Со стороны посмотреть: самостоятельная, весёлая, уверенная в себе оптимистка, но за ней всегда кто-то стоял.
Юра оказался как раз таким человеком, какой был ей нужен. Он помогал ей, не ущемляя её самолюбия, но стоял на своём всегда уверенно и не отступал.
К её удивлению, мама не возражала против их женитьбы. Отец же, как всегда, сказал: «Лишь бы тебе было хорошо».
Им отвели одну из двух комнат, и, кажется, началось настоящее счастье.
Единственное, чего боялась Верочка и на что осторожно намекала мать, что «пойдут» дети. Она в душе пугалась этого и стыдилась сама себя. Ей хотелось «пожить», кончить институт, а уж там видно будет. Они один раз поговорили об этом с Юрой, стесняясь друг друга, поговорили в самом начале и больше не заикались.
Юра закончил институт, его оставили на большом заводе, и к тому времени, когда Верочка защищала диплом, он был уже руководителем группы в лаборатории, звал жену к себе, но она наотрез отказалась и попала в КБ отраслевого института. Просидела за кульманом несколько лет, работа её не интересовала, и разговоры о призвании были явно не к месту, но переменить что-нибудь было трудно. Её уже затянуло.
И в семейной жизни всё шло своим чередом.
Год был похож на своего предшественника, как близнец.
Одно событие всколыхнуло их семейную тишину Юра купил машину. Это случилось лет семь назад.
Верочка привычно думала о себе, то в третьем лице, то переходила на собственное я. В последнее время это вошло в привычку: вот так идти без особой цели, не спеша, и думать о чём-то очень конкретном, вспоминать. Она разучилась мечтать, а может, и не умела по-настоящему.
Да, как здорово было дождаться отпуска и отчалить от всех своих дел и забот, и знать, что ты ничем не связан и что все дороги ведут к твоей радости, к новому! Что же могло сравниться с таким удовольствием!
Всё очень удачно складывалось! Не верилось, что так бывает! Подруги ей завидовали, говорили, что у них образцовая семья
Детей не было. Теперь уже против их желания. Они стали тяготиться этим. Верочка решилась на обследование, после которого ей назначили лечение. С тех пор они часть отпуска обязательно проводили на юге, где Верочка брала грязевые ванны.
Она всё чаще замечала жадные взгляды мужа на чужих детей, и то, как он тяготится, что в их доме пусто. Он никогда не говорил ей об этом, и она была ему благодарна. Потихоньку плакала. Переживала.
Верочка остановилась и внимательно смотрела, как мужчина с ребёнком на руках бегом спешил к автобусной остановке.
Дверь захлопнулась. Автобус выпустил облако сизого дыма.
Ей однажды приснился такой сон, она его хорошо помнила: будто они шли с Юрой по улице, и вдруг он отбежал в сторону, схватил чужого ребёнка на руки, стал его целовать, быстро-быстро что-то говорить ему на ухо, потом обхватил его руками, заслонил полой пиджака и стал поспешными шагами удаляться. Дальше, дальше, пока совсем не исчез. Она пыталась догнать, не могла, что-то держало её сзади, и она не сумела преодолеть эту силу
С того момента она поняла, что муж уйдёт, и ей никак не удавалось отделаться от навязчивой мысли. Вероятно, Юра почувствовал это, она стала замечать разные мелочи, непривычные ей в его поведении, но внешне ничего не изменилось. Только что-то заставляло её сжиматься и жить настороженно.
Она приготовилась к тому, что скоро всё кончится. Это «скоро» затянулось, хотя, возможно, ей так казалось. Никто не решался заговорить первым.
Внезапно умер отец. Верочка сильно переживала. До последнего часа он оставался самым близким и верным её другом. С ним она могла говорить обо всём, посоветоваться и помолчать, попечалиться и поплакать
Юра ухаживал за Верочкой, как за маленьким ребёнком, а когда первая боль прошла, как-то само собой получилось, что он сложил в чемодан свои рубашки, взял костюм, сел в машину и уехал.
Верочка не плакала, всё оказалось значительно проще, чем представлялось.
С тех пор прошло полгода
Она уже спешила домой: задержалась, мама волноваться будет, а раньше она бы сказала: «Юрка будет психовать!».
В начале каждого месяца, невзирая на день, ровно в десять часов утра начальник лаборатории проводил производственное совещание. Те, кто работал с ним не первый год, знали об этом правиле. Опаздывать было неприлично. Все заранее приходили в просторный прохладный кабинет со своими стульями и старались выбрать место поукромнее, чтобы при случае спокойно поскучать.
Сергей угодил прямо на полный сбор. В первый день после отпуска это было совсем неплохо.
Ровно в десять Борода встал во весь свой двухметровый рост и низким, сипловатым, но приятным голосом спросил, как всегда:
Все в сборе? Тогда начнём.
Потом он сел, и вскочила профсоюзная дама, профорг лаборатории, она же председатель всех производственных совещаний.
Сергей уже знал заранее, о чём она будет говорить, и о чём будет говорить Борода, и о чём будут потом говорить руководители групп, и ему стало скучно, до тошноты, сидеть здесь и слушать всю эту болтовню, произносимую с умным видом, разбор мелких дрязг с иезуитски вежливыми улыбочками. Ему казалось, что здесь каждый раз плохие актёры разыгрывают бездарную пьесу.
Сначала он смотрел, как ищут себе место в огромном аквариуме барбусы и нигде не могут найти заслона от света лампы, греющей воду. Потом заболели глаза, и он пытался прочитать, что написал на стёклах дождь
Он снова никак не мог взять в толк, зачем должна терять целая лаборатория столько времени ради галочки «провели производственное совещание». Ведь все эти дела и споры начальник мог привести в порядок, не прибегая ни к чьей помощи, как, впрочем, всё и происходило, только при полном сборе, здесь
Перед отпуском он уже смирился, а теперь всё снова начинало его раздражать. «Видно, отвык», соображал Сергей. Он принялся рассматривать лица сидящих. Некоторые оборачивались на его пристальный взгляд.
Будто совершенно отсутствовала лаборантка Нина. Она что-то беззвучно произносила губами и перебирала пальцами полу халата. Остекленевшим взглядом уставилась в одну точку Вера Николаевна. Новые аспирантки незаметно опускали глаза в недочитанную статью Зато, как всегда, суетились люди, неприятные ему, малоинтересные, туповатые и надутые.
А вот его первый шеф в лаборатории, Иван Николаевич, милый человек. Теперь он парторг института и между делом старший научный в лаборатории. Он сидел хмуро и, как показалось Сергею, тоже думал о чём-то своём. Иногда досадливо проводил рукой по щеке и быстро писал на сложенном листке бумаги.
Наконец начали разбирать выполнение плана по темам. Ответственные исполнители, все будто сговорившись, в заключение своего выступления говорили, что не хватает людей. И снова приходилось тасовать двадцать пять человек, штат лаборатории. Beрнее, тасовали пятерых-шестерых, остальные были при деле, а лаборантов, как самых дефицитных людей, бросали в прорыв.
Случай благоприятный. Сергей теперь не сомневался, что Вальку возьмут, единицы были. «А то вот наобещал парню, хоть бы не натрепаться зря». Неожиданно его самого временно перебросили на самый отстающий участок, к Вере Николаевне. До конца года надо было решить: стоит продолжать эту тему или направление бесперспективно. Его даже спросили, согласен ли он. Сергей встал и пожал плечами раз надо, о чём разговор. С одной стороны, ему, конечно, было досадно, что его бросают на подмогу, что снова он будет сидеть без своей темы, хотя он понимал, что получить «свою» это ждать годами. Вот многие так досиживаются до своего часа, а когда он настаёт, они уже перегорели, успокоились на своём второстепенном месте, обросли уютом и дома, и на работе, и им совсем не хотелось пускаться в новое неведомое плавание лоцманом, а не простым матросом, исполняющим чужие команды.
С другой стороны, ему льстило, что его бросают на подмогу, что ему доверяют. Ведь он ещё молодой специалист! Его обрадовало это доверие, но он тут же над собой посмеялся, что клюнул на красивую фразу. Ему стало досадно из-за своих мальчишеских порывов доверчивости и из-за того, что он включился в эту игру.
Ведь все знали, что тема, о которой шла речь, кончается в этом году, и никто не продолжит договора, хоть наизнанку вывернись, хоть гениальные результаты представь. Впрочем, насчёт гениальных
«Только приладился на одном месте бросили на другое. Теперь только вник снова. Вот уже третий раз. Опять привыкать. Опять всё с начала. Опять новое начальство»
После совещания Сергей не пошёл первым к своему новому начальству. Он исподволь наблюдал, видел, что Вера Николаевна хочет подойти к нему, но ей было неловко при всех не соблюдать субординацию, а в нём противилось мальчишеское упрямство. Начало складывалось явно не в его пользу. Так отношений не наладишь, это понимал Сергей, но медлил, и чем больше времени проходило, тем труднее было ему заговорить.