Знаю, мурза. Все знаю. Но ныне иначе нельзя.
Они люди верные? Проверенные?
Вроде верные. Но поручиться за них головой я бы не смог. Я подобрал их случайно.
Что? Ты в уме ли, воевода? Случайные люди? И мне нужно открыться случайным людям?
В том и все дело, что люди это случайные, мурза. Сделают свое дело и просто исчезнут. Об том наши люди в Крыму будут упреждены. Уберут их без шума. По-тихому. И все концы в воду, как у нас на Руси говорят.
А что у них за дело в Крыму?
Про то я сам не ведаю точно, мурза.
Не знаешь даже ты? Не могу поверить, воевода!
Повеление пришло мне из Москвы. Нужно будет вызволить одного человека из беды. А кого, про то те люди, что в Крыму лишь ведают.
Но как твои посланцы на тех людей выйдут, воевода?
То в тайной грамотке сказано, что я велел посланцу передать. Одному из тех, кого посылаю, ту грамотку вручат.
Хорошо, князь. Я вернусь в Крым и возьму с собой твоих «купцов». Я добьюсь того, что Селим-бей отправит меня обратно с этой войны.
Отлично, Али. И скажи им все как делать в Крыму надобно. Я хотел дать им указания заранее, но ежели, ты с ними поедешь, то сам все им и обскажешь
3Полковник и сын боярский.
В глубине походной палатки, освещенной восковыми свечами, Стрешнев осмотрел Мятелева. Над ним хорошо поработали и преобразили его внешность. Стрелец в польском богатом камзоле со шнурами и синем кунтуше, со своими лихо закрученными усами выглядел настоящим шляхтичем.
Тебе бы в Варшаву, то все панночки твои бы были, Федька. Еще бы польский знал, то лучше и придумать нельзя.
Я знаю немного польский. Выдам себя за православного шляхтича из Львова.
Лучше не за православного, а за принявшего католичество. Вот возьми, Стрешнев протянул сыну боярскому золотой латинский крест. Достался от одного пана, лично мною убитого в поединке во время прошлой войны здесь на Украине.
Мятелев принял крест.
Латинство! высказался он. Отец за такое с меня бы семь шкур содрал!
Ништо! Ты только до времени латинцем станешь. Господь простит тебе это отступничество. Ты уже видел своего товарища? Того, что поедет с тобой?
Василия Ржева? Видал и даже знаю его.
Уже хорошо, Федор.
Только ведь пораненный он.
Да ничего страшного нет. Царапина. Он уже готов скакать с тобой до самого Крыма. Вот это передал тебе князь Пожарский, Стрешнев протянул боярскому сыну широкий кожаный пояс.
Фёдор принял его и удивился его тяжести.
На вид неказистый пояс-то, но зато ценности немалой! В нем золото! Оденешь пояс под кунтуш. В случае чего его у тебя не отберут. И вот еще кошель. В нем также золото.
Но почему так? Не лучше ли все в кошель ссыпать. Я бы его держал
Всякое может статься. Ты едешь под видом шляхтича, и у тебя не может не быть денег. Нападут турки али татары, если ничего не найдут то догадаются в пояс заглянуть. А так в кошеле золото. Смекаешь?
Понимаю. Дак разве нападут? Для чего тогда я так вырядился?
Думаешь ежели у хана мир с ляхами, то татары тебя не ограбят? Дай только повод. Им золото надобно. А у кого его брать либо у католика, либо у православного, им нет разницы.
Тогда саблей придется обороняться.
Саблей? И у татар сабли его. Ты поменее болтай, Федор. Любишь ты похвастать, но теперь от длины твоего языка зависит судьба твоей шеи.
Не дитё малое! Все понимаю, воевода. Но что делать, коли заарканят меня? Как тогда быть?
Про то подумали люди поумнее нас с тобой, Федя. А там как бог даст. Дело тебе доверили сложное и многотрудное.
Мне не сказали, кого спасать надобно.
Про это никто покуда не знает.
Как же так?
В том поясе и письмо княжеское зашито. Вскроешь его только когда до Крыма доберешься. Понял ли?
А чего не понять? Понял, князь. Но коли отберут у меня то письмо?
Ты не забивай голову, Федя. Письмо у тебя в поясе. Поняли ли?
Понял, воевода.
В нем сказано, чего и как делать тебе. Кого спасти, а кого и не спасти.
Ты про что это, воевода?
Там все узнаешь, что надобно, Федор. Сейчас больше чем тебе сказал, не могу сказать.
Понятно, воевода, да вот как мне дружбу-то с нужными людьми свести? Кумовьев у меня в этом Бахчисарае нет.
Об том не беспокойся, Федор. В пути встретите нужного человека, и он все вам расскажет. Твоя задача не думать чего и как, а более действовать. Вот где будет возможность лихость и удаль свою молодецкую показать. Все запомнил?
Об том не беспокойся, Федор. В пути встретите нужного человека, и он все вам расскажет. Твоя задача не думать чего и как, а более действовать. Вот где будет возможность лихость и удаль свою молодецкую показать. Все запомнил?
Еще бы не запомнить! Чай не дурак! Да ты будь в надеже, воевода. Я все сделаю как надо!
Сейчас покажу тебе знак тайный, по которому ты нужного человека опознать сумеешь
Глава 3
Накануне битвы
22 июня, 1659 год
1Стан хана крымского Мехмед IV Гирея.
Хан Крыма и грозный повелитель многих кочевых орд Мехмед IV Гирей[14] сидел в своем походном шатре и нервно теребил в руках янтарные четки. Он был не стар, и по его фигуре было сразу понятно, что владыка Крыма настоящий воин, привыкший к походам и сабле, а не изнеженный любитель утонченных наслаждений и комфорта.
На хане дорогой шелковый халат и пышный тюрбан, украшенный страусовым пером, прикрепленным к тюрбану золотой заколкой с драгоценным камнем. Желтый шелковый кушак был ослаблен хан отдыхал пояс с саблей и кривым кинжалом лежали рядом с подушками, на которых сидел владыка Крыма.
Рядом с Гиреем стоял посланец гетмана Выговского щеголеватый полковник Данило Сом в синем панском кунтуше, расшитом золотым шнуром, в широких шароварах и красных сапогах из тисненой кожи.
Полковник снял с головы шапку, отороченную собольим мехом, и поклонился хану. Его левая рука покоилась на рукояти драгоценной карабелы[15]. За поясом полковничий пернач[16].
Где войско, которое обещал мне гетман Выговский? тихо и спокойно задал вопрос хан, но в его глазах загорелись недобрые огоньки.
Пан гетман уже движется к Конотопу, великий хан, ответил полковник Сом.
Ваш гетман, снова желает загребать жар чужими руками. Он мастер на такие дела. Он желает, чтобы мои воины ввязались в бой с урусами. Ему нужно чтобы было убито как можно больше урусов, и моих воинов он также жалеть не намерен. Что ему с того, что тысяча другая татар падет на поле боя?
Гетман верен своему слову, великий хан. Его задержали дела. Ты сам знаешь, что многие из наших полковников желают сменить гетмана. Ему нужно обезопасить свой тыл.
Также делал и ваш гетман Богдан, хан улыбнулся, и его колючие глаза впились в полковника. Он желал обезопасить свой тыл и потому заключил союз с Крымом. Он думал при помощи татарских сабель сломать хребет Польше и усилиться. А уж усилившись, он взялся бы за Крым. Но хан Ислам Гирей не был глупцом. Твой гетман желает того же? Но и я не глупец.
Полковник Сом смолчал. Спорить в такой момент с повелителем Крыма было опасно. Про это полковника предупреждал гетман Выговский. Мехмед Гирей сейчас напоминал полковнику хищного сокола готового ринуться на добычу.
Я желаю видеть твоего гетмана моим слугой, продолжил хан. Слугой, но не равным себе. И я знаю, что как только Выговскому станет выгодно, он с охотой предаст меня. Так, полковник?
За что говоришь такие обидные слова, великий хан? Мой гетман не заслужил их.
Я знаю, чего заслужил твой гетман. И я не изменю ему. Мне выгодно чтобы урусы понесли урон. Это же угодно и султану Блистательного Порога Справедливости[17] Мухаммеду IV[18].
Вместе с твоими непобедимыми воинами мы сокрушим всех врагов, великий хан.
Ты привык говорить высокие слова, полковник. Но что прячется за этими словами? спросил хан.
Мои мысли чисты, великий хан.
Твой гетман знает, чего я хочу, полковник. Знает. И я желаю, чтобы он действовал именно так.
Я передам твои слова гетману, великий хан.
Мехмед Гирей жестом отпустил полковника Сома. Ему надоел этот человек, что льстил столь грубо и неумело. Когда посланец Выговского вышел, он призвал своего советника Селим-бея. Тот сразу же явился на зов.
Селиму не больше 30 лет и был он под стать хану, крепкий боец с тренированным телом, воин привыкший к сабле. Худощавое лицо с тонким носом, узкий подбородок, немного раскосые глаза, выдавали в Селиме не чистого татарина. Тогда татарские мурзы и салтаны[19] часто брали в жены гяурок[20].
Все как ты говорил, Селим, сказал хан. Он желает разбить урусов нашими руками.
Я говорил тебе, великий хан, что нам не стоит слишком хорошо помогать этим презренным гяурам Выговского. Нам не нужна их победа. Мы совершили хороший поход и наши салтаны и беи получили много рабов. Простые воины благословляют твое имя. Чего же нам еще?