И что там ожидается?
Фейерверки, танцы, представления. Очень весело будет.
После вчерашнего балагана шумных развлечений мне не хотелось.
Я, пожалуй, пас. Тишины хочется.
Ты чего? всполохнулся отец, Давайте сходим. Не к чему нам здесь разлагаться. Ты как, Нина?
Не знаю, она безразлично пожала плечами.
Спокойствия сегодня не ждите, заметил Эдгарас, все побережье будет на ушах стоять. Вы думайте, я зайду через пару часов.
Саулкрасти был небольшим городком, изъеденным узкими, извилистыми улочками, добрую половину которого занимали гостиницы, бары и сувенирные лавки. Дома и квартиры преимущественно сдавались, и оставалось лишь гадать, где ютятся местные жители. В честь праздника главная площадь была украшена разноцветными лентами и вплетенными в них цветами. Отовсюду раздавались звуки музыки и веселья. Но пьяный гам и радостные вопли удручали меня все больше. Однако отцу и Нине нравилось. С диким хохотом они тыкали пальцем в каждого ряженого идиота, приплясывали и пили коньяк. Я же решил воздержаться, хотя смотреть на этот разнузданный балаган трезвыми глазами было невыносимо. Раскрасневшись от алкоголя, Влад и Лена настойчиво предлагали мне выпить каждые пару минут, поэтому я раздраженно отошел в сторону. Вдруг все восторженно закричали, и у меня заложило уши. Вдали самой широкой дороги, что вела к площади, показался король. Он сидел на увешанном узорчатой материей слоне. Рядом шли полунагие девицы, они крутили огни, бросали в публику цветочные лепестки и танцевали.
Да здравствует, король! услышал я в толпе озорной голос отца. Монархия спасет мир!
Когда старый слон вразвалочку проходил мимо, я внимательно разглядел виновника торжества. Тучный и припудренный, в золотистом халате и багровой чалме, он был похож на разжиревшую марионетку. Пустые глаза безжизненно скользили поверх голов митингующих, блестящие губы застыли в фарфоровой улыбке, приподнятая рука сдержанно приветствовала подданных. Неожиданно, во мне что-то сжалось, и вместо размалеванного короля я увидел грузного, унылого мужчину в засаленной майке. Он сидел на потрепанном кресле в темной комнате, и бежевая маска-респиратор прикрывала его обрюзгшее лицо. Полузакрытые глаза находились в тягучей дреме, но они внезапно открылись и уставились на меня испуганно. Видение тут же пропало. В действительности король и головы в мою сторону не повернул. Я растерянно огляделся. Все продолжали, как ни в чем не бывало, истерично вопить и безумно махать руками. Волна жуткого страха вдруг всколыхнулась во мне, и, комом упершись в горло, кислотой разъедала нутро.
Может, все-таки выпьешь? откуда ни возьмись, как черт из табакерки появилась Оксана, ты бледен. Что-то случилось?
Она протянула руку и потрогала мой лоб.
У тебя жар. Выпей, это поможет.
Ее прикосновение было ледяным и приятным. Может, я действительно не в себе?
Тебя, должно быть, продуло, заботливо улыбнулась Оксана, бризы они коварные.
На фоне скачущих и бесновавшихся она выглядела подозрительно спокойно. Черные как маслины глаза внимательно сверкали из-под тонких бровей. И в то же время, в них было что-то игриво-насмешливое, лукавое.
Это хорошее вино, с местными травами. Как раз против лихорадки.
Спасибо. Не хочу Я лучше прогуляюсь к морю. Здесь слишком шумно.
Составить тебе компанию? Я видела представление в прошлом году. Оно всегда одинаковое.
Пожалуй, не стоит. Мне лучше побыть одному.
Как знаешь, Оксана глотнула вина и, подмигнув, скрылась в толпе.
Отец и Нина тоже куда-то пропали. Как я ни вглядывался в резвящийся пестрый сброд, найти их не получалось. Я решил вернуться к стоянке и быстро зашагал прочь, но перепутал направление и вышел не к берегу, а углубился в поселок. Спутанный клубок узких улочек вился загадочным лабиринтом. Вдали от площади все бары и лавки почему-то были закрыты. Пустые улицы своей безжизненностью напоминали затертые декорации к давно снятому фильму. Меня заинтересовал один темный переулок, и я, ускорив шаг, свернул в него. Шум праздника тут же прекратился, и я оказался в тревожной тишине. Двигаясь сквозь серые стены домов, я различил в конце переулка две мужские фигуры. Приблизившись к ним, я понял, что это полиция. Необычная, старомодная форма, чем-то напоминала нацистскую. Может, и это маскарад?
Молодой человек, куда направляетесь? спросил тот, что повыше, с резкими чертами лица и острым носом.
Просто гуляю по городу.
Дальше нельзя. Улица закрыта, сухо пробубнил второй. Туго натянутая фуражка черным козырьком скрывала половину его лица.
Но почему?
Эти меры безопасности связаны с праздником.
Какой смысл закрывать один переулок?
Мы перекрываем все улицы, кроме четырех главных. Просим вас вернуться на площадь.
Бред, я покачал головой, но был вынужден согласиться.
Я провожу вас, сказал остроносый страж.
По мере приближения к площади нам встретилось несколько полисменов. Довольно странно, учитывая, что еще недавно их и в помине не было.
Что-то случилось? спросил я, уже совсем ничего не понимая.
Не беспокойтесь. Это стандартные меры безопасности, отчеканил полицейский, словно автоответчик.
На площади было не протолкнуться. Нужно было попытаться найти Нину.
Кирилл! кто-то тронул меня за плечо. Я обернулся и увидел Влада.
Где Нина? Вы вместе?
Нет. Они с Андреем Санычем тебя потеряли и решили вернуться. А зря. Сейчас начнется шоу эфирных проекций.
Дрянь это все.
Кому как, пожал он плечами и неприятно сморщил нос, если тебе хреново не порть настроение другим. А лучше расслабься и получи от отдыха удовольствие
Не дослушав его, я отвернулся и со всех ног бросился к морю. Нина. Отец. Меня терзал рой беспокойных предчувствий. Алое солнце тонуло в дрожащей черной воде. Его прощальные блики конвульсивно мерцали в нефтяных комках надвигавшейся ночи. Я вихрем проскочил мимо Теи. Она шла по берегу и успела лишь смущенно отвести взгляд. Зыбкий песок разлетался в стороны, а я все бежал, не ощущая усталости.
Я нашел Нину на пляже. Она плакала.
Ты в порядке? Где папа?
Да, закивала она, он у палатки.
Я обнял ее и погладил по голове.
Что с тобой, дружок? Тебе тут плохо?
Она разрыдалась еще больше:
Да. Но когда ты рядом все хорошо.
Давай, уедем. Завтра. Здесь что-то не так Нам нужно домой.
Нина вытерла слезы об мою рубашку и улыбнулась.
Я свяжу тебе шарф, сказала она.
7
Отец, конечно, уезжать не собирался.
Я приехал только вчера, возмущался он, и уже возвращаться. Не вижу смысла. Что, вообще, происходит? Видели бы вы свои физиономии. Кислее уксуса.
Нам здесь не нравится, резко ответил я.
А чего еще можно желать?! Не понимаю тебя. Мы так мечтали об отпуске. И оказались здесь, в этом чудном месте, а ты заявляешь, что хочешь домой. А ты что думаешь? спросил он Нину.
Не знаю, она растерянно притупила взгляд, но я сделаю так, как хочет Кирилл.
Отец, мне очень не хотелось этого говорить, но держать в себе было сложно, у меня были мерзкие галлюцинации. Мерещилось, что на людях какие-то маски и находятся они совсем в другом месте. Со мной что-то не так.
Я подобнее рассказал о видениях. Нина тут же приуныла, стала бледнее, старее и суше.
Это все твой обморок, мрачно сказал отец.
Обморок? взволнованно встрепенулась Нина, ломая руки.
Вчера. Это случилось, когда мы ходили за водой.
Ладно. Домой, так домой, согласился отец, дело серьезное.
Всю ночь Нина крепко прижималась ко мне.
Все будет хорошо, шептала она, твердо вцепившись пальцами в мои плечи, я люблю тебя.
Когда она, наконец, уснула, я выбрался из палатки и поплелся к морю. Удивительно, как за пару дней этот волшебный мир стал чужим и тесным. Казалось, небо покрылось темным, мутным стеклом, усеянным лампочками-звездами, чей искусственный свет вызывал лишь тошноту. Очень хотелось домой, но я разучился думать о нем. Мысли разбегались как тараканы из-под поднятой грязной сковороды.
Все в порядке? спросил меня Эдгарас. Каждую ночь он плескался в воде, любуясь, как электропланктон освещает его барахтающиеся конечности.
Да, я едко сплюнул, глядя на тощее лицо, прикрытое маской. Все тоже кресло, силиконовый шнур из вены и никаких косичек на серой плешивой голове. Я словно видел две картинки одновременно. Счастливого косматого парня с полотенцем через плечо и его заплесневевшего овоща-антипода.
Грустный ты какой-то, сказал он, и видение исчезло. Пойдем до нас. Еще никто не спит.
Я молча согласился. У тихого огня сидела только обнаженная Оксана. Сперва показалось, что в ее руках флейта, но, приблизившись, я разглядел длинную курительную трубку.