Какой же идиот этот Санчес! Как это дерьмо может быть вкусным! выпалил зло Сергей.
Он бешено плевался, запихнул в рот палец, вычищая язык и зубы от противной слизи. Звонко шлёпая скользкими ладонями себя по лицу. Ему мерещилось, что омерзительная слизь растеклась везде: по губам, по щекам, по лбу и глазам. Зайдясь в истерике, в порыве отвращения так увлекся, что стал колотить себя по щекам кулаками.
Остановился, когда снова почувствовал острую боль. Слёзы градом хлынули из глаз: от боли, от обиды, от страха! Вся эта свистопляска эмоций рвала на части душу Сергея.
Сидя на земле, он рыдал, выл, воздев лицо к небу. Постепенно лицо опускалось. Ниже и ниже. Пока голова совсем не повисла белым кочаном, меж костылей острых плеч.
Ливень всё не прекращался. С тоненьким свистом триллионы водяных крупных жемчужин, в просвет меж крон деревьев, долетали сюда и увесисто звонко щёлкали по листьям и белобрысой макушке Сергея.
С неба лились потоки воды, словно суша и море поменялось местами. Как будто Море было теперь наверху, и кто-то могучий кренил и переворачивал море, словно повар громадный чан, и вода стремилась вниз циклопическими потоками и струями. Вода всё лилась и лилась без остановки. Организм Сергея при этом продолжал выкидывать непредсказуемые фортели. Всё пространство вокруг было туго напитано влагой, а тело Сергея горело и жгло изнутри от него пошёл пар. Теперь жажда иссушала всё нутро бедолаги.
Он подставил лицо дождю, хватал разинутым ртом жалящие дождевые капли, пытаясь напиться хотя бы ими. Влаги этой было мало, и доставалась она слишком больно. «Жемчужины» норовили ужалить точнёхенько в глаз. Сергей попытался пить воду с листьев, но его колотила нервная дрожь. Трясущимися руками он больше сбивал скопившуюся воду с листьев, так и не успев, как следует, напиться.
Дождь закончился так же неожиданно, как и начался. Только что вода давила и гудела потоком, и вдруг дождь «выключили». Через мгновение первый луч солнца разлетелся множеством радужных бликов от хрустальной капельки воды на зелёном листе.
Всё ещё терзаемый жуткой жаждой, Сергей впал в полное отчаяние. Наждачная шкурка шершавого языка прошлась по пересохшим губам, успевшим уже потрескаться от солёной воды и солнца. Сергей произнёс:
Господи! Как же дико хочется пить!
«Пить, пить, пить» отозвалось дробными молоточками эхо в его голове. Вдруг он заметил, что дождь закончился, а шум воды
продолжался. Где-то вдалеке явно шумела вода. Он замер, определяя направление звука. У Сергея словно открылось второе дыханье, с ещё большим остервенением принялся раздирать заросли и лианы.
Он буквально выкатился кубарем на край огромной поляны, зацепившись ногой за торчащий из земли корень. От этого кульбита, от голода и усталости у него резко помутилось в голове. Потирая ушибленное плечо, «навёл фокус», делая чётче резкость своего зрения и картинки, что расплылась сейчас у него перед глазами.
Яркие, цветные, размытые пятна постепенно стали пейзажем потрясающего вида. Поляна вся залита солнечным светом. «Праздник цвета» с трудом можно было назвать земным. Сергей словно очутился в инопланетном мире, отечественного мультика про Алису Селезнёву «Тайна третьей планеты». Растительность изумляла своими причудливыми формами. Цвета неестественно яркие и очень разные. Некоторые кусты были даже фиолетового и синего цвета. По ярко-изумрудной траве разбросаны неестественно крупные соцветия цветов. Лепестки светло-жёлтые, белые, розовые, светло-голубые. Среди них ярко-красными точками всю поляну выпестрели крохотные алые цветочки.
Мириады цветочных бутонов и лепестков. Выражение «красочный фейерверк» очень походило для этой яркой картины. Остров празднично нарядился, как мог ярко, во все цвета радуги, приветствуя своего долгожданного гостя.
Где-то высоко контрабасом «угукнул» птичий дирижёр, дал команду птичьему оркестру. И, невидимые птицы ждавшие появления Сергея, дружно запели, засвистели, весело зачирикали торжественно-приветственную мелодию. Неподалёку в изумруде травы светлым пятном раскинулся искрящийся кристалликами на солнце белый песок. Тут же была устремлённая ввысь отвесная белая скала и большие камни валуны у её подножия, о покатые бока которых разбивался миллионом бриллиантовых капель небольшой пресный водопад. Сергей молча, тяжело сопя словно дикий кабанчик, бросился к воде. Слёту вбежал в воду, упал, раскинув руки в стороны. Лежал в чистейшей воде и жадно пил, и пил, и пил. Вдруг в голове, вскинулась мысль красной табличкой с белыми буквами: «Так! Стоп! Сразу пить много нельзя!»
С трудом оторвавшись от воды, перевернулся на спину. Лежал на мелководье, медленно разводил руки и ноги в стороны, наслаждаясь «морем» пресной воды, постепенно замер с блаженной миной на лице.
Состояние эйфории прервал какой-то глухой звук. Сергей поднял голову, осмотрелся звук не повторился. Он снова собирался было опустить голову в воду, в этот момент звук повторился ещё громче, чем в первый раз. Шумно с брызгами Сергей вскочил на ноги, завертел головой.
Никого и тишина.
Теперь, когда он услышал этот звук во второй раз, сомнений быть не могло, что-то, или кто-то в зарослях точно есть. Глухой звук он слышал отчётливо. Сергей медленно начал вышагивать кругами близ водопада, удаляясь от него всё дальше постепенно приближаясь к зарослям джунглей.
Твою мать! Да, кто здесь?! Выходи! психанул Сергей.
Стресс снова взметнулся адреналином в голове.
За последние сутки сознание его измученное обилием страхов уже с трудом справлялось с нагрузками. И сейчас оно просто вырубилось. Сергей весь превратился в бездумную механическую пружину. Мозг взял на себя инициативу дал команду руками и ногам, первые бесстрашно растопырились, вторые чуть согнулись в коленях Сергей присел, готовясь к нападению неизвестного.
Ну, что?! Чего Ты там сидишь?! Давай! Нападай! трусливо визжал, брызжа слюной Сергей, устремив свой пылающий взор в чащу джунглей.
Неожиданно у него за спиной послышался громкий шелест, завершившийся знакомым глухим «ухом»: «Ух-буб!».
Сергей зажмурился, вжал голову в плечи от столь близкого звука, резво обернулся и вслепую кинулся на этот пугающий «ух-буб». Тут же покатился по траве, споткнувшись обо что-то большое. Быстро вскочил на ноги и что есть силы, и ничего не видя перед собой, замолотил в воздухе руками. Секунда. Другая. Открыв глаза, Сергей автоматически махнул кулаками ещё пару раз и руки лишённые силы, повисли плетьми.
Опустил взгляд. У ног его лежала большая гроздь жёлтых бананов. Задев ветки и листья, она только что рухнула с пальмы. Тропический ливень и штормовой ветер потревожил перезревшие плоды, и они начали гроздями, падать одна за другой в поле зрения Сергея.
Лицо «героя» озарилось счастьем. Ноги при этом подкосились, он снова шмякнулся лицом в песок, едва успев выставить руки перед собой.
Ура-а-а-а! Я спасён от голодной смерти! плюясь от песка, смешно виляя задом, он приполз на четырёх точках к банановой грозди.
Трясущимися руками оторвал сразу два банана и чуть ли не со шкуркой, кусая большими кусками, запихнул бананы стремительно в рот. Жуя сладкую, пахучую банановую плоть, лёжа на боку, трясущимися руками тут же оторвал ещё парочку, уже спокойнее очистил их от кожуры и ещё спокойнее и по очереди сжевал их. Уняв приступ голода, Сергей принялся стаскивать все ветки бананов, которые видел вокруг себя под небольшой каменный навес в скале, рядом с водопадом.
* * *
Гость острова явно расслабился.
С момента падения за борт Сергей впервые успокоился. Он начал замечать перелёты с пальмы на пальму роскошных попугаев. Цветные птицы шумно хлопали крыльями в полёте, выгибали свои жёлтые хохолки и важно выпячивали свои цветные грудки. Красуясь, толи перед человеком, толи друг перед другом. Сергей перевёл взгляд на огромные цветы фантастических расцветок, затем на ярко-голубое небо. Лианы уже теперь не казались ему столь уж дремучими и опасными змеями. Не переставая набивать своё пузо бананами, вольготно развалившись на белом песке, он любовался окружающей феерией красок.
Лёжа на спине, взгляд Сергея упёрся в скалу, с которой падала прозрачная вода. Смакуя очередной банан, он вдруг перестал жевать. Медленно приподнялся на локте и долго заворожено уставился в одну точку. Внимательное лицо его слегка наклонилось вбок, как бы приноравливаясь к чему-то. (Так смотрят на картины в художественных галереях)
Потом голова его наклонилось в другую сторону. Изумлённый взгляд его был устремлён в отвесную скалу с водопадом. Тени на складках белого известняка, по мере движения солнца, постепенно становились большим, во всю стену профилем лица человека. Причём по утончённым, изящным чертам ясно видно, что профиль этот принадлежит женщине. Лицо поднято вверх к небу, глаза женщины закрыты, линия губ передавала покой и умиротворение.