Самое скандальное и вопиющее само по себе полотно. А его история заставляет задуматься: сколько преступных планов ангажировала эта картина! Будто создана как предмет, соблазняющий темные силы, потенциальное вещественное доказательство.
Что же предшествовало рождению картины «Крик»? Что Эдвард Мунк вспоминал об истории ее создания? Её это тоже интересовало. Что-то определенно было заложено в основу в момент ее создания. Ведь мистика какая-то. К его картинам повадились «черные» артдилерыЧаще, чем к другим. Раз уже крали, снова выбор падает на эту картину. Спокойную Норвегию постоянно трусит от криминальных артнабегов. Что дальше?! Существуют разные версии.
Повернем назад циферблат виртуальных часов.
Глава 4
Страсть Эдварда МункаШесть лет любви с прекрасной Милли Таулов, которую он боготворил, казались прекрасной сказкой.
Однажды Милли стремительно зашла в мастерскую и с порога он почуял неладное. Она была как обычно хороша. Но что-то отстраненное и холодное сквозило сразу. Ни о чем не говорила, но он читал ее мысли. Ее потоки сознания. «Она не столь эмоциональна, а прагматична и приземлена, подумал. Суха, как поздняя осенная ветвь. Свою жизнь она не собирается строить в соответствии с моими желаниями, желаниями художника. Во многом они не совпадают. Что же делать?!» Этот вопрос его мучал. Он не хотел разрыва. Он ее полюбил всем измученным сердцем.
Эдвард бродит в лесах в поисках самых стойких основ для красителей. Его интересуют кармин и охра, маренго и синяя купель. Начинает отшельничать, еще более пристрастившись к одиноким походам с похожим на армейский рюкзак за плечами. Ведь его отец был военный лекарь. Знал толк в травах тоже.
Этот промозглый, серый день, с низким куполом неба и столь же низменными эмоциями, ну, какие эмоции могут быть без любимой женщины, стал для Эдварда переломным. Его внутренний мир перевернулся настолько, что в дальнейшем там поселялись столь страшные существа и непредсказуемые действа Словно под перевернутый колпак вдруг проникла хвостатая, троллиная ведьма ХольдреОна открыла путь другим «скандинавам» северных саг. Там поочередно поселялись часто без особого приглашения госпожи Тоска и Разлука. Уродливый монстр Меланхолии нахлынул и давил непреходящей тоской. Он боролся с ним. Не хотел сдавать свои позиции. Художник желал творить красоту своими средствами, выражать понимание между людьмы. Запечатлевать нюансы отношений между мужчиной и женщиной. Не сладенькие ню, а кричащие, взывающие, обуреваемые страстями, обжигаемые, отстраненные, обособленные, демонстративные, демоничные
«Ну, скажи, что ты все еще любишь меня? Милли, Милли! Нет, не уходи от меня, не предавай нашу любовь!» мысленно молил художник и на холстах появлялись страстные призывы. Красочные разряды и звучные шлепки-оплеухи красок, попадающих сплошмя на холст, возбуждали больше его воображение. Он не отрываясь от мольберта, до изнеможения работал. Отбрасывал, исправлял, дописывал и снова бросал. Концентрировал консистенцию красок, сгущал эмоции. Разминал коренья, рвал их на части, настаивал, запаривал, процеживал. Будто снадобья варил для своих питомцев. Что его не удовлетворяло понять сложно. Он постоянно искал свое. Новое. Нестандартное. Соответствующее именно его мерилам гармонии.
В нем была она, его Любовь. Его страсть и отчаяние.
Шесть лет любви с прекрасной Милли Таулов, которую он боготворил, закончились ничем. С любовью возведенный мост между ними обрушился. В одночасье.
Она ему изменила и ушла с другим, ничего не сказав.
Он знал об этом.
Он чувствовал раньше, что это произойдет.
Он не знал, как этот ужас пережить.
Для него казалось все обрезано в будущем.
Как?!..
Его Муза, которую он потерял, столь безжалостно его предала и повернула всю его жизнь вспять. Его чувства, вначале облагороженные романтичными порывами, оказались растоптаны.
«Как это выдер задыхался от избытка чувств, жать? Что буду делать, чем заполню такую вмиг образовавшуюся пустоту?» взрывалось все внутри. На полотна летели слитками бесценных эмоций первого любовного опыта, вправленные в найденные рельефы экспрессии, новые и новые аспекты. Жизнь вилась следом кривой, неуравновешенной полосой, проецируясь на свежесть грунтованного полотна. Вокруг героев засновали равнодушные люди. Многие шли в противоположную сторону. Холод проникал всюду. Страх перед будущим сковывал и леденил. Все чувства выливались на полотна. Как стихотворные строки у поэтов, искренне и чутко
Критика не восприняла его страстные полотна. Они шли в разные стороны понимания. Часто потом он ощущал это чувство: он шел в разнобой с общественым мнением, с друзьями, любимыми женщинами, которых кстати у него было не много. Мысли и мрачные чувства художника выплескивались на новые холсты и они уже становились иными. Столь сильное чувство, которое пришло и было так резко предано и прервано, стало причиной его сильнейшей душевной боли. Что он мог предпринять, что противопоставить? Заменить?! Кем?! Он однолюб. Даже все остальное столь преходяще. Милли Таулов одна из немногих женщин, ставшая Музой тех лет, вошла не только в утонченное, болящее сердце художника. Но и стала частью его биографии, о которой узнали спустя века.
Его Муза, которую он потерял, столь безжалостно его предала и повернула всю его жизнь вспять. Его чувства, вначале облагороженные романтичными порывами, оказались растоптаны.
«Невозможно выдержать» задыхался от избытка чувств, взрывалось всё внутри. После Милли Таулов уже не приходило в его растревоженную душу столь высокое волшебное чувство. Весенней свежестью любви Эдвард не мог похвастаться. Он замкнулся.
Отшельничал.
Одиночество. Одно из самых сильных видов страдания. Невозможность найти себе ту, которая смогла бы заменить столь сильную первую любовь. На смену пришла столь же сильная тоска. Иногда хотелось рыдать. Иногда кричать.
Страх: все можно предать.
Вползал безотвратно в обнаженную душу монстр Крик. Не на кого положиться, не с кем иметь дело. Все ненадежно и преходяще. С давних времен Будоражили страшные сны и не давали спать. В душе просыпалось бурчание и недовольство. От невырвавшегося крика вскакивал среди ночи и бегал по комнате, пока не успокаивался. Его дневники пестрят волнующими записями. Троллиная ведьма с хвостом завлекает в свои владения. Знакомые с детства мифы Эдды оживают. В воспаленном мозгу художника всплывают много раз слышанные легенды об асах верховных богах Скандинавии. А ведь именно от скандинавских «асов» (или привычного термина «асе» в английском) произошел туз, карта, стоящая надо всеми, даже над королем; и ас первоклассный летчик-истребитель. Главное он Мастер своего дела. Художник стремиться стать первоклассным мастером. Не дается все просто. Порой раздражается. И сновь блуждает художник темными ночами с дрожащей свечой, полыхающей и тоскующей вместе с ним, отдавая, спасая теплом, светом, перед своими полотнами. Выпив крепкого чая с ромом, тяжело опускается на маленькую канапе и кручинится. В мозгу роятся образы. Оживают саги. Спасительница-свеча становится все меньше, пока не пропадет вместе с теплящимся, плавающим в остатках ее «соков», огоньком.
Пришелся стопами троллиных лестниц и путей. Снова Лестница троллей, вновь достроенная Лестница Дьявола. Да, тогда землю населяли огромные и всемогущие «инеистые великаны», они же хримтурсы, турсы, или тролли. Далее все двоится и в геометрической прогрессии распространяется во всем мире совпадают легендарные герои и приносят уверенность в том, что у нас у всех основы одинаковые. Все мы устроены по образу и подобию божьему. Одинаковые пути прокладывают подкожные трассы вены и капилляры, конфигурации тела, извилистые «ореховые» лабиринты мозга, и очертания «ландшафтов» внутренних органов.
Возможно, отсюда идут лабиринты абстракции?! Только кто-то уподобляется тем древним троллиным моделям из царства вечной мерзлоты Мифическая Хольдре питается кровью, потому что холодно, не разбирая, кому она принадлежит. Употребляет ее в личных целях. А разве нет такого, если холодно, или голодно, или не хватает на дом, белый теплоход и дальние страны, люксусную жизнь?!
И впиваются в горло.
И несутся крики.
И кружится винтовая лестница Дьявола. Она ведь ни к чему не прикреплена, можно вот-вот упасть.
Тогда поражает Крик пошатнувшихся.
«Кого могу противопоставить? К чему стремиться?» беспрестанно думает молодой Эдвард Мунк.
С огромным трудом он обретает себя. Но уже иного. Будто зреет и у него внутри монстр Крик. Этот страшный господин Крик, порожденный страданиями человека, слабостью его перед сильнейшим, помноженной на обстоятельства внутреннего и внешнего мира, находится бесконечно в поиске. Куда проникнуть? Кого поразить? Чуть слабинка достанет где угодно.
Художник видит все глазами, переполненными страхом потерь и страданий. Не случайно, потеряв первой любимую сестру Софи, умершую в 15 летнем возрасте, обреченно потом изрек: «Болезнь, безумие и смерть черные ангелы, которые стояли на страже моей колыбели и сопровождали меня всю жизнь».