Душевных мук, видимо, было недостаточно. Перепуганный Мозг решил довершить картину страданий ещё физическими муками. Сергей весь превратился в пульсирующее, горячее облако боли. Всё так же, не открывая глаз, провёл языком по зубам, проверяя, целы ли.
С зубами, к счастью, было всё в порядке. Удар пришёлся в живот. Выступ камня пришёлся прямёхонько под дых. Пошевелил пальцами руки. Двинул ступнями. «Вроде бы цел» подумал Сергей.
Слушая, как пульсирует в теле боль, он безмолвно лежал и думал:
«Я обречен, у меня же совершенно ничего нет, для того чтобы выжить на этом острове. У Робинзона хоть какие-то пожитки были, выброшенные морем с разбитого корабля. У меня же совсем ничего нет! Даже перочинного ножика! Я пропал! Господииии!»
На этой мысли о Боге Сергей открыл глаза.
Лёжа глядя в небо, он увидел, как со стороны моря к солнцу приближалась огромная в полнеба, свинцово-чёрная туча, развевая седыми космами завихрений. Пока он тут бегал, размазывал себя о валун, терял сознание и приходил в себя ласковый ветерок уже давно стал, словно озлобленным цепным псом рвано и мощно бросался на человека. Рубашка на груди Сергея испуганно трепетала от шквалистого напора солёного воздуха. Первая крупная водяная виноградина шлёпнулась точнёхенько в нос перепуганного горе-страдальца. Получился этакий щелчок по носу от Господа Бога.
Как это бывает в тропиках, неожиданно и стремительно, мощно вдарил проливной дождь. Вода облегчила мучения Сергея, остудив полыхающий жар боли в его теле.
По-прежнему находясь в полной прострации, Сергей с трудом поднялся, поморщившись, сел. Тугие струи воды уже довольно больно хлестали по плечам и голове, подгоняя его. Встав на четвереньки, собрался было двинуться так, на карачках. Но сильная боль в рёбрах и в мышцах живота скрутила так, что подогнулись руки. Сергей плюхнулся в мокрый песок лицом. Неожиданно «чужым голосом» в сознании его всплыла поговорка: «Дурная голова ногам покоя не даёт».
Да?! Ага! Посмотрел бы я на вас, как бы вы себя повели в моём положении! неожиданно выкрикнул Сергей невесть кому и почему-то глянул вверх, в грозовую темень неба.
Моментально воздух разорвал оглушительный грохот. Краски всех предметов в один момент исчезли. Вспышка яркая, белая, буквально все что было вокруг выкрасила в белый цвет. На миг буквально всё вокруг потеряло форму, лишившись своих теней. Молния шарахнула прямо над Сергеем. Втянув голову в плечи, он попытался вскочить.
Ох ты, чёрт! непроизвольно вырвалось у Сергея.
Все: море, тучи, пальмы, песок всё опять стало белого цвета. Окружающее пространство, воздух разметало в клочья неимоверной силы сухим треском. Словно на небе Творец разрывал какую-то гигантскую холщовую тряпицу. Это был второй, сильнее прежнего электрический разряд. Оглушительной силы сухой звук впечатал Сергея лицом в песок. На этот раз он сам вжался в песчаный грунт, как делает эта большая глупая австралийская птица Страус, словно пытался спрятаться в глубине песка от гнева Господа.
Господи! Да что я такого сказал? контужено простонал Сергей.
На зубах снова захрустел ненавистный песок. Сплёвывая песчинки и при этом облизывая губы, Сергей снова и снова доставлял себе в рот очередную порцию скрипучей песчаной смеси.
Уже скрипело в ушах, в голове! Уже противно скрежетали его мозги, как казалось Сергею. Всё больше распаляясь и злясь на ставший омерзительным песок, судорожно дергаясь как заржавевший дровосек из сказки «Волшебник изумрудного города» Сергей, наконец-то смог встал на ноги.
Мощные порывы ветра, беспрепятственно разгоняясь по водной глади океана, словно большие твёрдые ладони, подталкивали в спину и в зад Сергея, задавая ему направление в сторону пальм.
Белобрысая фигура, качаясь двигалась, откинувшись спиной назад. Он словно лежал на могучих струях воздуха. Издалека казалось, что Сергей даже не передвигал ногами. Он словно плыл по воздуху в сторону колоннады пальм. В сторону леса который здесь, на острове, назывался джунглями.
«Приплыв» наконец к первой пальме, он устало облокотился на шершавый ствол. Жирные дождевые капли чувствительно щёлкали по спине и плечам. Снова боль. Пусть и не такая масштабная, как при ударе о валун, но всё же боль. Сергей, морщась, стенал:
Господи! Ну, зачем?! За что?! Почему мне постоянно так больно?! Сколько мне ещё терпеть? помолчал.
Господи! Ну, зачем?! За что?! Почему мне постоянно так больно?! Сколько мне ещё терпеть? помолчал.
Ну, чего Ты мучаешь меня? Ну, чего Тебе стоит, ну, убей меня прямо сейчас! Прошу Тебя, Господи!
Рядом, в миллиметре от носа Сергея, просвистел зелёный кокос.
Мысль пулей прошила напуганный мозг: «Вот чёрт! Эти чёртовы орехи расшибут мне голову!» В метре от него шмякнулось на песок второе ядро молодого неспелого кокоса. Сергей суетливо отпрянул от пальмы, поглядывая вверх и охая, хватаясь за живот, как мог, побежал в чащу джунглей.
Лицо его кривилось в плаксивой гримасе каждый раз, когда он перепрыгивал через буераки или переползал через толстенные, просто гигантские корни исполина тропического дерева Тетрамелес. Корни эти, словно толстенные, ожиревшие щупальца титана-осьминога, туго оплетали камни и валуны. Сергею приходилось взбираться сначала на валун, а там ещё перебираться через разбухшие многометровые корни этого чудного дерева.
Куда он тащился, зачем полз, пыхтел с натуги этих мыслей в голове Сергея не было. В его мозге было пусто, как в комнате без окон по больничному стерильной с белыми стенами. Он двигался уже на четырёх точках, как новорождённый младенец. Стоя на четвереньках, закидывал свои руки на препятствие, вползал телом, а потом подбирал ноги. Этакий великовозрастный шестимесячный «малыш-переросток». Взрослый телом умом при этом не отличался. Больше часа вот так механически полз он несмышлёным человечком по джунглям, и только сейчас его мозг посетила первая мысль:
«Пальмы? Э-э-э-э? Хм?»
Он мысленно спросил сам себя: «А, что пальмы?» Немного промолчал в голове. «А! Пальм рядом больше нет!» очнулся Сергей. Кокосовая опасность миновала.
«Приборы слежения» органы чувств, все остальные детали био-скафандра обесточились. Транспортное средство передвижения Души в этой реальности Тело едва слышно гудело, словно ток в трансформаторной будке. «Робот» замер, как вкопанный. Медленно, обессилено завалился набок на землю. Из правого глаза покатилась слеза, смешиваясь с дождевой водой на лице. Его вдруг прорвало. Сергей зарыдал. Словно какой-то вышедший из строя массивный агрегат колотило и трясло на бешеных оборотах так и рыдания сотрясали обессиленное тело Сергея.
Кругом непролазная зелёная чаща: зелёная трава, позеленевшие стволы деревьев, даже земли не было видно, вся она покрыта зелёными листьями и кое-где из-под них выбивался мох всё того же зелёного цвета. Внушающий покой и умиротворение зеленый цвет (по мнению психологов) обступил Сергея со всех сторон. Профилактическое действие зелёного сейчас совсем не действовало на него. Необъяснимый страх, неподконтрольное чувство паники вернуло в окружающую его реальность. Тотальный страх опять навалился на него. Сергей не отдавал себе отчёта, он словно одичал по-звериному мотал головой из стороны в сторону, ожидая нападения из-за каждого дерева, из-под каждого куста и широкого тропического листа.
Организм, не выдержав такого нечеловеческого психологического напряжения, дал сбой спазм дикой боли в животе скрутил Сергея. Охнув, он сложился пополам, уткнулся носом в прелые листья. Человек, терзаемый желудочными конвульсиями, извивался ужом, ввинчиваясь головой в перегной, в упавшие ветки, жухлые листья, траву. Разметав головой всю эту флору, Сергей потревожил фауну. Жучки, червячки, паучки, живущие в верхнем слое почвы этих земляных дебрей, вся эта кишащая живность кинулись врассыпную.
Спазм отпустил. Лицо его, густо вымазанное перегнившими листьями, похожее на камуфляж американского разведчика постепенно принимало блаженное выражение. Прислушиваясь, как затихает боль в животе, щекой он всё ещё продолжал медленно тереться о мягкую гниль почвы. Через пару минут Сергей затих.
Вывороченный ёрзаниями Сергея, из-под листьев, извиваясь точно таким же движениями, как минуту назад он сам, к носу его приполз большой, жирный белый червяк. Лицо передёрнула взметнувшаяся из живота волна отвращения. Но голод сильнее рассудка, Сергей взял пальцами склизкого червяка, стал рассматривать это извивающееся блестящее радугой существо.
Не в силах больше смотреть на всю эту божественную красоту переливов сопливого тела, зажмурился, и резким движением, засунул червяка в рот. Гримаса омерзения исказила страдальческое лицо. Рвотный позыв вывернул содержимое его и без того пустого желудка.