Продавец оглядел меня и оценил очевидно нелестно:
Б/у?
Да, конечно.
В самом деле, дома мне смартфон не нужен. Потому что я не разговариваю: угу, я и в самом деле настоящий молящийся, который молчит Да-а. Редко, но бывают такие дураки А знаете, почему молчу? Ложь вокруг, вот почему. Играть в мирские бирюльки уж не с руки. Никто этого не понимает, играют, забавляются, головы друг дружке морочат. А я не сумасшедший: никому ничего не доказываю. Просто довожу до сведения, что у меня обет молчания и все остают с дурацкими разговорами Попробуйте записать на диктофон ваши разговоры в течение одного дня и согласитесь, что все ваши речи, прошу пощения, хм-хм, не очень умные Поэтому у меня только самый простенький «Нокия» для общения с Интернет-банком.
Компьютер я в своё время освоил. Он мне для работы нужен. А вот со смартфоном в аэропорту я проскрипел зубами несколько часов, пока в общих чертах не разобрался, что к чему и не подсоединил номер этого приспособления к свому банковскому счёту И плакал, и ругался матом, и молил Всевышнее о помощи всё было. Хорошо, в самолёте крепко накормили, и голод меня не беспокоил во время действа сего. А то б и булочки не смог купить Когда много молишься, чувствуешь, что окружающая жизнь течёт в другой плоскости, и она представляется не вполне правильной и разумной.
Поспал, что ли? спросил равнодушно «робот», когда я вернулся к платформе.
Вроде того.
Сиськовещательница
В отличие от аэроэкспресса, электропоезд шёл со всеми остановками. Но я не жалел, что сел на него. Было интересно и понаблюдать за соотечественниками, и послушать родную речь после многолетнего отсутствия
Разворачивалось утро. Работяги ехали в столицу на труды праведные, а некоторые, совершенно точно, и на не праведные, ибона правде далеко не уедешь Сразу обращала на себя внимание приличная одежда работяг: ни рванины, ни грязных штанов, ни полуразвалившейся обуви «Забогател народ!» порадовался я на соотечественников.
После Южной Америки в вагоне показалось тихо. (У нас кричат уши затыкай, что я и делаю.) Только временами кто-то редко и негромко перетявкивался. «Беззлобно! отметил я и удивился: «куда что девается?» Ощущалось, злобы в соотечественниках явно поуменьшилось. Слова же были понятны не все. Но даже привычные не всегда выстраивались в моём восприятии в смысловой ряд.
«Всё меняется, подумал я и вздохнул. Никуда не денешься. Язык так же текуч, как и вода в речке. Называется он речкой по-старому, как и тысячу лет назад. А вот водица-то в иней уже очень и очень не та-а-а Не понюхаешь без противогаза, а уж пить ха-ха-ха, сами пейте, а я воздержусь: себя уважаю» Впрочем, уважать хоть себя, хоть кого другого нынче не принято. И я, будто подражая окружающим, беззлобно ругнулся про себя матом и как-то сразу вновь почувствовал себя местным. Стало хорошо и спокойно на душе, и я любил всё и вся
Перед столицей в вагоне набилась, как говорится, полна ж. па огурцов. Мой чемодан доставлял людям некоторое неудобство. Толстая тётка рядом поправила положение.
Подвинься-ка, дядя, молвила она грудным голосом, исходившим будто из её огромных сисек. Давай-дава-ай, гудели сиськи.
Я мешкал. Тогда тётка размахнулась средней частью своего могучего тела. И я вдавился вместе с чемоданом в стенку вагона, как муха в ветровое стекло несущегося средства передвижения. То есть в родных селениях настоящие женщины не вывелись. «Полезный опыт», подумал я, выпучив глаза.
От тётки пахло смесью из котлет, редьки и пива, будто пёрнула только что А, может, и правда? Дело житейское. А тётка покровительственно покосилась на меня:
В тесноте, да не в обиде, да, куманёк? И рассмеялась, как кобыла. К нам стали оборачиваться Что, не слыхали, как кобылы смеются? Ах, горожане-горожане, всё бы вам выхлопными газами дышать.
Ещё не успев ввести свои глаза в орбиты, я согласно покачал головой. А «кума», уже совершенно вывернув голову на меня и округлив глаза, молвила удивлённо:
Да ты, поди, из Израиля к нам припёрся?!
Из Южной Америки, ответил я, покоряясь судьбе.
Ну, это едино, подтвердила свою догадку «кума». Вы все там на одно лицо.
Я дёрнул пятернёй и шеей одновременно и скорчил несогласную гримасу.
Да ты рожу-то не строй мне куманёк, сказали уже вполне добродушно сиськи.
Никогда не думал, что сиськи могут быть отражателями звука.
Отстала бы ты баба, от мужика, тяжело сказал мрачный работяга, что стоял в проходе, как по голове огрел. Треснула его задницей. Нет, чтоб извиниться, так и издеваешься ещё.
А ты не встревавл бы, дядя, по-собачьи огрызнулась «кума».
Но тут нам на помощь пришла серенькая и, по всему видать, злая женщина:
А ведь я вас, уважаемая, знаю, сказала она негромко, но так значительно, что все смолкли, недоброе почуяв. И ФИО, и адрес
Разом установилась полная тишина Перестукивали колёса. «Кума» как-то сжалась, даже задница будто стала попостнее, и прикусила язык «Кума», в смысле, язык прикусила: ж. пой не кусаются.
Оптимизация, бл. дь, не хрен собачий, с понятием сказал работяга, как бы сам себе легче, уже не как кирпичом.
Станция Калинкино, нарушил тишину громкоговоритель. Следующая «Столица-товарная» Осторожно, двери закрываются Граждане пассажиры, во избежание оптимизации не забывайте под сидениями взрывоопасные предметы. Спасибо за понимание.
Моё недоумение нарастало. Но спросить окружающих, что же это за оптимизация, я опасался Сидящие попутчики играли в телефоны. Стоящие глядели куда-то сквозь Царила тишина
«Калинка, калинка, малинка моя» пел в голове знаменитый солдатский хор, который я слушал в детстве на патефоне. Только замедленно. Звук предательски и волнообразно плавал, пока, дойдя до басов, не прервался, как пьяный. Приехали Песня упала на асфальт и размазалась
На выход я с народом не ломился. Ждал. Расталкивая последних ездоков, по вагону уже бежали полицейские с палками и фонарями. Скоро шарили под лавками.
Давай-давай, отец, руки в ноги.
Я развернул им в ответ ладонь к виску и выкатил чемодан на платформу.
Тащусь себе Вижу: на здании вокзала большой портрет приятно улыбающегося утконосого мужичка с тремя большими волосинками на темени. Я захихикал, потому что вспомнил песню про Кадерусселя, которую мы пели в школе. У того было как раз три волоска, и он был большим чудаком, как, судя по всему, этот утконосый.
Над «Кадерусселем» крупно красовалось какая-то надпись китайскими иероглифами. А под ней, уже по-нашему Опять оно: « плюс оптимизация!»
С другой стороны платформы поезда не было. Недалеко от табло стоял худой моложавый мужчина в кепке и, как встарь, невоспитанно плевал семечки на рельсы Я решил: «Ежели не в бейсболке глубокий провинциал, и хамить не будет скорее всего». А потому подкатил к нему с чемоданом и сказал:
Прошу прощения, уважаемый. Я издалека, давно здесь не был. Не объясните ли, оптимизация плюс что? И ткнул пальцем в надпись.
Тот вздохнул, далеко выплюнул ошурки, стрельнул на меня серыми глазами:
Плюс верномолие, сказал он с расстановкой. Из пустыни, что ли, или с гор спустились?
Вроде того. Ясно А кто этот приятный утконосый мужчина с тремя волосками? решился я спросить, обнадёженный доброжелательным ответом.
Сероглазая кепка обернулась ко мне и стала рассматривать с головы до ног, рьяно двигая скулами в отделении зёрен от плевел. И, наконец, совершив страшный суд сей в пасти своей, сказала спокойно эдак:
А шёл бы ты, дядя, отсюдова И кепка обозначила несколько мест, подходящих для меня, по её мнению. А то сейчас получишь по И она навала мой рот неблагозвучным словом Я догадался по смыслу. А по завершении речи кепка, сглотнув зёрна, выплюнула оставшееся содержимое рта грешников то есть мне в морду
В бытийствии на Родине я подобное испытывал не раз А что, вам не плевали, что ли? хе-хе Повезло Поэтому я не удивился отсутствию славянского братства у соотечественников: оно иногда (даже очень иногда) может проявиться только между славянами-иностранцами
Знаете, злые языки говорят, что и вовсе никакого славянского братства не существует Может и так, а верить в это я не хочу, хотя один из языков принадлежит Ф. Достоевскому. Да вот и словенец из самолёта рожу Достоевскому корчит по этому поводу
Я глубоко вдохнул, шумно выдохнул, отвернулся и быстро двинулся к вокзалу, вытирая левой рукой лицо платком и чувствуя удовлетворение от узнавания Родины: