Мать считала, что мне с трудом дастся дальнейшее обучение. Она чувствовала, что муж и все сыновья покинули её. Никакой собственности из дома свёкра она не получила. Дед подарил ей дом в Набале и сделал письменное распоряжение о том, чтобы ей выплачивали часть доходов от Дихи Дукхады, которая была утрачена из-за обмана со стороны неких мошенников. Помимо владений в Чотимангалпуре, у неё не было никаких богатств. Два джентльмена, Ядучандра и Умачарана Вишвас, пытались помочь ей в этом отношении, но безуспешно.
Таким образом, я был единственным сыном, а Хемлата, семилетняя девочка в ту пору, единственной дочерью. Моя няня гадала и так, и эдак, но не могла прийти к заключению о том, какая участь нас ждёт. Все в доме думали, выживет ли этот мальчик. Слуги говорили матери: «Один за другим, столь многие другие дети, которые были подобны Карттике (крепки и красивы), умерли, так как можно надеяться на то, что этот уродливый мальчик останется в живых? Поэтому, если ты скажешь, что твоё богатство заключено в этом ребёнке, то сама расстанешься с жизнью». Слыша такие речи, мать продала меня за девять каури, а мою сестру Хемлату за пять каури Дхатри Мате. Спустя несколько месяцев мать узнала, что моя тётка Медж устроила женитьбу моего кузена Махеша Дада.
__________________________________
Первый брак
Она подумала: «Женитьба моего сына принесёт нам светлое будущее». Она озвучила эту мысль, и начались брачные переговоры. На тот момент определённые переговоры такого рода уже шли. Махеш Дада поговорил с моим дедом, а также с Кришнамати, дочерью Кришны Мукхопадхьяи, который часто приходил к нам домой. В тот период Джагат Бхаттачарья Махашая помогал нашей семье во многих отношениях. Он делал для нас покупки. В дни Экадаши брамин готовил для нас особую вегетарианскую пищу.
Мать послала Кришнамати в Ранагхат с целью посмотреть кандидатку в невестки. Девочку звали Саямани; то была пятилетняя дочь первой жены Шриюкты Мадхусуданы Митры. Она была внучкой Симхадиги Кхисмара. Митра Махашая был очень надёжным человеком. Он работал финансовым инспектором семьи Палакотхур. Он приехал посмотреть на меня верхом на слоне, после чего уехал. Познакомившись с девочкой, Кришнамати явилась к моей матери и сказала: «О, твоя будущая невестка такая красивая. Хотя она немного смугловата, я не знаю другой такой красотки».
По мнению Кришнамати, в девочке не было ничего, что мужчина счёл бы неприемлемым. Высказав матери такое суждение, она отказалась рассматривать другие кандидатуры. Лала Гопал заметил, что цвет кожи девочки напоминает хуку. Мать сказала: «У неё благоприятный лоб, это и есть её красота, какое нам дело до кожи?». Стороны пришли к соглашению о браке. Дасу Мама выступал в роли главы семьи. Нанда Кумар начал изготавливать драгоценности. Похитив у матери большое количество золота, он создал разные украшения для девочки в количестве, достаточном, чтобы покрыть всё её тело. Дасу Мама всё одобрил. Расходы были велики.
Элементами свадебной церемонии были прогулочная лодка, паланкин, декорации, освещение, английская музыка и т. д. То была свадьба двенадцатилетнего мальчика и пятилетней девочки, и она в точности напоминала детскую кукольную свадьбу. Был устроен необычайно пышный приём. Многочисленные джентльмены, принадлежавшие к касте Тели (производители и продавцы масла), в ярких и разноцветных одеждах и джари, были в числе гоcтей. Хотя я был совсем мал, я понимал, что, за исключением каястх и браминов, которые были прекрасно одеты, красивые одежды и украшения не смотрелись на других. Я узнал, что пришли дети из семьи Панти. Услышав имя «Панти», я вспомнил свою куклу панти. Хотя они не напоминали в точности мою куклу, мои глаза не видели красоты детей Панти. Два чтеца декламировали историю родов Митра и Датта.
Наконец свадебная церемония завершилась. Я заявил, что не могу жить один в доме тестя, поэтому приехала моя няня и стала жить в моём обществе. По прошествии одной ночи все в доме считали меня собственным сыном. На следующий день новобрачные прибыли в Улу. Все в доме говорили, что свадьба походила на прекрасную кукольную свадьбу. Спустя какое-то время после свадьбы Улы достигли известия о болезни и смерти моего деда. Мать отправилась в Бхаванипур в обществе девочки-невестки увидеться со своей мачехой.
Затем мы приплыли в Калькутту на лодке. В те дни Калькутта была устрашающим местом. Как только мы достигли города, мой нос поразила ужасная вонь. Этот отвратительный запах лишил меня аппетита. Проведя несколько дней в Бхаванипуре, мы посетили множество мест в Калькутте и Бхаванипуре. Мы побывали в Калигхате. Крайне расстроенный, я не мог по достоинству оценить увиденное. Когда мы вернулись в Улу, я первый сошёл на берег. По возвращении в Улу Махеш Дада, которого я считал старшим братом, Меджа Мами, и её брат, Раджа Бабу, совершили шраддху27 по моему деду.
Проведя несколько дней в Уле, Махеш Дада вернулся в Калькутту. Как и прежде, я оставался в Уле. С большим трудом мне давались декламация стихов и повторение уроков. Я очень переживал. По указанию старшего брата (Махеша Дада) я совершил пуджу коровам на холме Бходга и подобающее поклонение Божеству, потратив на это деньги от продажи кокосов из наших владений и те скромные средства, которые нам прислали. Поклонение не было достойным. У меня никогда не было качеств, позволяющих
пробел в оригинале
__________________________________
Дальнейшая жизнь в Уле
некоторой собственности, она утратила всё своё богатство. В то время как мой отец отправился в Муршидабад, он взял у матери 1500 рупий. Эти деньги были утрачены. В другой раз мой отец поехал помочь одному из сыновей Мукхерджи и занял 2500 рупий у семьи моей матери под гарантии в виде драгоценностей. Большая часть этой суммы так и не была возвращена. Моя свадьба обошлась почти в 2000 рупий, и мать заплатила половину этой суммы. Йога Пиши имела долги, и мой отец выплатил их. Таким образом, расходы были многочисленны, и мать осталась с пустыми руками. Я испытывал серьёзнейшее беспокойство.
Дом моего деда был велик. Стража была немногочисленна, и по ночам я опасался воров, поэтому дал охранникам бамбуковые палки. В этом отношении я не проявлял вялости. Я вновь стал заниматься, но по-прежнему был крайне слаб в математике.
Мата Тхакурани послала Суру Сингху в Чотимангалпур. Когда рабочие рыли яму в полу дома в Чотимангалпуре, они откопали урну, полную золотых монет и драгоценностей. Однако эти сокровища попали в налоговую инспекцию. В надежде получить эти монеты и украшения, мать послала в Чоти Суру Сингху. Однако полномочия поверенного были отданы Парамешвару Махати. Мой дед по отцу Раджаваллабха Датта получил монеты с помощью этого юриста и выплатил многие долги. Поэтому спустя несколько месяцев Сура Сингх вернулся только с несколькими латунными сосудами. На средства, вырученные от продажи сосудов, Мата Тхакурани со вздохом отчаяния выплатила несколько последних месячных окладов. Видя всё это, я чрезвычайно страдал.
В ту пору мне было четырнадцать лет. Однажды в качестве мужа внучки Симхи Кхишмы я отправился в его дом. Там обитали многочисленные знатоки игры в шахматы, посвящавшие этому всё своё время. Из-за обильных трапез мой желудок расстроился. Я вернулся в Улу в обществе Саткари Мама. Когда мы гостили в Кхисме, брат нашей младшей тёти Яду Чандра готовил нам козлятину, которой мы лакомились. В ту пору, встречая военных-англичан, я подходил к ним и заговаривал. Видя изящно одетых англичанок, я испытывал большое любопытство. Когда в город приезжали миссионеры, я ходил их послушать.