На два пальца, пожалуйста, Джек!
Он плеснул в стакан виски и катнул его по барной стойке. Она выпила все залпом, и из глаз брызнули слезы.
Повтори, пожалуйста, еле выговорила она, хлопая себя по груди.
Все так плохо? улыбнулся Джек.
Эллен скорчила гримасу, взяла второй виски и пошла за ближайший стол, где можно было сесть. Клуб не лучшее место, когда хочется мира и покоя, но она решила посидеть до тех пор, пока алкоголь не сотворит свое чудо. Ее мать переживала жизненные сложности, не прибегая к крепким напиткам. Она пила алкоголь ровно один раз в год маленький бокал сладкого хереса в Рождество, ровно через минуту после полудня и ни секундой раньше. При мыслях о доме Эллен вдруг стало очень грустно. Она прислонила голову к стене и закрыла глаза, держа стакан на коленях.
Не занято?
Она открыла глаза и увидела, как на соседний стул присаживается Дуги.
Нет, конечно, садись. Позволь мне купить тебе пиво, когда допьешь это. Ты мне так помог тогда! Это самое меньшее, что я могу для тебя сделать. Где ты пропадал, кстати?
К сожалению, уезжал в училище. Но очень скучал по больнице, сказал он, отхлебнув пива.
Неужели правда скучал?
Ты сама скоро поймешь, засмеялся он. В аудитории по сравнению с отделением невероятно скучно.
Что ж, хоть что-то хорошее здесь есть.
Эллен допила виски, стараясь не думать о том, как бы на нее посмотрела сейчас мама.
Сейчас принесу еще, и ты мне все расскажешь/ Дуги встал, взял ее стакан и стал пробираться к бару.
Он был выше большинства студентов и без проблем сделал заказ над их головами. Вернулся вспотевшим, с красным лицом, и сразу снял с себя толстый вязаный свитер. Рубашка задралась, обнажив рельефный торс и дорожку светлых волос от пупка до От смущения Эллен вспыхнула, постаралась отбросить эту мысль и перевела взгляд.
Так намного лучше, объявил он, положив тяжелый джемпер на свободный стул. Ну так что, как оно было? Расскажи мне обо всем.
Странно, что ты ничего не слышал. Все вокруг в курсе.
Я держусь в тени, особо не высовываюсь. А что случилось? Он подался вперед и сложил руки на столе. Давай, дорогая, ты можешь довериться дяде Дугласу.
Она опустила голову и начала крутить в руках подстаканник, время от времени поднимая взгляд.
Я начинаю сомневаться, подходит ли мне эта работа. Мне кажется, я здесь как шут гороховый.
Уверен, дело не в тебе. Просто стажеры самая легкая мишень. Он подвинулся ближе и стал говорить тише. Когда я учился на первом курсе, палатная сестра отправила меня на женскую половину кое-что забрать у сестры-хозяйки. А я ее боялся до ужаса, признаюсь честно. Она заправляла всем с помощью кнута, не считая нужным даже вспоминать о прянике. В плане общения вариантов было два: в хорошем настроении она рычала, а если ты протупил, метала гром и молнии.
Уж ты никак не мог протупить, Дуги, сказала Эллен, отпивая виски.
Ой ли? Как-то я заглянул в записку, которую мне дала сестра, и попросил у нее упаковку фаллопиевых труб[4].
От смеха Эллен чуть не поперхнулась и закрыла рот рукой.
Какой кошмар, Дуги! воскликнула она через несколько секунд, когда к ней вернулась способность говорить.
Он откинулся на спинку стула и поднял руки.
Как я и сказал, мы легкая мишень.
Тут к их столику подошла сестра Уинстенли. В каждой руке у нее было по кружке пива с переливающейся через край пеной. Эллен обратила внимание на ее щеки с прожилками лопнувших сосудов, которые делали их похожими на мрамор.
Добрый вечер, поздоровалась она. Простите, забыла ваше имя.
Эллен.
Да, точно. Старушку Герти перевели в лазарет. Подумала, что стоит вам сказать, раз вы ею интересовались.
А что случилось?
Диагноза я не знаю, пожала плечами сестра, но ее стало рвать кровью, и врач говорит, что у нее жидкость в легких. Ей трудно дышать.
Она что-то говорила?
Какая глупость! Конечно, нет. Она молчит уже столько лет, с чего бы ей вдруг начать говорить? Я и голоса ее ни разу не слыхала.
Забегу навестить ее, когда выпадет свободная минутка.
Сестра Уинстенли засмеялась.
Да, вы совсем мягкотелая. Зря потратите время.
Поймав взгляд коллеги, она поспешила удалиться.
Что это было? спросил Дуги.
В отделении для хроников есть пациентка, которая за долгие годы ни одного слова не сказала.
Вот это да.
Возможно, вначале она говорила, но этого уже никто не помнит.
А сколько лет она здесь?
Мне говорили, что сорок с лишним.
Дуги с задумчивым видом начал тереть губы.
Можно поднять ее документы с приемки.
Я посмотрела в кабинете у сестры на нее даже папки нет. Она здесь так давно, что к ней относятся как к мебели, а не к живому человеку.
Дуги допил пиво и поставил кружку на стол.
Давай допивай скорее и пойдем.
Куда? Эллен встала и взяла сумку.
Снаружи было холодно, и Эллен обхватила себя руками. Изо рта шел пар. Она сделала глубокий выдох, словно задувала свечки на торте.
В детстве на морозе я притворялась, что курю. Она поднесла ко рту два пальца, сжимая воображаемую сигарету, сделала затяжку и выдула дым. Так я чувствовала себя взрослой.
Хочешь настоящую? спросил Дуги, достав из заднего кармана пачку «Кэпстан».
Ой, нет, отмахнулась Эллен. Это в детстве курение было запретным экзотическим плодом, а в реальности все оказалось иначе. У меня от сигаретного дыма только глаза слезятся и горло щиплет.
Ты явно что-то делала не так. Можно я покурю?
Конечно.
Он зажег спичку, сложил руки лодочкой, и на секунду его лицо осветилось желтым светом. В воздухе запахло фосфором.
Тебе холодно? спросил он и, не дожидаясь ответа, обнял ее за плечи и притянул к себе. Давай добавим шагу.
От быстрой ходьбы их дыхание сбилось, а от ледяного воздуха Эллен чувствовала боль в легких.
В груди больно, выдохнула она, когда они проходили мимо больницы.
Сейчас зайдем внутрь, и тебе полегчает.
Эллен смотрела на виллу, к которой они подошли. Она находилась справа от главного здания и выглядела столь же внушительно, как и сама больница, просто была поменьше. Освинцованные окна в каменных рамах и изящный карниз часовой башни намекали на высочайший уровень строительства настоящий дворец.
Это административный блок, где хранятся и архивные, и актуальные документы большинства пациентов, а также персонала, объяснил Дуги.
Эллен покосилась на часы.
А в это время там кто-то есть?
Здесь всегда кто-то есть, Эллен. Пойдем, познакомлю с Фредом.
Он подтолкнул ее к деревянной двери и потянул за толстое железное кольцо. Трижды громко ударив в дверь, они вскоре услышали бренчание ключей, и дверь чуть приоткрылась.
Добрый вечер, Фред.
Дверь открылась еще чуть шире, и они увидели миниатюрного мужчину с редкими седыми волосами, который рассматривал их поверх очков.
Кто здесь?
Это я, Дуги. Как дела, Фред?
Тот захихикал и пригласил их внутрь.
Дуглас, друг мой, заходи. Все пучком?
Так точно! подыграл ему Дуглас, временно оставив свой американский акцент. Знакомься, это стажерка Кросби, ей нужна помощь, пояснил он и повернулся к Эллен. А это Фред, он раньше был здесь пациентом, и вот, лунные циклы сменяют друг друга, а он все никак не может нас оставить. Так, Фред?
Тот шутливо пнул Дуги.
Ах ты, хитрый янки! Ну, пойдемте, пропустим по рюмочке.
В комнате Фреда было слишком душно и сильно пахло парафином. Освещение давала только настольная лампа с абажуром. На столе лежала раскрытая газета, а рядом стояла полупустая бутылка виски. Он достал еще два стакана, наполнил их, подал им и долил виски себе.
Рад снова видеть тебя, Дуглас. Давно тебя не было. Чем могу помочь?
Я ищу карту Гертруды Льюис. Она здесь сорок с лишним лет. И это все, что мне известно, к сожалению.
Хм, имя мне знакомо, задумчиво произнес Фред. Возможно, мы пересекались, когда я сам здесь лежал. Он нацарапал что-то на полях газеты и засунул карандаш в рот. Сорок с лишним лет? Значит, еще до 1916 года?
Думаю, так. Жаль, не знаю точно, в каком году это было. Вы поможете нам?
Для того я и здесь.
Он достал огромный регистрационный журнал в кожаной обложке с пожелтевшими от старости страницами, провел пальцем сверху вниз по колонке с записями, перевернул страницу и снова провел пальцем.
Да, вот. Он снова что-то записал на газете и открыл дверцу шкафа из красного дерева. За ней оказались висящие рядами ключи на медных крючках. Найдя нужный, он бросил его Дуги.
Наверху первая дверь налево, 10. Ее документы в архиве.
Комната была заставлена деревянными стеллажами, между которыми оставались узенькие проходы. Под ногами лежали комья свалявшейся пыли, а из-за запаха плесени это место напоминало букинистический магазин.