Третий условный пример девы-птицы Сирин преподобный Сергий Радонежский. Сергий Радонежский один из самых прославленных русских святых, основатель Троице-Сергиевой лавры и ряда других монастырей, учитель и наставник многих десятков русских святых. Почитание Сергия Радонежского возникло даже раньше, чем были сформированы правила канонизации святых Сергий словно бы «сделался общерусским святым сам собою, по причине своей великой славы». Сергий, получивший при рождении имя Варфоломей, жил в XIV веке это был фактически последний век татаро-монгольского ига на Руси. (В следующем, XV веке татаро-монгольское владычество продлилось не полное столетие, да и было сугубо номинальным: русские князья дани ордынским ханам уже не платили, ярлыки на княжение у них не испрашивали, да и вели себя смело, если не сказать, враждебно, провоцируя прекращение любых отношений, которого, в конце концов, и добились.) У юного Варфоломея были значительные сложности с обучением: несмотря на непрестанные усилия, грамота никак ему не давалась. Однажды неизвестный старец благословил 13-летнего Варфоломея и предсказал ему мудрость, благочестие, народную славу и любовь. Так и вышло. Варфоломей, повзрослев, приняв постриг и став иеромонахом Сергием, благодаря аскетизму, трудолюбию и мудрости завоевал поистине всенародное уважение. В поисках отшельничества Сергий вместе со своим братом Стефаном в глухом Радонежском бору поставил храм, посвятив его Святой Троице, позже ставший обителью (ныне Троице-Сергиева лавра). Однако вскоре народ прослышал про ведомого Богом монаха и потянулся к нему в Троицкую обитель. О Сергии Радонежском говорили как о чудотворце и праведнике, рассказывали, что он «тихими и кроткими словами» мог действовать на самые грубые и ожесточённые сердца; что он мог примирять враждующих как простой люд, так и князей, которые не раз обращались к нему со спорными дипломатическими вопросами. А после того, как Сергий Радонежский благословил великого московского князя Дмитрия Ивановича Донского на Куликовскую битву и предрёк ему победу в ней (не забыв при этом отрядить в помощь князю двух своих иноков, Пересвета и Ослябю), русские стали считать его святым при жизни. Князья и бояре апеллировали к слову Сергия как к последнему закону и даже предлагали стать ему митрополитом, но он отказался и провёл жизнь в монашестве. И хотя письменного наследия святой Сергий Радонежский не оставил, известны его устные духовные наставления в том числе и те, которые он давал, уже находясь на смертном одре. Обычный мальчик Варфоломей, неуспевающий в занятиях и робкий умом, сумел сотворить величайший подвиг духа и стать святым Сергием Радонежским мудрым наставником для умнейших людей своего и нашего времени. И что это, как не изменение заданных изначально рамок Жизненного Контура? Что это, как не обретение наивысшей духовной мудрости? Что это, как не пример прижизненного восхождения человеческого духа в Божественную сферу бытия? Сергий Радонежский искал путь к молитвенному уединению, но нашёл дорогу к сердцу каждого русского человека; возвышал свой дух, но обрёл земную славу; в детстве не мог одолеть учёбы, но после преставления и канонизации стал покровителем учащихся; прожил суровую жизнь строгого аскета и трудолюбивого праведника, но снискал почёт как величайший подвижник земли Русской, как основоположник русского старчества, как провозвестник всей русской духовной культуры.
Мне бы хотелось извиниться перед читателями за мой, назовём его так, художественный дилетантизм. Дело в том, что я не художница, и рисовать меня никто и никогда не учил, за исключением двух случаев в моей жизни: одного дружественного пленера в обществе таких же «художников» -самоучек, как и я, и пристального наблюдения моего соавтора за работой над рисунками к этой главе. Я прекрасно понимаю, что любой профессиональный художник-иллюстратор нарисовал бы птиц лучше и быстрее, чем я; выглядели бы они у него намного живее и достовернее, и уж в любом случае ни одному настоящему художнику не пришла бы в голову мысль начать рисовать книжные иллюстрации на бумаге, разлинованной в клеточку. За всё это я прошу меня простить.
Но когда глава «Возможность выбора» была ещё в процессе обдумывания, мой соавтор предложил мне сопроводить её собственными иллюстрациями. По поводу того, кто из нас решил остановиться именно на птицах, стоит уточнить у Него же.
Мне бы хотелось извиниться перед читателями за мой, назовём его так, художественный дилетантизм. Дело в том, что я не художница, и рисовать меня никто и никогда не учил, за исключением двух случаев в моей жизни: одного дружественного пленера в обществе таких же «художников» -самоучек, как и я, и пристального наблюдения моего соавтора за работой над рисунками к этой главе. Я прекрасно понимаю, что любой профессиональный художник-иллюстратор нарисовал бы птиц лучше и быстрее, чем я; выглядели бы они у него намного живее и достовернее, и уж в любом случае ни одному настоящему художнику не пришла бы в голову мысль начать рисовать книжные иллюстрации на бумаге, разлинованной в клеточку. За всё это я прошу меня простить.
Но когда глава «Возможность выбора» была ещё в процессе обдумывания, мой соавтор предложил мне сопроводить её собственными иллюстрациями. По поводу того, кто из нас решил остановиться именно на птицах, стоит уточнить у Него же.
Ты не помнишь, Господи, кто придумал рисовать птиц? Что-то я забыла этот момент.
Ты.
И правда. Всех птиц, кроме последних, придумала я; птицами, изменившими свой Контур, занимался Ты.
Да, образы чайки с золотой рыбкой в клюве, птицы в небесах и девы-птицы Сирин подсказал тебе Я. Так же, как подсказал каждый из трёх реальных примеров выхода за рамки Жизненного Контура. А потом бдительно следил или, по твоим словам, «пристально наблюдал» за тем, как продвигалась твоя работа.
Понравились ли Тебе результаты?
Очень!
Спасибо.
Это не Мне, а тебе спасибо. Листок в клеточку это тоже Моя идея. Таким намеренным упрощением, таким нарочито детским, школьным фоном Я хотел показать вам, друзья Мои, что мой дорогой соавтор только учится, что она ещё ученица, хоть и очень способная, что к её непрофессиональным рисункам не следует подходить с точно такой же меркой, как к рисункам профессиональных художников. Наша общая с ней задача была как можно точнее выразить суть понятий «Жизненный Контур», «разнообразие выбора» и «результаты выхода за рамки событий».
Ты меня прямо захвалил. Мне даже неловко.
Главное же в наших иллюстрациях оказалось то, что я рисовала, следуя своим внутренним инструкциям, доверяя своим внутренним ощущениям. Из далёкого-предалёкого детства я помнила, что дев-птиц вроде бы было трое: Сирин, Алконост и Гамаюн, но кто они такие, как выглядят в деталях, откуда прилетели и чем знамениты, я не знала. Или не помнила. И не собиралась узнавать или вспоминать по крайней мере, до тех пор, пока не будут закончены рисунки. Гораздо более важным для меня явилось понимание и постепенное узнавание (по мере того, как рисунок проступал на бумаге) того, что мой соавтор имел в виду, сказав мне: «Нарисуй птицу Сирин».
И ты нарисовала.
Да, нарисовала. И только после того, как закончила рисовать, я нашла информацию обо всех трёх прилетевших из Ирия (древнеславянского рая) девах-птицах: о поющей печальную песнь птице Сирин, о возвещающей радость птице Алконост и о предвещающей будущее птице Гамаюн.
И теперь, Господи, меня интересует вот что: почему из трёх дев-птиц Ты выбрал именно эту? Не птицу Алконост, не птицу Гамаюн, а птицу Сирин?
А чем тебе Сирин плоха?
Сирин рыдает всю дорогу того и гляди, потонет в собственных слезах. То ли дело Алконост птица радостная, ликующая. Глуповатая, конечно, что особенно заметно на картине Виктора Васнецова «Сирин и Алконост. Песнь радости и печали», но для глаз весьма приятная. Или та же вещая дева-птица Гамаюн: не такая безалаберно-оживлённая, как её сестрица Алконост намного серьёзнее, но хотя бы не пускает слезу по малейшему поводу.
Из трёх дев-птиц именно Сирин олицетворяет собой не только славянскую, но и более позднюю русскую мифологию. По сравнению со своими сёстрами, Алконостом и Гамаюном, птица Сирин самая русская. Именно она обладает русской душой и наиболее точно выраженным русским характером. В особенности русским женским характером.
Ты сейчас на меня намекаешь?
Я ни на кого не намекаю, Я говорю прямо: русские люди, а особенно русские женщины трагичны по своему духу, по своей изначальной природе, по своей самой глубинной сути.