Я молча согласился. У тихого огня сидела только обнаженная Оксана. Сперва показалось, что в ее руках флейта, но, приблизившись, я разглядел длинную курительную трубку.
Все ушли спать, объяснила она, пуская ровные кольца дыма.
В таком случае я тоже на боковую, зевнул Эдгарас и полез в гамак.
А мне не спится. Кирилл, присаживайся. Хочешь чая? любезно предложила Оксана, потянувшись за чайником. Ее гибкое тело выгодно и неслучайно озарилось ласковым светом.
Я взял кружку и сел напротив.
Как самочувствие? спросила она, томно выдыхая сизые нити дыма. Днем тебе не здоровилось.
Все чудесно, разве здесь по-другому бывает?
Оксана ехидно усмехнулась и пошевелила трубкой угли.
На тебе сегодня лица не было, милый.
Представление не понравилось. Был один момент неприятный, знаешь ли.
Такое случается, ее горящие глаза игриво блеснули, тебе нужно хорошенько расслабиться и выкинуть весь сор из головы, много, видимо, накопилось. Но здесь он постепенно выходит, а ты нервничаешь, и совершенно зря.
А ты меня, что ли насквозь видишь?
Держи, она протянула трубку и невинно улыбнулась, закинув за спину черные косы.
Я сделал вдох, и залп тепла разорвался в моей груди, растекаясь приятными искрами по дрожащему телу. Все озарилось красным свечением, я стал легче мыслей, и меня куда-то понесло в крутящейся палитре ставших живыми огненных красок. Оксана оказалось рядом, прижалась ко мне, и я ощутил ее волнующий жар. Казалось, от нее исходит нечто жгуче необходимое, крайне для меня важное. То, без чего я просто не смогу жить, задохнусь так и не увидевшим свет эмбрионом.
Иди ко мне, тысячами сладостных голосов звучало вокруг, обращая в пар желания последние капли воли.
Я уже почти перестал быть собой, когда вспомнил Нину. Вспомнил ее уставшую, хилую, измученную, но единственно любимую, важную и родную. Я смутно разглядел пятно костра и сунул в него руку. Она зашипела, и, Оксана, взвизгнув, отскочила в сторону.
Идиот! кричала она, превратившись в сморщенную седую старуху, впечатанную в обвешанное проводами больничное кресло. Чахлый подбородок обтянут, уже ставшей привычной, бежевой маской, ты не понимаешь! Ничего не понимаешь!
Ведьма! рассмеялся я, и встал на ноги. И все вернулось на место. Мирно подрагивал костер. Оксана прикрылась покрывалом, и мрачно смотрела в землю. Я осмотрел руку, никаких ожогов на ней не было.
Не кури больше, процедила она сквозь зубы, тебе не стоит.
Доброй ночи. Я, ухмыляясь, запил свою победоносную желчь остывшим чаем и поспешил скрыться.