Нил Нигил Септипус хотел было что-то вякнуть, так ощутил себя словно погруженным в расплавленное масло. Его охватил дикий жар, а потом бросило в холод. Сверкнули молнии, послышался сокрушительный удар грома, и все завертелось перед глазами мужчины. А спустя мгновение все стихло. Нил Нигил теперь уже не чувствовал боли в носу, а теле бодрость. Он вскочил и бросил взгляд на себя. Перед ним колыхалась полная девичья грудь, едва прикрытая полоской ткани. Дальше виднелось загорелое женское тело, роскошные бедра, едва прикрытые трусиками, сильные ляжки, рельефные голени, босые изящные ступни. Волосы стали длинные, и когда Септипус прихватил их пальцами, то почувствовал нежность шелка и решил посмотреть на них. Перед глазами у бывшего центуриона возникли голубые, вьющиеся пряди.
Своего лица не видно, но тело здоровое, юное, ладное, только без украшений, смуглое от загара, почти нагое, пресс плиточками и великолепная форма.
Нил Нигил себя чувствовал даже сильнее и бодрее, чем раньше. И присвистнув, заметил:
Вот это да! Я что, девка?
Красивая воительница в драгоценностях кивнула:
Да, ты теперь самка и должна служить мне!
Нил Нигил со вздохом ответил:
Мой долг служить лично императору и любому начальнику, которого он поставит надо мной.
Девушка сердито топнула босой ногой и заявила:
Я выше императора. Я Богиня из богинь! И ты обязан мне подчиняться, иначе вместо девчонки я из тебя сделаю таракана!
Септипус-девка вздрогнула и встала на колени, смиренно произнеся:
Воля ваша, о величайшая из величайший. Но император дал мне задание, и я обязан его выполнить.
Богиня агрессивно заметила:
Без моей воли не то что Рим не сожгут, но и ни одна муха не пролетит. Так что ты не бойся.
Нил Нигил в ответ задорно пропел:
Сколько же трусить я не пойму,
Сильный воитель для битвы рожден
Страх это слабость, и потому,
Кто испугался, уже побежден!
Богиня топнула с яростью ногой и пропела:
Накрашен стол и пол,
Император тот еще козел!
И тут она подмигнула Нилу и сообщила ему вкрадчивым тоном:
Юная, будь девкой юной,
И взрослеть не торопись.
Побеждай напором шумным,
И с фашистами дерись!
Никогда не знай покоя,
Плачь и смейся невпопад,
Я сама была такой,
Миллиарды лет назад!
Нил Нигил присвистнул:
Ни фига себе! Миллиарды лет тому назад. И, кто такие фашисты?
Богиня подмигнула и вкрадчиво произнесла:
Узнаешь еще. Придется встретиться.
Нил Нигил провел босой, девичьей ногой по гравию дороги. Ощутила колкость своей упругой подошвой и логично заметила:
Интересно, а я кто? Он или она?
Богиня с улыбкой ответила:
Душой ты сто процентов мужчина, телом на все сто сильная и прекрасная девушка. Не печалься, я научу тебя магии, и ты будешь служить мне еще более преданно и верно, чем императору.
Красавица в драгоценностях надменно произнесла:
Я позволяю тебе поцеловать подошвы моих ног.
Нил Нигил хотел возразить, но взгляд Богини его сжигал. И бывшая правая рука начальника преторианцев пала ниц. И покорно поцеловала босые ступни величайшей красавицы на земле. Губы ощутили сладкую, словно мед кожу и очень приятный, словно смесь тысячи райских цветов аромат от изящных, точенных, сексуальных ножек богини.
Да еще неизвестно награда ли такую прелесть поцеловать, или попытка унизить.
Богиня снисходительно произнесла:
Скоро к тебе прибудут подружки, ведь один в поле не воин!
Нил Нигил еще раз жадно чмокнула босую, точенную, сладкую как амброзия, которую пьют римские боги, ножку богини и хотел продолжать осыпать поцелуями дальше. Но получил голой пяткой в нос, от чего даже потекла тоненькая струйка алой крови, растекаясь по загорелой коже.
Богиня строгим тоном произнесла:
Вставай и иди! Если ты хочешь что-то узнать о готовящемся пожаре в Риме, то с такой внешностью это сделать проще всего. Глядя на твою грудь, бедра, ноги мужчины будут сходить с ума!
Нил Нигил смутился:
Как так? Я буду для них соблазном?
Богиня хихикнула и отметила:
Поверь мне, женщина испытывает куда больше наслаждения от любви, чем мужчина, и ты даже не захочешь снова стать самцом!
Нил Нигил буркнул:
Это ужасно!
Богиня возразила:
Наоборот, прекрасно! Такая у женщин чувствительная кожа, одно прикосновение вызывает наслаждение.
Девчонка подмигнула Нил Нигилу и добавила:
А чтобы ты не думал, что я тебя оставила в гордом одиночестве и ты единственный мужчина в женском теле, я тебе дружка переброшу.
Богиня подпрыгнула, прокрутила вертушку и выпустила из голой пятки молнию. И перед, в который раз изумленным Нил Нигилом, возникла почти нагая тоже весьма мускулистая и красивая девчонка рыжей масти.
Она стояла и растеряно моргала.
Богиня с видом крупного победителя ответила:
Это центурион Фуриоуз. Был не слишком молодой и симпатичный мужчина, а теперь видишь, какая огнезарная красавица стала!
Нил Нигил присвистнул, девчонка и в самом деле прелесть. Только может быть слишком уж мускулистая, как и он сам. Обычно такие мышцы имеют девушки-гладиаторы или те, что работали в каменоломнях.
Но при этом высокая грудь и роскошные бедра совсем не лишали красавиц женственности.
Девушка Фуриоуз растеряно оглядывалась. Затем поклонилась Богине-демиургу и пробормотала:
О величайшая, сделай меня снова мужчиной!
Богиня воскликнула, тряхнув роскошными бедрами:
Нет! Ты такой в женской плоти мне нужнее. А теперь оба встаньте на колени и поцелуйте мне голые пятки.
Девушка Фуриоуз и девушка Септипус встали на колени. Они послушно поцеловали ступни богини. Но затем мелькнула тень и возник мальчишка в шортах. Девушка-демиург кивнула:
И мальчику тоже вы должны чмокнуть в босые подошвы.
Мальчишка было белобрысый и красивый, на вид лет двенадцати. И целовать его ноги казалось унизительным. Какой-то сопляк, а тут два римских, отнюдь не последних гражданина.
Септипус-девушка решительно заявила:
Не буду сморкачу ноги целовать!
В ответ мальчишка ударил голенью по лицу красивую блондинку с голубоватыми волосами и рыкнул:
Вас превратить в червяков?
Фуриоуз-девушка со вздохом предположила:
Это тоже Бог! А не просто мальчик. А богу это не столь унизительно.
И чмокнула девушка мальчишку-демиурга в пятку.
Пацан-творец кивнул и заявил:
Я тоже Бог! И Септипус отказался от великой чести. Тем не менее, я ему это прощаю. Но если хотите жить, то вам придется сражаться против тех, кого мы Боги-демиурги прикажем. Иначе бедствие неисчислимое придет на Рим.
Богиня грозно сверкнула глазами и заявила:
Ребята, хотите вы этого или нет, но вам девчонки придется сражаться против Рима и помочь победить Спартаку.
Септипус и Фуриоуз, эти девчонки с сердцами настоящих мужчин, воскликнули во все глотки:
Никогда! Никогда мы не повернем против Рима!
Богиня грозно топнула ногой. Блондинка с голубоватыми волосами и огненно-рыжая девушка оказались на дыбе. Появилось несколько обнаженных загорелых девчонок, лица которых были закрыты красными масками.
Они принялись терзать девушек-центурионов. Сначала босые ноги красавиц были зажаты в колодки и к ним стали подвешивать грузы. Это очень больно, связки растягиваются и выворачиваются.
Септипус-девушка заскрежетала зубами и проскулила:
Все равно я против Рима не пойду!
Фуриоуз-девушка прошипела:
Не бывать Римскому центуриону предателем!
Девушек-римлян продолжали пытать. Подвешивали грузы, вырывая из плеч суставы. Затем стали палачи-девчонки, обнаженные, но в масках, с волосами рыжей масти, бить плетками по спинам растянутых красавиц. Удары сначала наносились умеренной силы.
Богиня приказала, сердито топнув своей изящной босой ногой:
Бейте сильнее!
И вот пошли железные кнуты, которые распороли женскую кожу. Септипус и Фуриоуз стиснули зубы, но от ударов, сотрясающих растянутые тела, из горла выходили сдавленные стоны.
Вот по приказу богини под босыми ногами истязаемых девушек запылали жаровни. Огонь самки-палачи регулировали с помощью подачи газа. Сначала он был малый, но затем усиливался. Чтобы сразу не сжечь кожу, истязательницы мазали голые подошвы девушек растительным маслом.
И это была такая чудовищная боль, что Септипус и Фуриоуз, эти девчонки, завопили. Но тут же стиснули зубы, так что даже с уголков рта потекла кровь.
Но каких сверхчеловеческих усилий это стоило. Девушка-палач ткнула раскаленным прутом Септипусу под мышку. Тот охнул и опять вскрикнул. Теперь обоих девчонок-центурионов стали бить стальными, раскаленными в тут же возникшем камине прутами. И боль стала еще более страшной и чудовищной.
А еще палачи-самки взяли в руки щипцы с раскаленными зубцами и начали рвать грудь. Что чрезвычайно больно. Словно молнии тебя пронзают от пяток до затылка. Септипус подумал: Может хватит? Чем терпеть подобные страдания, сказать: выбор ясен, на все согласен! Но помогать ярому врагу Рима Спартаку и предать свою Родину нет! Римлянин должен быть тверже алмаза.