Каштан. Избранная лирика - Илья Бровтман 4 стр.

Добро как остров в океане зла.
Его мы постоянно открываем,
Найдя его на кончике пера.
Он очень мал, почти необитаем.

Он сказочен, на нем цветут сады,
А в них плоды, желанием налиты.
И чистые, прозрачные пруды,
Там Солнце круглый год стоит в зените.

Ему не страшен приворот и сглаз,
Ведь жители его невзгод не знают.
На нем не ищут золото и газ,
И сапоги злодея не ступали.

О нем не знает плут, или гордец.
Его не видно, но он есть на свете.
Он состоит из тысячи сердец,
Которые любовью, счастьем светят.

Не встретишь там измены на пути.
В добро всегда открыта людям дверца.
Коль хочешь это островок найти,
Открой его в своем горячем сердце.

Плыла по небу, не спеша,
Молоденькая тучка.
И Солнце, пламенем дыша,
Взяло её под ручку.

И, крепко тучку полюбив,
По небу покатилось.
Она же, Солнышко, закрыв,
В лучах его светилась.

И нежно тучку подтопил,
Шар огненный как грёзы.
На землю вешнюю пролил,
Как  дождь девичьи слёзы.

В момент рожденья акушерка нам,
Умело пуповину обрезает.
Но с тёплым сердцем наших милых мам,
Незримо что-то нас соединяет.

Дает нам пищу многие года,
И наполняет наше тело кровью.
И эта связь не рвётся никогда,
Теплом нас, одаряя и любовью.

А что мы матерям взамен даём?
Что мы по пуповине возвращаем?
Невзгоды, грусть, печаль свою несём.
Мы кровь свою и душу очищаем.

Но это понимаем лишь тогда,
Когда протянем пуповину к детям.
Когда зажжётся сердце как звезда,
И путь в ночи кому-нибудь осветит.

И если на себе мы круг замкнём,
То нас любая неудача минет.
Лишь на краю могилы мы поймём,
Что связь веков течет по пуповине.

Светила в небе желтая луна,
Я в сумерках сидел с тобою рядом.
Нам пела песни ранняя весна,
К твоим устам я прижимался взглядом.

Луна, стыдясь невольной наготы,
Прикрылась золотыми облаками.
Я опьянел от нежной теплоты,
И до тебя дотронулся губами.

Амуры закружились возле нас,
И в миг свои тетивы натянули,
С твоих прекрасных и невинных глаз,
Мои уста на губы соскользнули.

В моих объятьях трепетала ты,
Сердец колокола в набатом били.
Шуршали придорожные листы,
Амуры свои стрелы запустили.

Они в сердца неистово впились.
Пронзило сердце сладкая истома.
Мы в поцелуе искреннем слились,
Не видя молний и не слыша грома.

В пылу любви стеснение позабыв,
Луна свои откинула одежды.
И в эту ночь, любовь нам, подарив,
Вселила в нас и веру и надежду.

Вдруг озарила комнату луна,
И вырвала нас из объятья ночки.
Ты предо мной лежишь, обнажена,
Обласкана, до самых ноготочков.

Ты крепко спала в этот сладкий час.
Тобою любовался в лунном свете.
Весна кончалась, отдавая нас,
Мечтам о золотом и знойном лете.

Не просто жить в стране глухих,
Тем более, грустней поэту.
Про Солнышко читаешь стих,
А людям наплевать на это.

И, кажется, весь мир оглох,
Под колпаком понятий мнимых.
Не слышат стоны царь и Бог.
Мы слышим лишь себя любимых.

Своих детей не слышит мать,
А матерям не внемлют дети.
Умеем лишь хотеть и брать,
Но так легко покончить с этим.

Будь чуть умнее глухарей.
И выбрось в мусорку бируши.
Услышь сердца других людей,
И мир тебе откроет уши.

По стеклу стекают слёзы,
Небо плачет в октябре.
Одинокая берёза
Загрустила во дворе.

Листья лёгкие как птица
Мягким пухом и пером,
Будут под ноги ложиться
Позолоченным ковром.

Тень от кроны на крылечко
Проберётся на заре.
Вот ещё одно колечко
Появилось на коре.

Злой судьбы суровый ветер
Может листья унести.
Отгони печаль о лете,
И о вёснах не грусти.

Ты не думай про морозы.
Осень  жизни не конец.
Пусть ложатся на берёзу
Много радостных колец.

По стеклу стекают слёзы,
Небо плачет в октябре.
Одинокая берёза
Загрустила во дворе.

Листья лёгкие как птица
Мягким пухом и пером,
Будут под ноги ложиться
Позолоченным ковром.

Тень от кроны на крылечко
Проберётся на заре.
Вот ещё одно колечко
Появилось на коре.

Злой судьбы суровый ветер
Может листья унести.
Отгони печаль о лете,
И о вёснах не грусти.

Ты не думай про морозы.
Осень  жизни не конец.
Пусть ложатся на берёзу
Много радостных колец.

Кто любит нас тому так больно,
Когда на раны сыплем  соль.
Мы матерям своим невольно,
Рождаясь, причиняем боль.

Свою любимую игрушку
Случалось  невзначай сломать.
Забавной плюшевой зверушке
За чем-то  лапу оторвать.

Любимых иногда ломаем,
Пытаясь  взять их под каблук.
А после с грустью замечаем,
Что  всё поломано вокруг.

Нам душ своих совсем не жалко.
Всё лучшее идёт на слом.
Мы сами превращаем в свалку
Свои  сердца и отчий дом.

По горам и по долинам
Где-то рядышком подчас
Ходит наша половина,
И найти мечтает нас.

Повезёт тому, кто встретит,
И поймёт, хоть раз узрев,
Что другой такой на свете
Не найти средь сотен дев.

Без неё свеча  огарок.
Даже Херувим бескрыл.
Толщей лет, приветив старость,
Почитай совсем не жил.

От венчания, до тризны
Повстречавшись, как в раю
Проживёте по две жизни:
 жизнь её и жизнь свою.

Прекрасен нежный первоцвет.
И аромат цветов вдыхая,
Мы собираем их в букет,
Порой с корнями вырывая.

Потом цинично сапогом
Букеты топчем. Нет нам дела,
Что каждый мог бы стать плодом,
А плод мы тоже рвём неспелый.

Не слышен нам цветочный стон.
Мы не готовы к ожиданию,
Пока раскроется бутон,
Даря нам счастье созерцания.

Мне жизнь преподала урок:
 нектар цветочный пить приятно,
Но как бы не был сладок сок 
Плоды сочнее многократно.

По жизни, как по каменным ступеням
Неторопливой поступью идём.
Промчалось лето, и уже осенним,
Слезится небо золотым дождём.

Что это  слёзы счастья, или горя?
Непросто разглядеть издалека.
Жизнь широка и глубока, как море,
Длинна, как полноводная река.

А мы идём по мокрому граниту.
То вверх, то вниз  наш грешный мир таков.
Но никогда богиню Афродиту
Мы не заменим на других богов.

Нам без неё не жить на этом свете.
Хоть падает на лоб седая прядь.
Пока дуэтом мы поём о лете
Нас осенью непросто напугать.

Тонкий луч скользил по лбу,
По бровям и по ресницам.
Ты вошла в мою судьбу,
Как подстреленная птица.

Я лечил твоё крыло,
Распахнув Амурам сердце.
Что-то тёплое вошло,
В не захлопнутую дверцу.

Только тесно в клетке нам,
Хоть дают пшено и воду.
Слёзы лились по щекам 
Ты стремилась на свободу.

Двери я не запирал,
Но тебя душила клетка.
Снился бал и карнавал,
Снилось небо, снилась ветка.

Над землёй парит душа.
Ты теперь уже другая,
И всё так же хороша.
Только клеть твоя пустая.

Обращаем сердце в прах,
Мы в мечтах о Синей птице.
И витаем в облаках
Не довольствуясь синицей.

Покрылось небо тучами уныло.
Слезился за окошком месяц март.
Ты так мне сильно голову вскружила,
Что не помог ни бром, ни авокард.

Налилось сердце сладкими мечтами,
Наполнив грудь, дыханье затруднив.
Прикосновенье нежными устами,
Напомнило, что я любим и жив.

Тут словно в небе расступились тучи.
Взлетели наши взоры к небесам.
И мартовского солнца робкий лучик,
Скользнул по непослушным волосам.

Наполнив душу радостью до края,
Еще мгновенье, у зимы украв,
Весна, в права уверенно вступая,
Дарила аромат душистых трав.

Душистыми назвали их не даром 
У первых трав, конечно, есть душа.
Июльским не иссушенная жаром,
Как девушка  невинна и свежа.

Журча, стекая ласковым потоком,
Ты как травинка проросла во мне.
Горящий шар вздымался на востоке,
Назло холодной ночи и зиме.