Мама! попробовала остановить её Соня.
Что мама! Разлучать влюбленных грешно. В таких делах только один советчик сердце. Неужели непонятно
В тот вечер я вернулась от Венгеровых расстроенная, взяла с полки свой любимый роман «Унесенные ветром» и, не отрываясь, читала его до полуночи, в который уже раз. И во время чтения вдруг поймала себя на мысли, что Соня очень похожа на Мелани, только я явно не Скарлетт, и нет у меня, никогда не было, настоящего Эшли.
На этот раз, когда домой приехал брат, мне нечего было ему сказать. Скорее всего, за меня ему обо всем доложила Соня, или её мать. Хотя, если разобраться, я ему хотела добра, только добра. И у меня были все основания волноваться за него Так было на четвертом курсе и на пятом, до самого окончания института. Они, кажется, жить друг без друга не могли. А я все переживала за них, хотя порой отчетливо понимала, что это не мое дело.
Как раз в это время местная газета опубликовала одно из её стихотворений, Начиналось оно так:
Зря надеяться не смею,
Обольщать тебя не в праве.
Это всё, что я имею
Образ в розовой оправе.
У любви не ясны чувства,
Запах, голос, тень улыбки.
Это сложное искусство
Понимать свои ошибки.
Принимать свои просчеты,
Что могли не совершиться,
Черных ласточек полеты
В даль, которая струится,
Над поляной мхом заросшей,
В день, который не продлится,
Просто станет нашим прошлым,
Улетающею птицей.
Я прочитала его с интересом, но толком не поняла. О чем оно? Для чего? Мне подумалось, что Соня проще этих стихов. Да в ней есть какая-то странная отстраненность от всего житейского, какое-то сокровенное одиночество души, но этого мало для настоящей поэзии. В настоящей поэзии сквозит драма.
Я в это время не страдала от одиночества. У меня было всё по-другому. Моя первая любовь, Вадим, был обыкновенным молодым человеком из хорошей семьи. Ничем особенным он не выделялся. Гуляя с Вадимом по вечерам, я часто видела брата. Иногда, влекомая любопытством, я старалась идти за Соней и Сашей, не выпускать их из вида. И Вадим никогда не противился этому. Соня и Саша часто прогуливались по Набережной или стояли на деревянном мосту через небольшую речку, которая делит наш городок на две части. В теплые летние вечера Соня надевала светлые платья, безукоризненно сшитые и хорошо проглаженные. Свою тонкую талию она перетягивала коричневым ремешком из искусственной кожи, а в волосах, на самой макушке, пристраивала тёмный бант с блестками, как новогодние конфетти. Русые волосы, тёмный бант и маленькая серебряная серьга в ухе, делали её профиль романтичным. Другое дело, какая это была романтичность, о чем она говорила: обдавала она холодом или бросала в жар. Иногда мне кажется, что если бы Соня так умело не подкрашивала губы перед свиданием, если бы она не умела как следует взбить воздушные пряди волос, если бы она не была каждый раз так изящно и по-новому одета, то она никому не смогла бы понравиться. Тем более моему брату. Сейчас я понимаю, что вот это отчетливое сочетание в ней холодного и яркого, бледного и блестящего, белого и тёмного оно и погубило брата. Ибо умение обольщать у русских женщин какое-то особенное, вовсе не связанное ни с физическим, ни с душевным здоровьем. Оно как бы не в силу, а вопреки. Наперекор всему.
II
После Сашиной смерти в ходе томительно длинного следствия по его делу, которое вел капитан Басов, я часто вспоминала тех людей, с которыми он близко сошелся в последнее время, и ловила себя на мысли, что каждого из них, в той или иной степени, начинаю подозревать. Нет, я не обладаю какими-то исключительными психологическими способностями, не ощущаю в себе ни провидческого, ни пророческого дара, просто я люблю вязать, у меня хорошая зрительная память. А жизненный узор мне всегда казался самым интересным. Я всегда старалась понять и распутать его.
Естественно, в первую очередь я вспомнила о супругах Барсовых. Однажды я видела, как муж этой начинающей бизнес-леди, тяжеловесный верзила с волосатыми ручищами, держал моего брата за грудки и что-то громко ему объяснял со свирепым видом. Потом отшвырнул от машины, возле которой произошла ссора, сел в неё и уехал. А брат ещё долго стоял возле своего магазина с огромной красочной вывеской по засаду «Белояр», и в его фигуре было что-то жалкое. О чем они тогда говорили, для меня навсегда осталось тайной.
Барсовы в прошлом были ничем не примечательные люди. Он инженер, она бухгалтер. И вдруг, неожиданно для всех, года три назад на местном аукционе, устроенном как всегда в здании городской администрации, они приобрели за 30 миллионов рублей здание нового «Дома быта». У многих в городе тут же возник вопрос, откуда у Барсовых такие огромные деньги? Ни он, ни она коммерцией до этого не занимались, не увлекались разведением пчел, не имели даже приличной машины.
Вскоре Барсовы наладили деловые контакты с какой-то южно-корейской фирмой, набрали крупных кредитов в местном коммерческом банке и стали шить капроновые куртки «на рыбьем меху». Открыли свой магазин, который, по правде говоря, не выделялся обилием товаров, зато располагался близко к центру города и имел по фасаду узорную кладку из красного кирпича в виде елочек. Усилиями оборотистых супругов дом бытовых услуг был переоборудован под швейные цеха, в нем появился шикарный кабинет директора, отделанный изнутри красным деревом и украшений многочисленными зеркалами. Барсовы наняли два десятка рабочих, инженера, бухгалтера, закройщика. И работа, что называется, закипела. Вот только за эту работу первое время они расплачивались в основном авансами, не забывая при этом напомнить, что предприятие у них частное и потому основной расчет будет в конце года, когда станет ясно, какую прибыль они получили Но в конце года неожиданно супруги Барсовы производство закрыли, отправили рабочих в бессрочные отпуска, а сами укатили в Москву искать управу на местную власть, которая будто бы душит их непосильными налогами.
Потом в районной газете появилась небольшая статья, подписанная Марией Барсовой, где она объясняла причину временного закрытия своего предприятия тем, что с рубля, вложенного в производство, ей пока что, приходится платить полтора рубля налоговых отчислений. Так что заниматься производством в данный момент попросту нерентабельно, неразорительно.
По городу пополз слух, что супруги Барсовы задолжали местному банку два миллиарда рублей, что теперь они безвыездно находятся в Москве, а их финансовые дела в Красновятске ведут два московских адвоката, которые уже подали на здешнюю администрацию в суд за чрезмерное завышение ставки налогов и неправильную оценку стоимости основных фондов.
Их магазин на улице Герцена вскоре закрылся, а бывшие рабочие превратились в безработных. Потом в здании бывшего «Дома быта» произошло два подозрительных загорания. В первом случае выгорела часть проводки, а во втором склад готовой продукции превратился в золу, но при этом кирпичное здание сильно не пострадало, хотя и потеряло прежний вид. После этих странных пожаров мой брат каждый раз удрученно качал головой и повторял:
Это всё очень скверно! Перспективы развития производства в современной России ужасны. Если так и дальше пойдет, то будет катастрофа.
Я старалась уточнить, что он имеет в виду. Но Саша мне ничего не объяснял, говорил, что я сама должна во всем разобраться. Это же так просто проанализировать затраты и прибыль. Только однажды, когда он получил очередное письмо из Москвы и снова заговорил о Марии Барсовой, я не выдержала и спросила:
Что тебя с ними связывает?
Да ничего, неуверенно ответил он, сейчас совсем ничего не связывает.
А раньше?
Были общие проблемы.
Какие? полушуливым тоном поинтересовалась я.
Ну, ты, надеюсь, понимаешь, начал он, что Барсовы это подставные фигуры. С самого начала они ничем здесь не владели, они выполняли чужую волю.
Я предполагала.
Ну вот. У них в Москве есть какой-то влиятельный человек. Их дальний родственник, что ли. Все идет через него: и деньги, и товары.
Ну и что?
Так вот этот родственник в Москве, скорее всего, на чем-то прокололся. Ему срочно потребовались деньги.
И поэтому у Барсовых остановилось производство? догадалась я.
Конечно. И налоги здесь ни при чем. Это всё ясно, как божий день.
Ты узнал об этом и рассказал кому-то? Поэтому Барсов взяли тебя в оборот?
Нет, уклончиво начал он, отводя глаза в сторону. Мы живем в маленьком городке. Здесь каждый бизнесмен связан с другим. Без этого развиваться невозможно. Производство зависит от сбыта, сбыт от наличия денег у населения. А деньги надо где-то заработать.
Ну и
Как-нибудь в следующий раз, замялся Саша. Это неинтересно. Повторять аксиомы, о которых писал ещё Карл Маркс.