Каштан. Избранная лирика - Илья Бровтман 5 стр.

Я дарю тебе надежду,
Веру в солнечное лето.
Ветерок пьянящий, нежный,
Сноп чарующего света.

Шёпот волн у ног любимой,
Что играет и ласкает.
Сладость слов произносимых,
От которых дух сперает.

Я хочу тебе в подарок,
Поднести все краски мира.
Что бы на тебя загаром,
Солнце падало игриво.

И тогда, прогнав невзгоды,
О болезнях забывая,
Окунешься в моря волны,
Брызги, в небо поднимая.

И никто тебя от счастья,
Отлучить уже не сможет.
Словно первое причастье 
Вера и любовь все может.

Я готов бетон, поцеловать,
На котором лайнер приземлился.
Снизошла земная благодать,
И как будто мне Христос явился.

В этот раз предстал он предо мной,
В голубом, цветастом нежном платье.
Обратился любящей женой,
Заключил  в горячие  объятья.

Я к устам твоим прильну любя,
И к щеке твоей приникну весь я.
Как я рад, что вновь моя семья,
Снизошла ко мне из поднебесья.

Предновогодняя пора,
Забудем про беду.
Двенадцать братьев у костра.
Я в гости к ним приду.

Я попрошу их в эту ночь,
От робости краснея:
 Вы не откажетесь помочь,
Несчастному еврею?

Пусть снова к нам придет весна,
Пора мечтаний нежных.
Пусть все пробудится от сна,
И расцветет подснежник.

Я в тебя как в зеркало смотрю
И другого зеркала не надо.
В нем я вижу вешнюю зарю,
Счастье, нежность, верность и отраду.

В нем я вижу синеву небес,
Яркость Солнца и морскую негу.
Пахнущий озоном летний лес,
Белизну ноябрьского снега.

На себя всегда со стороны,
Я смотрю любимыми глазами.
Чувствую дыхание весны
Терпкими и влажными устами.

Пусть оно сверкает как звезда,
Как искра, как золотая рыбка.
Пусть на этом зеркале всегда,
Вижу я лишь счастье и улыбку.

Чтоб женщину любимую раздеть,
Однажды нужно силы приложить.
Достаточно хоть раз ей овладеть,
И можешь с ней, потом спокойно жить.

Ты можешь к ней являться без цветов,
Хватать, где хочешь грубо, как нахал.
Ты можешь не рассказывать ей снов,
И исполнять любовный ритуал.

Коль не умеешь  не берись любить,
Но не мешало бы тебе узнать,
Что сколько раз ты с ней захочешь быть,
Придется столько раз завоевать.

Ты прилегла, прикрывшись простыней,
Любуюсь я украдкою тобою.
Не хочется нарушить твой покой,
Я от тебя свои желанья скрою.

Под простыней не спрятаться тебе.
Я мысленно ее с тебя срываю.
Твои холмы как рок в моей судьбе,
И я на них покоится, мечтаю.

Мечтаю простынь в клочья изорвать,
А если в платье, изорву и платье.
Мечтаю обнажить тебя, распять,
И нежно обнимать твое распятье.

Как змей желаю яблоко сорвать.
Заветный плод мифического древа.
В грехах земных ты будешь утопать,
В моих мечтах, моя святая дева.

Мечтаю залюбить и растоптать,
И тело целовать твое и душу.
Могу о многом грезить и мечтать,
Но никогда покой твой не нарушу.

Ты словно лук, а я твоя стрела,
Мне без тебя и метра не прожить.
А вместе можем подстрелить орла,
И сокола на небе подстрелить.

Как сладко к луку гибкому прильнуть,
И в шелковистой тетиве забыться.
Её неторопливо натянуть,
И с резким свистом в поднебесье взвиться.

Я с легкостью врезаюсь в облака,
Забыв про расставанье и разлуку.
Вдруг путь-дорога станет, не легка.
Мне хочется лететь к земле и луку.

Пусть это продолжается века.
Пусть лук мой не ломается, а гнется,
И стрелы выпускает в облака.
Кто знал тетиву, к ней всегда вернется.

Ты словно парусник в огромном океане.
Я босиком на палубу ступлю.
Смету тебя в каюту, как цунами,
И прикоснусь к тому, что так люблю.

Порыв любви, как ветром пораженный,
Твой парус  платье вздернет к небесам.
Прижмусь невольно к мачте обнаженной,
И нежно прикоснусь к твоим глазам.

Пусть твой штурвал мне обожжёт ладони.
Сирена, словно рында прозвучит.
И шум волны померкнет в сладком стоне,
А легкий бриз мои уста простит.

Нет ничего прекрасней мачты этой,
Пусть я на шторм и качку обречён.
Я в море волн и океане света,
С моей любимой яхтой обручён.

Ты словно парусник в огромном океане.
Я босиком на палубу ступлю.
Смету тебя в каюту, как цунами,
И прикоснусь к тому, что так люблю.

Порыв любви, как ветром пораженный,
Твой парус  платье вздернет к небесам.
Прижмусь невольно к мачте обнаженной,
И нежно прикоснусь к твоим глазам.

Пусть твой штурвал мне обожжёт ладони.
Сирена, словно рында прозвучит.
И шум волны померкнет в сладком стоне,
А легкий бриз мои уста простит.

Нет ничего прекрасней мачты этой,
Пусть я на шторм и качку обречён.
Я в море волн и океане света,
С моей любимой яхтой обручён.

Ты спишь, и я стараюсь не тревожить.
Твой сладкий сон нарушить не хочу.
Воспоминанья чувства могут множить.
Мне грёзы и страданья по плечу.

Ландшафт твой милый скрыт под простынею,
Но он меня волнует и манит.
Я помню, как стремился к водопою,
Который нынче не бурлит, а спит.

Вот холм, в который я люблю уткнуться.
Вот косогоры, вечно хороши.
Вот водоём, в который окунуться,
Всегда мне было праздником души.

А вот под этим кустиком любимым,
Я сладкую чернику собирал.
От аромата нежного малины,
Я сам кустом и косогором стал.

Холмы вздымались медленно и мерно,
И приглушали шум и птичий крик.
От счастья я и сам вздремнул, наверно.
И, вдруг настал, рассвета дивный миг.

Ресницы дрогнули, два серых водоема,
Открылись мне, и в дивной тишине,
Пещера губ меня сразила громом.
И заискрился жемчуг по весне.

И я припал к источнику святому,
И начал воду пить из родника.
Я погрузился в негу и истому.
Ожило Солнце, небо и река.

Предельно возрастало напряженье.
Все заиграло под моей рукой.
И в этот миг прошло землетрясенье.
Блаженство наступило и покой.

И зажурчал ручей, запели птицы.
Земля издала незаметный стон.
Медвяный пар над пропастью клубится,
Ты снова погрузилась в сладкий сон.

Ты как маленькая пчёлка,
Предо мной течёшь рекой.
Я рукой откину чёлку,
Проведу по лбу рукой.

И из губ твоих медовых,
Буду пить цветочный дар.
И твоих желаний новых,
И любви твоей нектар.

Я, мечтая о полётах,
Весь свой сок тебе отдам.
И тогда в пчелиных сотах,
Будет места мало нам.

И в тебе как воск растает,
Сладкокрылый твой кумир,
Опылит и приласкает,
И медовым станет мир.

Украшений видел много,
В золотой оправе.