В чем?
Надо съездить в пару городов за всеми этими материалами. Сначала в Харьков, потом в Одессу, если вы не против. За счет редакции, конечно
Виктор согласился.
На улице снова накрапывал дождик. По дороге домой Виктор зашел в кафе, заказал пятьдесят граммов коньяка и двойной кофе. Хотелось согреться.
В кафе было тихо и безлюдно. Хорошая атмосфера для того, чтобы помечтать, или же, наоборот, для воспоминаний.
Виктор пригубил коньяк. Знакомый запах защекотал ноздри. «Настоящий!» обрадовался он.
Приятная пауза в кафе эта остановка между прошлым и будущим с рюмкой коньяка и чашечкой кофе настраивала на романтический лад. Он не чувствовал себя одиноким или несчастным. Он был полноценным посетителем, удовлетворяющим свою небольшую потребность во внутреннем тепле. Пятьдесят граммов настоящего коньяка и вот тепло уже движется в двух противоположных направлениях вверх, в голову, и вниз в ноги. Мысли замедляют свой ход.
Раньше Виктор мечтал стать писателем-романистом. Но даже до повести он так и не добрался. Хотя где-то в папках лежат несколько незаконченных рукописей. Но это их судьба так и остаться незаконченными. Ему просто не везло с музами. Они почему-то не задерживались в его двухкомнатной квартире достаточно долго, чтобы он мог довести хотя бы одну повесть до конца. В этом-то и была причина его жанровых неудач. Музы были удивительно непостоянны с ним. Или же он сам был виноват, выбирая себе таких ненадежных муз. Но вот, вообще оставшись наедине с пингвином, он все равно занимался коротким жанром, за который, правда, теперь неплохо платили.
Основательно согревшись, он покинул кафе. На улице продолжался дождик. День был сырой и серый.
Перед тем как вернуться домой, Виктор купил в магазине килограмм мороженого лосося для Миши.
Глава 9
Перед поездкой в Харьков Виктору надо было решить одну проблему с кем оставить пингвина Мишу. Наверное, пингвин бы спокойно пережил трехдневное одиночество, но Виктор волновался. Он перебрал в памяти всех знакомых друзей у него, увы, не было, но все это были люди далекие, и обращаться к ним Виктору не хотелось. Он почесал затылок, подошел к окну.
На улице накрапывал дождик. У парадного какой-то милиционер беседовал со старушкой-соседкой. Виктор вспомнил старый анекдот про пингвина и милиционера и улыбнулся. Он взял в руки записную книжку, отыскал там телефон участкового.
Младший лейтенант Фишбейн слушает, ответил четкий мужской голос на другом конце телефонной линии.
Извините, запинаясь, подыскивая слова, заговорил Виктор, у меня к вам просьба Я живу на вашем участке
Что-то случилось? перебил его участковый.
Нет. Пожалуйста, не подумайте, что я шучу. Дело в том, что я уезжаю в командировку на три дня и мне не с кем оставить пингвина
Вы знаете, участковый говорил спокойным твердым голосом, к сожалению, мне негде держать вашего пингвина, я живу вместе с мамой в гостинке
Вы неправильно поняли, заволновался Виктор. Я хотел вас попросить только прийти пару раз ко мне и дать ему поесть Я вам оставлю ключи
Это можно. Назовите ваш адрес и имя, я к вам зайду. Около трех вы будете дома?
Да, буду.
Виктор сел в кресло.
Чуть больше года назад тут, рядом с ним, на широком подлокотнике кресла обычно сидела Оля, миниатюрная блондинка со вздернутым симпатичным носиком и вечно укоризненным взглядом. Иногда она клала свою голову ему на плечо и словно засыпала, погружалась в свои мечты, в которых, возможно, ему места не было. Ему разрешалось присутствовать только в реальности. Но и в реальности он редко чувствовал себя нужным ей. Она была молчалива и задумчива. Что изменилось с тех пор, как она ушла, так и не объяснив ему свой уход? Теперь рядом стоял пингвин Миша. Молчаливый, но задумчивый ли? Что такое задумчивость? Может, это лишь слово для описания взгляда?
Виктор наклонился и отыскал взглядом глазки пингвина. Внимательно рассматривая их, он искал в них признаки задумчивости, но видел лишь грусть.
Участковый пришел без четверти три. Разулся и прошел в комнату. Его внешность не соответствовала его же фамилии широкоплечий светловолосый и голубоглазый парень почти на голову выше Виктора мог бы, наверное, оказаться скорее в сборной по волейболу, чем в милиции, но все-таки именно он был участковым.
Ну, где ваш зверь? спросил он Виктора.
Ну, где ваш зверь? спросил он Виктора.
Миша! позвал Виктор, и пингвин выбрался из своего закутка из-за темно-зеленого дивана.
Подойдя к Виктору, пингвин с интересом посмотрел на милиционера.
Ну вот, Миша, сказал ему Виктор. Потом повернулся к участковому. Извините, как вас зовут?
Сергей.
Виктор задержал на участковом свой взгляд.
Странно, сказал он. Вы совсем не похожи на еврея
А я не еврей, улыбнулся участковый. Моя настоящая фамилия Степаненко
Виктор пожал плечами и вернулся взглядом к пингвину.
Миша, сказал он ему. Этого человека зовут Сергей, и он будет тебя кормить, пока я в отъезде.
Потом Виктор показал Сергею, где что лежит, и дал ему запасные ключи от квартиры.
Не беспокойтесь, сказал уходя участковый. Все будет в порядке!
Глава 10
В Харькове было морозно. Виктор, выйдя из поезда, сразу же понял, что гулять по городу ему, скорее всего, не придется слишком легко он был одет.
Устроившись в гостинице «Харьков», он позвонил корреспонденту «Столичной», назвался. Они договорились о встрече в кафе под Оперным театром.
Приблизился вечер время встречи, и Виктор все-таки пошел по Сумской до Оперного, чувствуя, как липнет к коже лица мороз и руки немеют в карманах короткой куртки.
Город серо нависал над тротуаром, прохожие спешили, словно боялись, что дома вот-вот начнут падать или осыпаться балконами, что давно перестало быть редкостью.
Еще минут пять, потом надо будет спуститься в подземные лабиринты под театром, заполненные барами, магазинами и кафе. Найти там двухъярусное кафе с эстрадой и усесться сверху у бортика, лицом к эстраде. Да, надо будет взять стакан апельсинового сока и банку пива, но пиво не открывать.
Виктор спешил, хотя время встречи было растянуто на полчаса с полседьмого до семи. Холод подгонял его.
«Возьму там что-нибудь поесть, думал на ходу Виктор, кусок горячего мяса»
Подойдя к зданию театра, он увидел вход в цивилизованное подземелье. Из одной темноты, подсвеченной окнами вечернего города, в другую, ярко освещенную подземными витринами.
На первых ступеньках, ведущих вниз, стояли две старушки с протянутыми руками и довольно молодой пьяница с лицом, потерявшим четкость линий.
Коридоры света вывели Виктора ко входу в кафе. За стеклянной дверью сидел омоновец в униформе и читал книгу. Он отвлекся на входящего Виктора.
Куда? спросил он не то, чтобы строго, но по-военному требовательно.
Поесть, ответил Виктор.
Омоновец кивнул и показал рукой вперед.
Виктор прошел мимо бара, у стойки которого пили пиво несколько с виду уголовных посетителей. Лысый бармен, встретившийся взглядом с Виктором, криво усмехнулся ему и словно откинул взгляд Виктора куда-то в сторону, мол, иди и не оборачивайся!
Впереди показалось ярко освещенное пространство, оно словно притягивало к себе, и Виктор прибавил шагу.
Остановился перед небольшой эстрадой, по бокам полукругом два яруса столиков. Верхний всего на полметра выше нижнего.
Подошел к бару, заказал стакан апельсинового сока и банку пива.
Все? спросила барменша, крашеная толстая блондинка.
А из мяса у вас что-нибудь есть? спросил в ответ Виктор.
Рыбный балык, яичница, монотонно ответила она.
Тогда все, выдохнул Виктор. Пока все.
Расплатившись, он уселся за столик в верхнем ярусе кафе, лицом к эстраде. Глотнул сока и еще сильнее почувствовал голод.
«Ладно, подумал, уже в гостинице поем, там есть ресторан».
Взглянул на часы двадцать минут седьмого.
В кафе было тихо. За соседним столиком сидели два азербайджанца и молча пили пиво.
Виктор обернулся, окинул взглядом все кафе и вдруг какая-то вспышка на миг ослепила его. Он зажмурился, потер руками глаза, снова открыл их и увидел уходящего по коридору парня, в руке он держал фотоаппарат.
Виктор еще раз оглянулся, пытаясь понять, кого только что фотографировали. Но кроме него и двух азербайджанцев в этой части кафе никого не было.
«Значит, это кавказцев», подумал он и снова глотнул водянистого сока.
А время шло. В высоком стакане оставалось не больше глотка. Виктор уже посматривал на неоткрытую банку пива, думая взять еще одну и открыть.
К столику подошла девушка в джинсах и кожаной курточке. На голове, подчеркивая безупречную форму черепа, был туго повязан рокерский платок с узлом на затылке. Из-под узла торчал хвостик каштановых волос.