Куда? спрашивает неизвестный.
Молодой человек переводит взгляд на девушку, потом отвечает:
На Оченырд.
Зачем?
Туристы.
Туристы? он удивлён. Нашли время.
Опускает карабин, достает сигарету, зажигалку, закуривает, повернувшись широкой спиной к набегающему ветру. Вдруг снова вскидывается на них.
Почему в маске? спрашивает.
Посёлок. Мы же не знаем, кого встретим.
У нас больных нет.
Рад за вас, но осторожность не помешает.
А почему она без?
Забыла, он показывает новую маску, зажатую в правой, ещё поднятой вверх руке. Там, в бараке, где мы ночевали. Я возвращался.
Мужчина в камуфляже размышляет. Потом:
Вы вместе?
Да.
Я у неё спрашивал, куда вы идёте. Она не знает.
Молодой человек и девушка вновь переглядываются. Он:
Сложное название. Забыла. Испугалась.
Она точно не больна? Нам не нужны больные. Даже на Оченырде.
Точно.
Мужчина в камуфляже думает ещё несколько секунд.
Как её зовут?
Что?
Как её зовут? на крик.
Молодой человек беспомощно смотрит на девушку.
Меня зовут Даша, вдруг говорит она громко.
Я его спрашивал! Он не знает!
Я знаю. Даша. А я Егор, говорит молодой человек, как бы заранее перепрыгивая через следующую ловушку.
Я не спрашивал!
Ствол карабина мечется, выдавая ярость владельца.
Снимай маску, командует мужчина в камуфляже.
Что?
Ты оглох? Снимай маску!
Зачем?
Делай, что говорят! оружие не располагает к возражениям.
Егор медленно стягивает кусочек ткани с лица. Теперь в каждой руке у него по маске и обе бесполезны.
Подойди к ней!
Молодой человек делает несколько неуверенных шагов в сторону девушки.
Ближе! командует человек в камуфляже, не опуская ствола. Ещё ближе.
Проклиная всё на свете, Егор приближается.
Последний раз спрашиваю, вы вместе?
Да, я же сказал.
Тогда целуй её!
Что?
Целуй, что непонятно?
Вероятность передачи вируса при поцелуе, вспоминает Егор, составляет от восьмидесяти до девяноста процентов. Однако карабин не обещает и десяти процентов на спасение. Всё решает арифметика.
Даша поднимает лицо, покрасневшее не то от ветра, не то от стыда, поворачивается к Егору, берёт за руку, тянет к себе, коротко прижимает свой рот к его рту. Человек в камуфляже смотрит на них, одной рукой сжимая сигарету, а другой придерживая карабин. Он доволен ствол снова указывает в землю и поэтому отодвигается, освобождая им путь.
Теперь уходите. Влево, мимо балков, ко мне не приближаться. Уходите.
4
Когда посёлок скрылся из виду, Дарья, наконец, заговорила.
Прости, сказала она.
Егор пытался привести в порядок свои мысли первоначальный гениальный план, шерстяной свитер, губы.
Ты не виновата.
Нельзя сказать, что он так думал, но нельзя и сказать, что думал иначе. Он не мог определиться.
Я виновата, это можно было предвидеть. Мне ничего не стоило попросить у тебя маску раньше.
Я не знал, что мы кого-то встретим. И ты не знала, что я выскочу.
Можно было перестраховаться. Посёлок Ясно же, что люди. И ясно, что они не будут слишком гостеприимны.
Ну, он бы прицепился к тому, что мы не рядом. Или ещё к чему.
Они и сейчас ещё соблюдали дистанцию, хотя оба не могли бы объяснить, зачем. Беречь оставшиеся десять процентов? Обе маски Егор спрятал в карманы ветровки, даже в разные.
В конце концов, можно было через тундру обойти, сокрушалась Даша.
Немного помолчали. Каменистая колея тянулась вдоль реки через редкую лиственничную рощу.
Слушай, сказал Егор, теперь, когда мои шансы почти равны твоим, я, наверное, имею право знать больше. Ты больна или здорова? Сама не знаешь?
Он умер, просто сообщила Даша.
Кто умер? догадаться было сложно.
Мой парень.
Твой парень умер? От чего?
От этого и умер.
От этого? И ты жила с ним?
Я выждала положенные двадцать дней после его смерти, сказала Даша. Потом поняла, что ничего нету, никаких симптомов. Лихорадки нету, головокружения нету.
Хорошо, предположим, ты каким-то чудом от него не заразилась. Но тогда зачем ты приехала сюда, да ещё и без маски? Я взял целое купе, чтобы никого не видеть, я боялся выходить А ты? Решила, что у тебя иммунитет? Написано же, что если не переболел, то точно нет иммунитета.
Хорошо, предположим, ты каким-то чудом от него не заразилась. Но тогда зачем ты приехала сюда, да ещё и без маски? Я взял целое купе, чтобы никого не видеть, я боялся выходить А ты? Решила, что у тебя иммунитет? Написано же, что если не переболел, то точно нет иммунитета.
Много чего написано. Но дело не в этом. Просто я поняла, что не хочу жить без него.
Допустим. И?
Даша опустила голову, но не сбавила шага.
Я приехала сюда умереть, Егор.
Он молчал, осмысливал. Странно это звучало. Он вспомнил её губы. Тёплые.
Сюда? Но зачем?
Знаешь, как говорят, увидеть Париж и умереть. Вот я так же хотела увидеть эти места. И умереть.
Как?
Что? Умереть?
Да. Как физически?
У меня есть флакон. Яд. Хороший. Много.
Откуда?
От подруги, из одной химической лаборатории.
Но там же строгий учёт.
Конечно. Был.
Что? он не расслышал или не мог поверить.
Был, пока ответственный за этот учёт не заболел.
Но у него же есть какой-то заместитель? Руководитель?
Конечно. Был.
Егор молчал какое-то время. Он пытался понять и не понимал. В то время когда все отчаянно пытались выжить
Но ты всё же взяла рюкзак?
Ну, разумеется. Я же не хотела умереть на станции. В чём смысл? Станции есть везде. Я хотела побродить здесь, забраться куда-то. И я, конечно, хотела спать в тепле и есть сытно. Почему нет?
Как долго?
Даша подтянула широкий пояс, стягивающий и без того стройную талию, поправила лямки, соединённые ремешком на груди.
Тут на пару недель примерно. Если не экономить и ничего не добывать. Потом я думаю забраться в какое-то красивое место и Я подумала, мы всю жизнь чего-то боимся. В горах боимся замёрзнуть, промокнуть, свалиться со скалы. Теперь я могу ничего не бояться. Тебя с ножом, этого мужика с ружьём, эпидемии. Я свободна, Егор. Может быть, впервые в жизни я чувствую абсолютную свободу.
Кровь стучала у Егора в ушах.
Я думаю, это всё симптомы болезни, сказал он с явной досадой. Подумаешь, что у тебя нет температуры. Пишут, что у больных развивается апатия, что они не хотят бороться за свою жизнь, даже если могли бы. Ты просто больна и я теперь, скорее всего, тоже.
В отношении тебя я чувствую вину. Если бы не я, ты бы сейчас шёл куда хотел и был бы здоров как бык.
Она задумалась, затем продолжила:
Кстати, а куда ты хотел? На Оченырд? Что это?
Оченырд, сказал Егор, это такой хребет. Красивый. У его подножья лежит озеро. Тоже красивое.
У тебя богатый словарный запас. Решил полюбоваться? Как сказал этот рыжий, нашёл время?
Егор злился. Прогнать её? Пусть глотает свой яд? Он вспомнил собаку, как она облизывала её пальцы. И губы, конечно, тоже вспомнил.
На этом озере есть заброшенная метеостанция. Дом. Пустой.
Что?
Там дом. Заброшенный, с советских времён.
Откуда знаешь?
Я был там.
В доме?
Не в доме, но рядом.
Когда?
Ну, несколько лет назад. В поход мы ходили в те места. Какая разница?
Даша подумала, потом посмотрела на его огромный рюкзак.
Решил схорониться? Пока все не вымрут?
Типа того.
И сколько собираешься там сидеть? За месяц все не вымрут, а в сентябре уже выпадет снег.
Год, сказал Егор. За год вымрут, я думаю. Ну, наверное, не все. У кого-то окажется иммунитет. Или вакцину изобретут. Или лекарство. Как-нибудь утрясётся.
И повторил, чтобы это прозвучало более веско:
Год. До следующего лета.
Даша снова думала.
Но это самое безумное место для зимовки, сказала она наконец. Тут бывает до минус пятидесяти. Ветер. Снега несколько метров. Почти нет дров. Полярная ночь. Нет крупных животных и птиц, мало рыбы. Что бы ни было у тебя в рюкзаке, как ты собираешься продержаться год? Почему не Хакасия какая-нибудь? Не Алтай? Там и климат мягче, и дрова, и животные
И люди.
Ну, какие люди? В Саянах, например?
Даша, я не знаю там ничего. Что мне, погуглить заброшенный дом, где можно переждать апокалипсис? Найдено сто восемнадцать вариантов, показать на карте, показать списком? Так?
Даша молчала.
В палатке зимой одинаково смерть, что здесь, что там, продолжал Егор с жаром. Но здесь есть дом. Я точно знаю, что он есть. И я точно знаю, что он пуст. И я знаю, что в радиусе пятидесяти, может, даже ста километров нет ни одного заражённого. Нет вообще никого.