти без отца, не остановило ее. Я навещаю сына раз в месяц: теща считает непедагогичным то обстоятельство, что ребенок не дай бог увидит наши с женой «извращенные отношения». Под таковыми она подразумевает бурный секс, которому мы предаемся во время наших регулярных встреч по рекомендации доктора Лайтмана. Доктор считает, что жизнь без секса, подобна биржевому индексу, который неуправляем по своей сути и стремительно пикирует по любому дурацкому поводу. Называя наши взаимоотношения извращенными, теща недалеко ушла от истины, ибо мы с Эмми обожаем нетрадиционный секс в его анальном исполнении. Собственно вкус к этому виду секса привила мне жена: в детстве она подсматривала, как такое проделывал с ее мамой очередной любовник в отсутствии рогоносца папы, разумеется, и первый же день нашего формального развода мы отметили именно этой не конвенциональной любовью. Во времена нашей безрадостной супружеской жизни она не позволяла мне такое, но поскольку теперь мы жили врозь и я перешел, так сказать, в ранг гостевого любовника она сочла возможным расслабиться, как в свое время, подобным образом расслаблялась ее развратная мамочка: яблоко от яблони недалеко падает.