Ах! Жду не дождусь! Джонотан сжал, так, что даже костяшки побелели, кисть Эрика, Мечтаю об этом! А то из-за этой идиотской аварии никакой личной жизни!
Да уж понять по тону Эрика радуется ли он предстоящей «встрече», или сердится, было абсолютно невозможно. Научился он ставить Хейдигера в тупик, Никакой. Ладно, подождём, посмотрим. А пока хватить ворчать. Давай укладываться.
Я бы с удовольствием. Да не успел из-за тебя, паршивца занудного, в гальюн сходить. Теперь так и так придётся ждать, когда скотина Моммсен вытащит оттуда свой тощий зад. Никак, опять пошёл ублажать своего одинокого друга
На это Эрик только фыркнул, опустив спинку кресла, и подтыкая под спину плед.
Ну так ты не забудь. Когда прилетим и обустроимся. Ты обещал!..
Тут наконец к ним обернулся предмет их раздора, делящий переднюю пару кресел как раз с вышеназванным Моммсеном, тридцатилетний бурильщик Томер Франкель, с фигурой атлета и пристрастием к качанию железа в спортзалах, и битью морд в барах всех планет Содружества. И посмотрел долгим и пристальным взглядом на обеих. Эрику пришло в голову, что он свободно мог расслышать их разговор несмотря на жужжание систем климатизатора и басовитое гудение маршевых двигателей.
Томер ничего не сказал, но оба учёных как-то сразу утратили желание продолжать пререкания.
Когда исполняющий обязанности командира модуля старший лейтенант Олег Назаров и помощник штурмана младший лейтенант Ксю Хван, закрыв за собой дверь командирского отсека, опустились в кресла пилота и штурмана, хитрые щёлочки морщинистых глаз сорокавосьмилетнего китайца обратились к командиру:
Неплохо прошло, а, сэр?
Ну, в принципе, да. Могло быть гораздо хуже.
Оно и верно. Похоже, главных наших проблем пока никто не осознаёт. Но если то, что сказал Гуннар хотя бы на вот столько, помощник штурмана показал кончик ногтя, правда, то мы в глубокой, как говорят русские, опе!
Мы в ней и так, Ксю. Назаров криво усмехнулся, потому что то, что сказал чёртов Гуннар слишком похоже на правду. И если даже кроме него этих «голосов» никто не слышал, и не услышит, это вовсе не значит, что на чужаке и правда никого нет живого! Да ещё и враждебного.
Потому что в одном этот старик стопроцентно прав.
Похоже это «уединённое место» на точку для принудительной изоляции!
То есть, вы, сэр, хотите сказать, что вы тоже?..
Нет, конечно, лейтенант. обращаясь к товарищу по званию, и глядя на него посерьёзневшими глазами, переставший улыбаться Олег как бы хотел сказать, что он всё-таки сохраняет трезвость мышления и реалистично оценивает ситуацию, Я так не думаю. Тюрьмы обычно стараются устроить там, где можно выгодно использовать дармовой труд заключённых. То есть на планетах или астероидах с каким-нибудь сырьём Чтоб и осуждённые не скучали, и бизнес шёл своим чередом. Всё должно приносить выгоду! Основной экономический Закон Содружества. Ну а про приоритеты чужих рас
Ничего сказать не могу.
Что же до того, что бедолага Гуннар якобы «услышал»
Сейчас, когда мы только вдвоём, я могу смело сказать: в такую чушь, как телепатия, я просто не верю.
Человечество семьсот лет как вышло в космос, и триста лет как мы летаем в соседние галактики спасибо Вайлю. Но ещё ни разу нам не встречалась раса, умеющая читать мысли другой, чуждой, расы. Да что там чуждой! Хотя бы своей!..
Зато всегда возникали проблемы при программировании чёртовых портативных автопереводчиков. А представьте, насколько было бы всё проще, если и переводить бы ничего не надо было: непосредственно, без слов, а только понятия: так сказать, из мозга, Олег повторил жест бурильщика, постучав согнутым пальцем по виску, в мозг!
Согласен. Это позволило бы избежать кучи проблем. Я хоть сам и не застал, но отлично помню конфликтик на Рашпере. Когда слово «танньген» ошибочно перевели как «недостаточная цена». А оно на самом деле значило «священный». Вот и перестреляли несколько десятков первобытно-общинных аборигенов, которые остервенело защищали расхищение склада с тем, что наши приняли за еду
Всё верно. Последствия, насколько помню, пришлось расхлёбывать десять лет Но здесь, как мне кажется, проблем с «населением» корабля не будет. Я специально не стал говорить, но вы-то знаете. Что анализатор выдал и предполагаемый возраст чужой посудины. Сто восемьдесят лет. За такое время она уж точно могла прибыть в порт приписки. Или, там, в пункт назначения, где бы они ни находились. И даже если бы они потерпели крушение, выжившие могли бы за такое-то время восстановить корабль. Или хотя бы послать тот же СОС. И их непременно отбуксировали бы до ближайшей базы. Четыреста с лишним тысяч тонн железа, да ещё и выведенные в космос, не должны просто так пропадать без дела! Это уж слишком
Расточительно!
Значит, скорее всего, нет там никого живого.
Звучит логично. И поскольку мы с вами, лейтенант, не верим, что какое бы то ни было живое существо может протянуть почти двести лет, можно считать предположения Гуннара действительно старческим маразмом. Или, что куда вероятней, космической паранойей. Вызванной, вот именно, сильным стрессом.
Ну что, попробуем тоже поспать?
Попробуем, Ксю. Тем более, что автопилот у нас, к счастью, тоже портативный. Назаров скосил глаза на стоящий между ними здоровенный чемодан, Защищён тройным кожухом. Поэтому и не сгорел. В отличии от центрального компьютера модуля.
Ну, тут уж, как говорится, без вариантов, сэр. Кто мог предполагать, что реактор, вот именно армейский, то есть с пятикратной защитой, вдруг взорвётся! Это так же вероятно, как и встреча в космосе с Микки Маусом С другой стороны ставить на компьютерный блок модуля свинцовый экран лишние полторы тонны. Нереально. Но
Если честно, командир, даже если б центральный компьютер не сгорел, вряд ли это нам хоть что-то дало.
Почему вы так думаете, Ксю?
Да потому, что не встречалось нам ещё в космосе кораблей массивней тридцати тысяч тонн. Их, насколько я помню выкладки наших чёртовых экономистов, попросту невыгодно строить и эксплуатировать. Слишком много энергии уходит на разгон и торможение, и слишком сложными и толстыми должны быть несущие конструкции. Или броня. Много лишнего веса. Так что вряд ли та штука, к которой мы летим корабль. Скорее уж стационарная космическая Станция. Но не орбитальная, а именно для работы в абсолютно открытом космосе.
Так сказать, уединённо и очень отдалённо. Ксю печально вздохнул.
То есть? Назаров уже и сам догадался, к чему помощник штурмана клонит, но хотел услышать это именно из его уст.
То есть, лейтенант, Ксю тоже употребил звание, ещё и посмотрев на командира долгим взором, скорее всего это лаборатория. Секретная. Для разработки оружия. Жутко опасного, и смертоносного. И поскольку она уже двести лет как дрейфует в пучинах, как выразился наш старший товарищ, «дыры», сильно мы рискуем. Нарваться.
Назаров раздумчиво покивал:
Согласен. И поскольку эта мысль кажется наиболее вероятной и мне, будем исходить в первую очередь именно из опасности заражения. Потому что, как известно самое дешёвое, простое, и летальное оружие против любых живых существ биологическое. А самые живучие и стойкие живые организмы бактерии, бациллы и вирусы. И для них пережить двести лет, пусть и при абсолютном нуле и в вакууме раз плюнуть.
Так что? Может, когда прилетим и осмотрим подключим для анализа внутренностей Станции наших любимых учёных? Биологи всё-таки?
Там видно будет, Ксю. Да и вообще чего зря суетиться? Может, это всё-таки исключительно большой астероид. Металлический.
Вы и сами в это не верите, Олег.
Верно. Мы с вами перестали верить в чудеса и сказки ещё до того, как пошли в школу. Потому что мечтатели и романтики не проходят отбор на профессиональных космонавтов Так что просто попробуйте пока поспать, а я подежурю первые восемь часов.
Спасибо, командир. Попробую. Только придётся и мне слопать две капсулы снотворного. А то возбудилось что-то излишне сильно
Моё воображение.
Двадцать два часа полёта и финального маневрирования прошли благополучно.
За это время все успели дважды пообедать, и дважды поспать. Поскольку особых развлечений на борту модуля, конструктивно представлявшего собой по сути почти точную копию древних шаттлов, с голыми стальными стенами, и стандартными самолётными сиденьями, не имелось. Как не имелось в пассажирском, верхнем, сегменте цилиндра, и иллюминаторов: проектировщики не без оснований посчитали, что незачем ослаблять прочность корпуса. Равно как и нервировать взгляды выживших видами пучин негостеприимного космоса.
Зато всё необходимое для собственно выживания как раз имелось: в нижнем, грузовом, отсеке, под полом салона для спасшихся. Большие запасы кислорода, воды, пищи, топлива для манёвров. И ещё НЗ различных приборов и средств для выживания в любых условиях. И мощные аккумуляторы. Портативные и стационарные.
И поскольку силу тяжести на их крошечной посудине создавала только тяга маршевых двигателей, сейчас внутри модуля царила невесомость. Что позволяло всем одиннадцати спасшимся без проблем разместиться в крошечной рубке, буквально плавая в воздухе, рядом друг с другом. И рассматривать без помех оказавшуюся перед носовым иллюминатором модуля странную конструкцию.