Мама, которая уже несколько минут грела мои руки в своих, вдруг оцепенела. Этот взгляд мне знаком это выражение лица я часто изучала, когда просматривала фильмы, чтобы запомнить эмоцию. Я называла эту эмоцию «я не знаю, как рассказать тебе об этом».
Доченька, тебе нужно поспать. Тебе нельзя волноваться. Голова должна отдохнуть. Я позову врача, она нажимает кнопку, что находится рядом с моей кроватью, и возвращается ко мне, снова взяв меня за руки.
Мам, просто скажи мне, что с Ником. Он еще не пришел в сознание? Что произошло? Я плохо помнюМам, скажи мне, я цепляюсь в нее мертвой хваткой, желая выудить из нее любую информацию о моем муже.
Никя должна поговорить с ним. Поцеловать. Обнять. Попросить прощения из-за того, что слишком давила на него. Только тогда мне станет легче и я не буду волноваться. Мы будем вместе идти на поправку. Было бы неплохо поселить нас в одной палате.
Дорогаяпоспи, мама опускает взгляд, влажный от сдерживаемых слез. Нетнеужели он еще не очнулся?
Мама, скажи мне! Что случилось? Он еще не пришел в сознание, да? Скажискажи, что обещают врачи? Когда он очнется? Он принял удар на себяя чувствовала этоскажи, мама.
Дорогая ее нижняя губа дрожит, а пальцы ритмично сжимаются на моей ладони.
Он в коме, да? Мамно ведь он проснется? Что они говорят? я готова к самому худшему. Доминик в коме. Подключен к аппаратам жизнеобеспечения, но по-прежнему дышит. Он жив, это главное. Его сердце бьется как прежде, и он обязательно очнется. Как только я приду в себя, я буду сидеть у его постели весь день и держать за руку.
Я должна быть с ним рядом в тот миг, когда он очнется. Я должна.
Я должна сказать ему, как люблю его. И что мне очень жаль, что я позволила нам эту ссору.
Мое воображение рисует страшные картины Ника: всего в синяках, прикованного к постели. Но живого. Иначе и быть не может.
Никон погиб. Врачи не смогли его спасти. Никто не смог, голос матери в проклятой больничной тишине, звучит подобно выстрелу. Стальной пулей ее вердикт застревает в моем сгорающем от боли сердце.
Веки отчаянно трепещут, не в силах остановиться.
Это не правда. Это не может быть реальностью. Это не моя мать, это ее проекция. Такое просто не могло случиться. Ник где-то здесь! Где-то рядом! В больнице. И он вот-вот очнется.
Что? Мам, что ты такое говоришь? Что? мой язык начинает заплетаться, но я уже не шепчу, как прежде. Спящий голос словно прорезался через легкие и вышел на волю. Хотелось кричать, лишь бы заглушить дальнейшие слова мамы.
Дорогая, прошу. Успокойсячтобы пойти на поправку, ты не должна волноваться.
КАКУЮ ПОПРАВКУ, МАМА? Отведи меня к Нику! Я хочу видеть его, Господи. Ты лжешь мне! Лжешь! боль накрывает с опозданием, но в троекратном размере.
И теперь она живет не в голове, даже не в груди и сердце, а во всем, черт возьми, теле.
Я крепко сжимаю веки, мечтая проснуться от этого кошмара. Но в темноте перед моим взором мелькает калейдоскоп из картинок, которые наносят раны на голое тело. На обнаженную душу. Теперь уже никем не защищенную.
То, как Ник улыбался мне в последнюю ночь. То, как его руки скользили по моим волосам, с нежностью собирая их на затылке.
Я собираюсь загладить свою вину, Мика шепчет он, улыбаясь. Я трусь щеками о его щетину и нахожу родные губы. Ссора забыта, словно ее и не было. Я сделаю моей девочке очень хорошо, чтобы она меня простила.
Тебе придется очень, очень хорошо постараться отвечаю, чувствуя как его руки обвивают мою талию. Ник плотно прижимает меня к себе, не собираясь отпускать.
Не отпускай, так и не отпускай
Воспоминание рассеивается, сменяется другим. Сколько еще часов назад? Сколько дней я лежу здесь? Сколько дней назад все еще было хорошо? Все еще можно было исправить. И сейчас можно.
Мама, когда он очнется? мой голос срывается.
Милая, он не очнется.
Я хочу что-то сказать, задать этот вопрос снова, но слова застревают в горле, образуя там снежный ком, который раздувается внутри.
Онон принял удар на себя, милая. Слишком много стекла, сильный ударя была не в силах выслушать то, что сказал мне врач. Его травмы были несовместимы с жизнью. Они зафиксировали смерть мозга почти сразу. Мне оставалось только молиться за тебя. У тебя сотрясение мозга, ушибы, перелом
В ушах зазвенело. А потом я словно упала в пропасть, все мое тело дернулось, будто моя способность шевелиться вернулась ко мне, но только для того, чтобы разрушить все, что попадется мне под руку.
В ушах зазвенело. А потом я словно упала в пропасть, все мое тело дернулось, будто моя способность шевелиться вернулась ко мне, но только для того, чтобы разрушить все, что попадется мне под руку.
ГДЕ ОН? Верни мне еговерните мне его! Я не хочу в это верить! Он живон рядом со мной, он жив в моем сердце, из груди рвется нечеловеческий вой, мама закрывает лицо руками, не в силах смотреть на меня в таком состоянии. Я впиваюсь ногтями в свою грудь, моим пальцам мешают эти дурацкие присоски, и я начинаю с диким остервенением срывать их с себя.
Милая, пожалуйстапожалуйста, молит она, но я будто не слышу. Она накрывает меня своим телом и пытается крепко обнять, но я не хочу ее видеть.
Я ничего не хотела. Кроме одного прижаться к Нику. Почувствовать, как он дышит. Почувствовать биение его сердца.
Сколько раз я засыпала на его груди, слушала этот стук и даже не задумывалась о том, насколько это много? Какое это простое и элементарное счастье слышать ритмсердца любимого человека.
Казалось, я готова отдать все за еще одну такую ночь. За один час.
За один миг.
За еще один удар его сердца.
Но Ника больше нет.
Я В ЭТО НЕ ВЕРЮ! Я НЕ ХОЧУ В ЭТО ВЕРИТЬ! Мы должны были столько всего сделать! Мы хотелимы планировалимам, знаешь все мои воспоминания о наших мечтах и планах разбились. Все то, что мы строили все эти годы, разрушилось за одно мгновение.
Мы вместе строили наш дом, наш храм любви, работая над каждым его кирпичиком, но он распался, словно был замком из песка.
И я не знаю, не знаю, смогу ли я смотреть на его руины. Я не знаю. Я не смогу без Ника. Даже не так: я не хочу без него.
Я не знаю, как мне жить без единственного человека на земле, который любил меня так сильно, что заставил измениться. Мой муж, это человек, с которым я расцвела несмотря на то, что всю жизнь была гадким утенком.
Он был моим лучшим другом, моей опорой, фундаментом, всем. А теперь он ушел.
Не отпускайи я не отпущу тебя.
Я хочу с ним попрощаться, сипло прохрипела и вновь повысила голос. Отведи меня к нему! Я уверена, что это не он! Это не может быть он! Отведи! Дай мне с ним попрощаться
Милая, все это не в моих силахты слишком долго пролежала без сознания, и его уже пришлось
НЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕТ! НЕ ГОВОРИ ЭТОГО! Я ХОЧУ С НИМ ПОПРОЩАТЬСЯ! находясь в бреду, я кричу и повторяю одно и то же. Дайте мне с ним попрощаться!
Я рывком сорвала с себя все провода, не ощутив свободы. Я хотела встать, вскочить, взлететь с этой гребанной койкии не могла. У меня не было сил.
Боль в ноге стала такой адской, что затмевала крошечные крупицы разума.
Милая, ты сделаешь себе только хуже. Боже, да что-такое, где врачи?! Дурацкая красная кнопка
Я забилась в конвульсиях, мелкая дрожь посылала по моему телу миллионы мерзких мурашек у меня было такое чувство, словно по мне ползли муравьи и щекотали меня своими отвратительными мохнатыми лапками. И я хотела сорвать их с себя.
Снять вместе с кожей.
Я впивалась в свои предплечья и грудь ногтями, желая содрать ее, избавиться от этой кожи и выкорчевать вместе с воспоминанием об этой боли.
Дверь распахнулась и в комнату ворвались люди в голубых халатах.
Доктор Штейн, пожалуйстасделайте что-нибудь. У нее истерика.
Лорел, ты знаешь, что делать, едва различала их голоса, но кто-то схватил меня за плечи и придерживал.
Моника, ты не должна волноваться. Все будет хорошо, игла слишком быстро проникла мне под кожу, и я сразу почувствовала действие введенного препарата.
Притупление всех чувств наступило мгновенно.
Боль в ноге исчезла, а голова теперь не болела все сознание проваливалось в сон и последнее, что я видела, это как мама наклоняется, чтобы вновь обнять меня.
Моя рука с несвойственным мне спокойствием обвила ее в ответ.
Прости, доченька. Ты должна набраться сил. Все будет хорошо.
Все будет хорошо? Три слова, которые могут решить все проблемы?
Как все может быть хорошо, когда «всего» уже нет?
Это последний вопрос, который отстучал в моих словно раздавленных висках, и я провалилась в глубины своего сознания.
Только бы мне приснился Ник.
Мика
Flashback
Я отложила в сторону учебник по теории права и потянулась за тем, что мне действительно интересно. Артур Бартоу «Актерское мастерство. Американская школа.»
Я не могла сосредоточиться на скучной теории, особенно в такой обстановке: слишком сильно любила это место. Сидя на траве под деревом, расположенном на холме перед самым первым зданием кампуса моего колледжа, я наслаждалась моментом. И идеальней этот момент могли сделать только знания, которые пригодятся мненикогда они мне не пригодятся.