Гутен морген, либен Вика!
О! Это вы?! ее большие глаза, стали огромными.
Я, я, закивал головой Генрих, непроизвольно любуясь гибким станом девушки.
Кто-то мне подложил цветок возле двери, Вика сунула ему орхидею под нос. Не знаете, кто бы мог это сделать?
Найн, покраснел немец.
Хорошо. А не подскажите ли Генрих, где здесь рядом полицейский участок?
Не надо полиции, фрау! Это сделал я, сюрприз так сказать.
Мне вообще-то подругу бы найти, улыбнулась девушка.
П-ф! выдохнул Генрих. Пять минут езды, и мы в участке! Моя машина у входа.
Он взял ее под локоть, и его непростые серые глаза, слегка прищурились:
Комиссар полиции, мой хороший друг. Идемте Вика, все будет гут!
Ой, а я так волнуюсь, что не смогу найти ее, закусила губку украинка и пошла с немцем на выход.
В Германии, найти целого человека не проблема, успокоил ее спутник и открыл перед красавицей дверь спортивного кабриолета. Дело времени и желания
Возле полицейского участка, было пустынно и тихо. Преобладание бело зеленого цвета в интерьере огромного прямоугольного здания без выкрутасов, с одной стороны усыпляло бдительность входящего, а с другой и настораживало. «Этот Дон Кихот часом не в дурдом меня привез?», поежилась Вика, искоса наблюдая за взволновавшимся водителем: «Может он по суровости лет, забыл куда едем?»
Полис? недоверчиво спросила девушка.
Я, я.
Все внимание Генриха было поглощено белым линиям на пустой стоянке. Немец виртуозно на них не наезжал, тем самым отдаляясь от здания. Наконец припарковавшись в самом углу, он вытер платком руки, взглянул на себя в зеркало заднего вида и, шаря по карманам пиджака, строго произнес:
Аусвайс!
Мой? вздрогнула Вика и достала паспорт.
И подруги, кивнул Генрих и хлопнул себя по лбу. А-а! Мы же ее ищем Имя и фамилия пропажи?
Девушка написала данные на листке в блокноте:
Вот, держите Генрих.
Айн момент, либен Вика, он аккуратно сложил бумажку, и с благоверным трепетом взглянул на здание. Все будет гут! Я пошел.
Войдя в помещение, Генрих в нерешительности остановился возле окна дежурного.
Гутен так.
Гутен так. Что вам угодно? спросил полицейский, цепким взглядом всматриваясь в респектабельного гражданина.
Я владелец «Грандотеля» Генрих фон Шнитке.
Аусвайс, биттэ.
Прошу, Шнитке протянул свой паспорт. У меня к вам просьба Я хотел бы проверить одну постоялицу в своей гостинице.
Вы заметили за ней что-либо подозрительное? насторожился полицейский, тщательно сверяя копию с оригиналом.
Она из Украины.
Ну Это еще не преступление, но вы правы, бдительность к таким персонам проявлять необходимо. А что собственно с ней не так она проститутка?
Нет, что вы!
Наркотики, торговля краденым? дежурный немец начал наливаться помидором. Или может быть, украинка ворует?!
Да нет, ничего подобного. Просто она ищет девушку, проживающую тут, в Ганновере.
Ну, и что?!
Незаконным путем ее ищет, понимаете, герр полицаян? Приехала как туристка, а ищет человека странно это Не по-нашему, цель визита туманна.
Фамилии украинки и пропавшей девушки, имеются, херр Шнитке?
Я, я. Генрих дрожащей рукой вынул паспорт Вики и бумажку. Вот, прошу.
Подождите десять минут. Сейчас разберемся. Блюститель порядка вышел в соседнюю комнату и его место тут же занял тощий коллега в очках.
Через минут пятнадцать полицейский вернулся с документами под мышкой.
С вас семьдесят ойро. Он протянул Генриху бумаги и паспорта. Пропавшая девушка Лида Шнайдер, молодая супруга архитектора Питера Шнайдера. Ее адрес указан в справке. А Питер между прочим, гордость нашего города. Так что можете не волноваться Да, и с вашей постоялицей все гут виза у нее настоящая, интерпол не разыскивает, да и на Украине к ней претензий нет. Деньги по счету в банке оплатите.
Данке шон!
Биттэ шон!
И чем же закончились поиски? задала вопрос Вика, как только немец открыл дверь автомобиля.
Комиссар, обещал помочь, уверенно произнес Генрих, и поглядел вдаль. Три дня и все будет известно.
Подожду «Куда же я денусь?», сникла девушка.
О, либен Вика, всего пару дней, не стоит грустить, стал успокаивать ее Генрих. Предлагаю отправиться в музей, и забыть на время о наших суетных делах.
Данке шон!
Биттэ шон!
И чем же закончились поиски? задала вопрос Вика, как только немец открыл дверь автомобиля.
Комиссар, обещал помочь, уверенно произнес Генрих, и поглядел вдаль. Три дня и все будет известно.
Подожду «Куда же я денусь?», сникла девушка.
О, либен Вика, всего пару дней, не стоит грустить, стал успокаивать ее Генрих. Предлагаю отправиться в музей, и забыть на время о наших суетных делах.
Поехали, херр экскурсовод, безразлично ответила любительница античной красоты, удобно расположившись в кожаном кресле престижного автомобиля.
Первым они посетили музей Костнера. Любознательная пара не спеша ходила по залам, древний Рим, Египет, Византия. Прошло более двух часов, а интерес красавицы к познанию античного мира только возрастал.
Какая-то сила свыше вела ее вперед. Вот показался и зал древней Греции.
«Аполлон!», волнуясь, девушка подошла к большой бронзовой скульптуре. Замерла возле нее, безвольно опустив руки. И вновь, при воспоминании, имени этого античного бога, приятное покалывание прошлось по всему телу вот только старухи рядом уже не было. Викина голова повернулась в правый, дальний угол, там находилась большая древнегреческая амфора. Она воздушным шагом направилась к ней, и внимательно стала разглядывать древний сосуд. «Юноша с девушкой держат друг друга за руки. Возле них стоит женщина в черном плаще и ее рука с мечом занеслась над головой парня», трагическая сцена, изображенная на вазе, унесла ее в далекое прошлое.
Прекрасная фройлен, вы уже целый час стоите возле этой амфоры, может, объясните, что вы там увидели?
Какая страшная картина на ней нарисована
Генрих подошел близко к вазе, надел очки и внимательно стал разглядывать обожженную глину. Он почти носом касался стекла, но видел перед собой только наполовину вытертый черный орнамент. «Какая тут сцена? Что она видит?», про себя подумал дотошный немец и, шутя, произнес:
О, прекрасная Багира, у вас прекрасное воображение!
Это не мои фантазии, туманно ответила Вика.
А чьи? Немец легонько прикоснулся к ее оголенному плечу рукой, и вновь почувствовал небывалый прилив сил.
Он захотел взять эту смуглую красавицу на руки и кружить, кружить ее по холодному, пустому залу Но, задумчивый взгляд Вики остановил его от этого безумства.
Предлагаю выйти на свежий воздух, милая фрау.
А может, полетаем, Генри? пронзила его взглядом спутница.
И в тот момент ему действительно показалось, что ноги отрываются от пола.
Шутка улыбнулась Вика и, оставив стоять немца в недоумении, пошла на выход.
Незаметно пролетели три дня. С утра до вечера Вика и Генрих бродили по музеям, ездили на экскурсии и просто гуляли по городу. Немец от Вики не отставал ни на шаг. Рядом с ней он себя чувствовал юнцом. Генрих почти перестал пользоваться лифтом, и быстрым шагом поднимался на этажи, энергично осматривая свои владения. Правда, делал он это не так щепетильно как раньше, его взгляд был рассеянным, и мысли витали, около прекрасной смуглянки. На третий день вдовец даже представить себе не мог, как же он проживет без Вики дальше его жизнь начала кипеть, бурлить и все вокруг для него засияло радужными цветами. И вот в конце третьего дня, новость, прозвучавшая из уст Вики, повергла немца в шок.
Генрих, спасибо тебе за внимание и потраченное на меня время. Плохо, что мы не нашли Лиду но, видно не судьба
Еще пару дней, либен Вика. Я разговаривал сегодня с комиссаром, найдут ее не переживай!
Поздно Генри, поздно. Это мой последний ужин в Германии, а завтра я уезжаю. Перед ее глазами всплыла зловещая рожа Черепа. Возможно уезжаю, на тот свет.
Как последний? Не может быть! мир стремительно стал уходить у него из-под ног, этого не может быть
От счастья он совсем забыл, что номер у нее забронирован до завтра. Генрих оттянул галстук, словно тот стал петлей на шее.
Заканчивается моя виза, автобус придет по расписанию. Все идет по плану, без сюрпризов, вздохнула Вика и печально развела руками.
Какая это нехорошая новость, Генрих отодвинул от себя тарелку с едой. Просто ужас
Ужин они закончили в тягостном молчании. Вдовец проводил красавицу до дверей номера и, опустив взгляд полный боли, тихо спросил:
Во сколько ты уезжаешь?
Утром, в восемь.