Вот здесь на вашего сынка и напали! Была явная драка, повсюду признаки борьбы, а вон и оторванная пуговка от кафтана, точно вашему сыну принадлежала, тут-то ему голову-то и отхватили! А вот здесь его тело поднялось и само домой пошло, вон, видны следы его хромовых сапог! А вон ещё следы, и это уже от женских туфель, но они никак не могут принадлежать дочери лесника, ведь та в лаптях ходит, откуда ж у неё деньги на туфли-то! А эти по следам видно, дорогие и с каблуками, притом весьма тяжёлые, значит, их полнотелую хозяйку надо в городе искать хорошенько разглядев место преступления, уверенно заключил полицмейстер, и в ту же секунду пёс как по команде снова взял след.
Обнюхал отпечаток женской туфли и помчался дальше. Все естественно устремились за ним. Но бежали недолго, пёс несся быстро, а то место, куда он их привёл, поразило всех до бескрайности; это был дом городничего. Пёс лаял и рвался вовнутрь, словно сумасшедший, его неистовое рычание сходу стало будоражить всю округу. Делать нечего, пришлось вновь применить нестандартные методы проникновения в дом, проще говоря, вышибать в дверь. Особенно усердствовал Нифонт.
Ломайте её! Снесите к чертям! Ради головы сына ничего не пожалею! всех озолочу! кричал он, и полицейские повиновались. Вынесли дверь за две секунды. Пёс сразу ринулся вверх по широкой лестнице, ведущей на второй этаж в женские покои. Притом ринулся не абы куда, а прямиком в комнату дочки городничего. Все гурьбой бросились за ним. А там, в комнате, на туалетном столике, возле постели, покрытая кружевной салфеткой, стояла на гранитной подставке голова Феофана. Нифонт мгновенно сдёрнул с неё салфетку, и пред всеми тут же открылось лицо его сына с той неподражаемой, широкой, белозубой улыбкой, что он всегда имел на устах. Да-да, голова Феофана, невзирая на свою отдалённость от тела, весело улыбалась.
Нет, ну вы посмотрите на него, он и здесь смеётся! Ну что за человек такой, ему голову отсекли, а он ржёт как лошадь! Ох, Феофан-Феофан, доулыбался-таки укоряюще воскликнул Нифонт, и взял голову сына в руки. Отчего тут же проснулась спящая рядом дочь городничего, Фёкла.
А ну дай сюда! он мой! я его себе забрала! Теперь он навсегда при мне будет, нечего по другим девкам шастать, я его вчера весь день выслеживала пока он по ним бегал, аж к дочке лесничего совался! Но я его выследила, от меня не сбежишь, что он, зря что ли, мне глазки строил, соблазнял да подмигивал? я такого не упускаю! теперь он навеки мой! вырвав у Нифонта из рук голову его сына, категорично заявила она и прижала её к своей груди. Тут и сказать-то нечего, диагноз нужен; не то девка ума лишилась, не то её любовь с ненавистью смешались да в порочную болезнь превратились, пока неизвестно.