Не бойся, красавица, старуха впилась в девушку взглядом, мутно-зеленых выцветших очей. Все будет хорошо. Да, хранит тебя, Аполлон.
«Бага, Аполлон!», екнуло сердечко у Вики, она сразу вспомнила отца и его странный рассказ о подводном гроте. Костлявые пальцы гадалки, словно щупальца, обвили нежную ладонь. Через мгновение легкое приятное покалывание охватило руку, пошло по плечам, и быстро разошлось по всему телу. Ресницы у Вики медленно опустились, и девушка, доверившись рукам старухи, подняла голову к небу. Каждая клеточка ее тела расслабилась, в предчувствии нирваны.
Дар фарна! Дар ксатра![2] Шептала без остановки старуха.
У Вики закружилась голова, и ей казалось, будто она вращается вокруг себя юлой. Еще мгновение, и она оторвется от земли но, вихрь магического урагана внезапно стих и, слегка покачиваясь, украинка с изумлением открыла глаза.
Оспати, Агайя[3] поклонилась Вике гадалка, и быстро пошла прочь.
Смуглая красавица оперлась о дуб, и так простояла минут десять абсолютно ничего не понимая. «Вот так погуляла! Пора и домой», это была первая здравая мысль, которая пришла в ее прекрасную голову. Она сложила пальцы в замок и потянулась всеми мышцами тела, прогоняя остатки наваждения. Взглянула на небо и легкой поступью направилась обратно в отель.
Вика вошла в холл гостиницы и подошла к портье за ключом от номера. Кончиками пальцев она взяла протянутый ключ. Рука портье дернулась, словно через него прошел электрический ток, и его лицо исказилось от боли.
Шайсе! непроизвольно выпалил немец.
Сорри, рассеяно произнесла она.
«Я девушка генератор!», с грустной иронией подумала Вика и пошла наверх. В номере было тихо и спокойно. Красавица скинула с себя одежду, и мягко ступая по паласу, прошла в ванную. Она долго стояла под теплым душем и, закрыв глаза, наслаждалась разбивающейся водой об упругое тело. Тревожные мысли, связанные с происшествием в парке, остались где-то далеко, и только шум воды приятной и тихой музыкой звучал в ее сознании. После душа Вика легла на кровать и проспала почти до самого вечера. Взглянув на часы, она быстро поднялась и стала собираться на ужин с Генрихом.
Когда смуглая красавица спустилась в ресторан, то поразила своим видом присутствующих мужчин и вызвала тихую зависть у женщин. Ее вечернее платье плотно облегало прекрасную фигуру, подчеркивая изумительную грацию девушки. Длинный разрез, доходящий почти до бедра, открывал красивые, стройные ноги.
Генрих, завидев Вику, быстро встал из-за стола и кинулся ей навстречу, как будто боялся, что его опередит более резвый соперник.
Нет слов, я потрясен! Вы божественно прекрасны! Вы Диана! восторженно произнес хозяин отеля.
Да что вы Генрих, я плохо из лука стреляю, больше владею мечом. Пошутила скромница и ее лицо осветила белоснежная улыбка, гармонично оттенившая смуглую кожу.
Немец в буквальном смысле понял слова о мече и озабоченно взглянул на Вику.
Кухонным мечом, Генрих ножом! Я ведь простая девушка из Украины
Он рассмеялся, нежно взял ее под локоть, словно это был нежный цветок, и бодрой походкой повел смуглую красавицу к столику, снисходительно поглядывая на посетителей.
Гутен абенд! направо и налево он громко приветствовал клиентов за столиками. Гутен абенд!
Вика не обращала внимания на чудачества пожилого кавалера, и с любопытством рассматривала интерьер ресторана.
Зал был оформлен в ампирном стиле, стены украшали большие зеркала и дорогие картины.
Возле столика их поджидал официант. Он услужливо отодвинул стул для дамы и почтительно спросил:
Что желаете, фрау?
Я, пожалуй, выберу украинская гостья задумалась, листая толстое «меню». Лангустов, сыр Рокфор и фруктовый торт.
Немецкий аристократ поморщился, но из солидарности вежливо повторил заказ и пододвинул прекрасной спутнице карту вин.
Выбор за вами! запротестовала девушка и растерянно развела руками, глядя на длинный перечень незнакомых ей марок вин.
Гут, либен Вика. Под лангустов, подойдет белое вино Божеле, а под сыр, красное Бургундское, не задумываясь, немец сделал свой выбор.
Официант поклонился и ушел выполнять заказ.
Прекрасная фрау, как вам первый день в Ганновере?
Красивый парк, чудесные дома, а больше я ничего и не увидела.
«Кроме старухи в парке», ее слегка передернуло от необычного «сеанса гадания».
Красивый парк, чудесные дома, а больше я ничего и не увидела.
«Кроме старухи в парке», ее слегка передернуло от необычного «сеанса гадания».
Я могу быть прекрасным гидом, в нашем городе более двадцати музеев. Пикассо, Малевич и это далеко не весь перечень достойных художников, представленных в галереях.
Вдовец Шнитке любил по выходным побродить залами, созерцая картины абстрактных фантазий и реалистических сюжетов прошлых веков.
М-м
Но, если вас интересует более древнее время, Битэ! Античный мир у ваших ног.
Я думаю, что приму ваше приглашение, любопытство девушки не имеет границ. В свете последних событий, Вику волновал и притягивал древний мистический мир, «Аполлон, Агайя, Терес, хрустальный амулет», она даже и не пыталась искать ответы, на странные события, обрушившиеся на нее за последнюю неделю.
Официант принес заказанную еду, и они принялись вкушать огромных раков, запивая их сухим вином.
Я бы с удовольствием походил по галереям, выставкам художников владелец отеля залюбовался большой картиной на стене, которую недавно приобрел на аукционе.
А меня больше волнует античный мир, драмы, вулканы страстей Все это так вдохновляет, не то, что наше время цинизма и рационализма, эра холодных эмоций.
Да либен Вика, вы сто раз правы! В древней эпохе остался огонь, возрождающий и сокрушающий, Генрих поднял бокал с вином, за стихию!
За созидательную стихию, поправила немца девушка и у нее как у дикой кошки блеснули глаза, а рука с фужером мягко опустилась на стол.
Вы мне только что напомнили Багиру, из сказки моего далекого детства, Генрих с восхищением глядел на спутницу. Разрешите, я так вас буду иногда называть.
Согласна Но, только при одном условии, Вика очаровательно улыбнулась и лукавым взглядом стрельнула в пожилого немца с рыжими усами.
Для меня высокая честь исполнить ради вас любое условие, неотразимая Багира! Генрих хотел встать, но выпитая ими бутылка Бургундского не располагала к резким движениям.
Отлично! Тогда я буду называть вас, Шерррр хаан она мило прорычала эту кличку, от чего у бедного вдовца чуть не остановилось от счастья сердце.
Хотя если честно, он больше ей напоминал старого волка Акилу.
К концу вечера Вика слегка опьянела и предложила новому знакомому мирно разойтись по домам. В зале квартет музыкантов виртуозно заиграл Венский вальс, и пожилые пары закружились под музыку Штрауса. Генрих галантно пригласил Вику на танец, и она, в благодарность за ужин, милостиво подала ему руку.
О, майн Готт! вздрогнул немец, прикасаясь к шелковистой коже, и с небывалым приливом энергии, закружил Викторию по залу.
Вскоре танцующие в зале пенсионеры прекратили вялое топтание, и с осуждением начали поглядывать на ровесника, бодро козлящего кругами в паре с очаровательной молодостью. Генрих парил по залу, уверенно увлекая за собой украинку. «Мне двадцать!», кричала его душа, и в тот момент ноги верили ей. Но, вот музыка стихла, и Вика с трудом остановила неугомонного немца.
Еще один танец! Либен Вика, стал умолять ее, с загоревшимся взглядом Генрих.
Увы, мне пора. Отстранилась от партнера девушка.
Биттэ! смешно подпрыгивая, протянул руку Шнитке.
Найн, Генрих, голос у нее стал серьезным, взгляд карих глаз сосредоточенным. С утра меня ждут поиски подруги. Ради нее я сюда и приехала Вот только адреса и телефона ее нет Я такая рассеянная, сумочку или потеряла, или украли А в ней, вся моя жизнь. Так что, спасибо за ужин, но мне рано вставать.
Шейнэ[4] Вика, примите мою помощь машина, связи. Чем смогу. Я ваш слуга! с мальчишеским задором воскликнул владелец отеля.
Данке шон, Генрих. Помощь мне действительно будет нужна. Встретимся утром в холле, идет?
Натюрлих[5].
Бай, улыбнулась на прощание Вика и решительно пошла на выход.
Бай, бай Все что угодно, май либен, прошептал вдовец, пожирая глазами спину красавицы.
* * *Прекрасная украинка не на шутку растревожила сердце Генриха. Рядом с ней он себя почувствовал сумасбродным юнцом. Рано утром, позабыв про кастрюли и счета, он подкрался к дверям заветного номера. Прислушался тихо. По-воровски оглянулся. Легко нагнулся и положил у порога красную орхидею. Затем зачем-то поцеловал ручку двери и быстро удалился вниз. В холле седой «юноша» уселся на кресло и, напустив на себя грозный вид, принялся наблюдать за портье. Прошло не менее часа томительного ожидания, двери лифта в сотый раз распахнулись, голова Генриха привычно дернулась в сторону шума, и он наконец-то увидел Викторию. Немец вскочил с места, и в четыре гигантских шага предстал перед красавицей: