За это молчание мне хочется убить. Нельзя замолкать, когда спрашивают о самом страшном. Я ловлю сигнал да, случилось. С Артемом. Пока я не знал. Пока я не видел. Пока я спал или бухал! Чем еще я мог заниматься, отвернувшись от жизни, пока ее ломали катками и бульдозерами? Чем я был занят, пока планета избавлялась от Артема, словно он собрал тут слишком много наград? Словно он больше не нужен стольким людям, особенно мне?
Я ни разу в жизни не заплетала на сцене косы, а твоя мама так хорошо умеет их плести. Говорит Карина таким голосом, словно умерла моя мама, и у меня внутри все чернеет. Я решила, это будет интересно выйти на сцену с такой косой, какую она плела мне на свадьбу, только вместо белых цветов черные, чтобы подогнать под стиль.
И Карина приехала к моей маме по записи. Доведя последние штрихи на ее голове, мама вышла в темно-синий вечер, освещенный лишь колоритной надписью над подъездом в салон красоты. Выбежала на одно мгновение выбросить мешочек мусора, скопившегося за день. Мгновения хватило, чтобы мир прогнулся не в нашу сторону. В полумрачном дворе на маму двинулась тень. Это был парень, я уверен. Смогла бы женщина порезать другую женщину? Если она, конечно, не больше мамы в десять раз? Удалось ли ей довести дело до конца? Никто не знает, какую цель преследовала Тень. Все, что я узнаю Тень порезала маме шею и мне не столь важно разобраться в случившемся, сколько важно, чтобы мама была жива. Недвусмысленные слова «на Таню напали» действуют молнией. Ток идет по каждому позвонку, оставляя во рту вкус электричества. Карина едва удерживает меня от побега спасать неведомо кого. Она хлопает меня по щеке, чтобы я перестал орать. Мама в больнице, напоминаю я себе, ее спасли.
Это самое главное. Твердит Карина заклинанием. Таня жива. Я успела. Она выдыхает с закрытыми глазами, словно на мгновение оказывается за рулем на дороге, по которой везла в больницу маму. Врач успел. Мы все успели.
В «Во имя жизни» над этой операцией работали дежуривший вчера Борис Саутнер и мой друг Артем, который примчался в больницу после звонка Карины. Вот такой диалог врезался в память подруги, по ее признанию, на всю оставшуюся жизнь:
У меня тоже третья положительная. Проверь меня и вперед! Нечего осторожничать, если уже теряем ее! приседал на врача Артем.
Невозможно, сказал Саутнер, поймав намек. Процедура не для твоего организма. Он отвел глаза от экрана компьютера, с которого считывал медицинские данные об Артеме. Тане твоя кровь не навредит, но понадобится ей много, а у тебя больное сердце. Тебе не просто может стать плохо. Ты можешь умереть.
Я представляю, как Артем задумался: сгореть или разбиться? Они с Каринкой обменялись взглядами. Подруге показалось, что в этот момент у них сошлись мысли, но не сошлось отношение к ним: ей даже представить было страшно, что Артем надумает принести себя в жертву.
Слушай, давай поступим, как джентльмены. Спасем девушку, а что будет с нами не важно. Сказал мой друг.
Не важно? Я испорчу твое здоровье либо убью тебя, а сам сяду. Ты вообще соображаешь, что хочешь сделать? врач замер в кресле, похолодев от ужаса затеи. Артем, ты поставишь на свою жизнь?
И он так просто, как вспоминает Каринка, ответил:
А почему нет?
В прошлом году перед операцией он в уверенном жесте возвел над смертью меч, намереваясь сражаться, и победил, а вчера был готов встать перед ее косой на колени, позволяя снести с плеч свою голову.
Я не имею права при очевидных ограничениях к переливанию. У тебя недобор в весе, операция на сердце все сразу! Если ты умрешь, меня посадят за это, как настоящего убийцу.
Наша работа ежедневный риск. Артем приступил напоминать Саутнеру о каком-то тринадцатом приказе и договоре на прямое переливание крови, вместе которые могут обеспечить врачу безопасность. Тащи бумагу. Я беру на себя голос Артема стих, как передумавший сносить стены ветер, все последствия.
Какая решительность им одолевала, что он не побоялся исчезнуть, утонуть в необратимости, растаять в пустоте?
Жизнь это самое ценное, что у тебя есть. Самое большое, единственное и никогда не повторяющееся событие. Контрольно напомнил Борис. Но что, если жизнь любимого важнее? У одного человека всего один уровень в этой игре. На одного человека только одно дыхание. Как можно взять и отдать другому? пытался понять врач, будто у него нет жены и детей. Артем грамотно напомнил ему об этом. Врач согласился, но Карина еще пыталась остановить Артема. Она клянется передо мной в этом, стелясь плачущим ковриком, словно от смерти моей мамы не почернела бы река или я когда-либо смог бы выбрать между ней и Артемом.
Он думал о тебе. Говорил «я спасаю маму Славы». Я ответила, что не стану свидетельницей этого, боялась потерять Петю, боялась, что он убьет меня и до сих пор этого боюсь! Ему буду сообщать не я. Саутнер сделает это. А что будет дальше, не знаю. Эти слова заставляют ее выть. Петя сойдет с ума. Я потеряю его. Отрезает, а не предполагает, Карина.
Почему? Он будет ругать за это Артема? Или тебя? Ты-то причем?
Карина хватает меня за руку. Я не уверен, что она хочет сделать выпалить признание или наоборот заткнуть мне уши, защищая, как маленького брата. В любом случае Карина так удивлена моими словами, что у нее закончился вой.
Артем был одержим. Я цеплялась за него, но он ничего не чувствовал ко мне впервые в жизни. Он боролся за вас. Я видела, что ничего его не остановит, в тот момент я узнала суть самой безжалостной части Артема, которая срабатывает, если он начинает очень сильно чего-то хотеть. Поэтому я сказала, что не уеду. Я была рядом с ним. Там.
Но ведь это еще не вся история. Я надеюсь на счастливый исход, а подруга обнимает меня так крепко, что этим будто говорит «теперь я твой друг». Мне не нужен другой друг, даже такой, который написал самые лучшие песни в мире. Вместе с Артемом, но не вместо. Я бы отдал любую песню Когда-то он не отказывал себе ни в чем, а сегодня готов отказать себе в жизни. Какую бумагу он подписал? Здоров ли он до сих пор? Или ему опять предстоит реабилитация?
Каринка сделала снимок договора на телефон, и я жадно глотаю его суть, оттягивая момент окончания рассказа, когда я пойму: все кончено.
1. Я (донор), ДОРОНИН Артем Петрович (адрес проживания, дата рождения), добровольно, безо всякого принуждения, даю разрешение на проведение прямого переливания моей крови с целью незамедлительного спасения другой жизни.
2. Я осведомлен (на) о целях, характере и возможных неблагоприятных последствиях такого вмешательства, возможности непреднамеренного причинения вреда моим жизни и здоровью, и уполномочиваю врача на выполнение любых процедур, которые могут потребоваться в связи с возникновением непредвиденных ситуаций, для сохранения моих жизни и здоровья.
3. Я поставил (ла) в известность врача обо всех проблемах, связанных с моим здоровьем, в том числе об аллергических проявлениях, индивидуальной непереносимости, перенесенных мною травм, заболеваниях, операциях, наличии беременности (для женщин), о принимаемых мною лекарственных средствах.
4. Подтверждаю, что я ознакомлен (на) и согласен (согласна) со всеми пунктами данного договора, положения которого мне разъяснены и понятны, и добровольно даю свое согласие на взятие у меня крови для спасения жизни пациента. Ответственность за неблагоприятные последствия данного вмешательства (если есть противопоказания для донора) возлагаю на себя добровольно, безо всякого принуждения.
5. Я (врач) САУТНЕР Борис Витальевич, начальник центра анестезиологии и реанимации МЦ «Во имя жизни», подтверждаю, что предварительная проверка групповой и резус принадлежности крови донора проведена. Противопоказаний для переливания крови реципиенту нет.
6. Пациент (реципиент): ЛОГВИНА Татьяна Петровна»
Дальше читать не удается, я заблудился в потоке мыслей. Ничего не понимаю. Словно договор составлен на иностранном языке. Под словами стоят две подписи и печать. Название больницы в сердце печати звучит издевательски. Юридически идеальная бумажка на согласование смерти. Что за чертов тринадцатый приказ поддерживает такие договоры? Что, если бы из-за этого договора умер мой друг? Об этом умник-Саутнер не догадался подумать?
Я смотрю на Карину, которая все это время что-то говорила. Слова текут из нее рекой.
Я спросила врача, а что, если обоих потеряем? Он ответил, будет бороться за жизнь Артема, если состояние Тани ухудшится. Меня не выгнали из палаты. Это было желанием Артема. Главного врача не было в больнице. Кажется, Луговой его фамилия. Артем сказал, что Саутнер все делает за него, пока его нет. Повезло, что он дежурил. А с другой стороны ужасно не повезло. Нам всем.
Почему? Артем и моя мама будут в порядке. В мое сознание течет его голос, его сила, с которой он поет для меня песню о дружбе, но Карина смотрит в ответ, будто со мной что-то пошло не так и продолжает говорить, отдаляя от меня финал словами, бросая побольше слов между мной и развязкой, чтоб мне до нее не дотянуться.