Ладно, в приливе добродушия кивнул Айнар. Уцепишься за стремя и побежишь сколько сможешь.
Спасибо, господин!
А покуда бежишь, в качестве платы поведаешь о своих Богах, что отрядили в столь дальний путь.
Зачем?..
Зачем внимать богомерзким речам, впуская гниль лжи в душу? уточнил из-за спины жрец.
Интересно, хмыкнул воин. Дорогу скоротать под занятные заморские байки. А мимоходом посмотреть, ради чего нынче простые люди жизнью рискуют. Договорились?
Крестьяне у ворот не успели толком разбежаться да и не слишком старались притиснулись, хмуря брови, к тыну. Тем не менее Айнар со странной компанией миновал их словно пустое место, шагом. Дворянин даже не глянул на глухо ворчавшую чернь, чем, похоже, осадил противников пуще меча.
Ориема на муле тоже пытался сохранить надменный вид, однако, задрав нос, все-таки не забывал поторапливаться за хозяином. Подавно не волновало внешнее Халаса он схватился за стременной ремень Айнара с жадностью отчаяния. Не секрет, что именно чужеземцу больше других доставалось враждебных взглядов и шепотков. И если редкий герой осмелился бы кинуть камень в благородного воина, то горе-проповедника от расправы оберегал исключительно грозный спутник. Потому-то Халас не сразу сообразил, о чем речь, когда Айнар наклонился к нему:
Ну, я слушаю насчет Богов, любезный.
Богов?.. Ах, Богов Недалеко еще ушли Нет никаких Богов, господин. Вернее есть, разумеется, но единственный величайший создатель сущего, породитель мира, владыка и опекун всего! Мы чаще называем его Единым Творцом, хотя даже бессчетное множество имен не в силах полностью отразить величие истинного Бога.
Ишь ты. Единый усмехнулся воин. А куда же деть нашу толпу Небожителей?
То, что непросвещенные народы привыкли нарекать богами, на деле являет собой либо мелких духов, обычно адского происхождения, либо реже многообразные ипостаси того же Творца. Лишенному прозрения разуму сложно ощутить общность виденных ипостасей, легче приписать каждую отдельной сущности. Понадобились века, чтобы исправить Спаси Господь, они преследуют нас!
По примеру иноземца Айнар оглянулся на дорогу.
Пусть преследуют. Терпения не напасут пехом гнать, а мы ходу прибавим Выдержишь?
Не сомневайтесь, заверил Халас, трогаясь бегом. Ноги он едва успевал передвигать вероятно, из-за субтильности или недавних побоев но за стремя цеплялся крепко.
Оторваться от погони удалось. Почти милю сзади клубилось, отставая, пыльное облако, после оно пропало совсем рассвирепевшее простонародье осознало тщетность своих усилий.
Гораздо хуже складывались дела с рассказом. Когда устроили привал, на Халаса жалко было смотреть обливавшийся потом, он шатался и судорожно хватал ртом воздух. Естественно, это не могло не отразиться на качестве повествования. Айнар, впрочем, не досадовал: что-то он понял из обрывочных фраз задыхающегося спутника, что-то вспомнил из ранее слышанного. Да и ничего особо потрясающего в речах бродячего проповедника не прозвучало. Занятно, необычно, изложено с большим, искренним жаром но не потрясающе. Или Айнар с возрастом стал таким толстокожим? Ну, один Бог вместо дюжины. Ну, правила, завещанные им, построже. И все! Опять-таки истории, описывавшие деяния Единого, происходили в неведомых землях, оттого напоминали скорее побасенки
А вот проповедник явно рассчитывал на иное. В противном случае не бежал бы столько за лошадью, спотыкаясь и глотая пыль. Халас не то честно выполнял порученную работу, не то хотел поделиться со спасителем главным своим богатством. Однако слова нового учения восприняли на удивление равнодушно.
Вам не понравилось, господин? откашлявшись, спросил чужеземец.
Айнар пожал плечами.
Отчего же? Любопытная идея. Правда, у нас на Диадоне и признанных верований с десяток, а мелких давно никто не считает. Иногда кажется: всякий мудрец полагает непременной обязанностью учредить собственную религию. Вообрази, сколько их накопилось за века! И, боюсь, твоей вере, любезный, суждено кануть, будто камешку в реке.
Ни за что! встрепенулся Халас. Разве может сгинуть единожды обретенное светлое знание? Ни за что! Убежден, вскоре и Диадон преклонит к нему слух Лишь бы не ослабевали старания, не гас огонь в сердцах а там и долгожданная Весть не за горами
Что еще раздражало проповедник через слово поминал некую Светлую Весть, грядущее явление Великого Пророка, который окончательно утвердит догматы истинной веры и тем заложит основы будущего спасения человечества. Разумеется, явление обещалось в самом скором времени. И, разумеется, где-то очень далеко, в другой части Поднебесной. То есть опять каким-то иноземцам постигать божественные откровения, чтобы затем нести их дикарям окраин Короче, хотя речи у стремени Айнар выслушал внимательно, даже придержал коня, тем не менее заметных эмоций не выразил. И когда злосчастная деревушка с толпой преследователей скрылась из виду, остановился тотчас.
Отсюда идти самому? догадался, утирая пот, Халас.
Точно, кивнул воин. Рад бы тебя доставить прямо к городу, но так мы до темноты не успеем. А успеть нужно.
Иноземец закачался, не то почтительно кланяясь, не то пытаясь отдышаться. Выдавил:
Не беспокойтесь, господин Здесь я уже как-нибудь Оторвались, теперь не пропаду наверное
Айнар хмуро поглядел сверху вниз.
Куда пойдешь-то, любезный? В Шораи?
Нет, нам в столицах пока делать нечего, господин. Там людям вроде меня вовсе внимать не хотят, а пристанешь гонят.
Да уж, в Шораи, поди, вдосталь наслушались разного рода глашатаев истины.
Истина, господин, способна существовать лишь единственная, с неожиданной твердостью ответил Халас. А что кроме нее суть заблуждения. Исключительно заблуждения, сколь бы они привлекательными ни казались.
Веришь, будто овладел подлинной Истиной? усмехнулся Айнар.
Верю.
Мне бы твою веру, странник
Нет ничего проще, господин. Откройте душу для наших проповедей, посетите службы Правда, сейчас на Диадоне еще мало уст, осмеливающихся славить Творца Но число их прибывает с каждым днем. Вот и я продолжу скитаться в поисках уголка, который позволит взрастить семена веры будущего. Получится приезжайте. Тогда, Бог даст, возможно
Возможно, Айнар легонько хлопнул по крупу Дикаря, и конь сорвался с места.
Долговязая фигура осталась позади, быстро удаляясь. Оглядываться воин посчитал недостойным. Да, было чуть совестно бросать наивного чужеземца на краю опустевшего под вечер, пыльного тракта. Да, опасностей для одинокого путника тут хватит и без оравы взбешенных крестьян пока отыщется подходящей ночлег, и разбойники, и хищное зверье, и всяческая нечисть способны подстеречь неосторожного. Только ему, Айнару, нужно спешить. Не потакать хныканьям старика Ориемы, а гнать коня. «Если всемогущий Творец вправду существует, то своего верного служителя как-нибудь обережет», отмахнулся, в конце концов, дворянин от назойливых мыслей.
II
Некоторое время он лежал, мучительно прогоняя сквозь себя воздух и озирая мир через узкую прорезь век. Жив Глупость, конечно, страшная принимать дар врага, но что делать, если молодое тело еще не намерено поддаваться смерти? Тогда пускай исстрадается до конца.
Он напрягся и потащил правую руку Не стон крик боли! Все тело словно проснулось. Казавшееся прежде страданием уже выглядело мягкой щекоткой такой вал поднялся теперь. Человек кричал, но в ответ визжали от боли легкие, разразился кашель, выворачивавший наизнанку, отчего заныл истерзанный живот Странно, что сознание на сей раз удержалось, не покинуло. Несколько минут он мог лишь стонать, беспомощно пережидая бурю.
Зато рука очутилась-таки возле лица. Притянул ее ближе, скрипя зубами. Словно чужие пальцы, болезненные и непослушные. Лицо сохранилось лучше, хотя было сплошь перемазано: вода, кровь, слизь Он обогнул раскаленную бездну правого ока, коснулся левого. Тоже мокро, но вроде как все цело. С предельной осторожностью приоткрыл глаз. Поморщился любое напряжение мышц лица вызывало яростный отклик.
Из туманной, в радужных кругах, пелены медленно проступили стволы сосен, за ними еще, еще недалеко, но разглядеть можно. Рядом ни души. Слева редкий кустарник, вверху за сомкнувшимися кронами серело дождливое небо. Что ж, непривычно, неудобно, однако кое-какое зрение имелось.
Вместо вида на Шораи с последнего холма взору предстало огромное сумеречное облако. Оно колыхалось, переливалось бликами огоньков, но в целом все больше темнело, надежно укутывая крупнейший город Илдока. Со светом, чудилось, гасли и звуки, впуская в мир гулкую, пугающую ночную тишину.