Отогда и мужики шли до лесу, зверя следить, косулю, птицу, а може и кабана дикаго, или рыбу подо льдомъ, абы домой что принести, или шкурку, или ежу нужную, сытную. Привезутъ охотники яланя забитаго, кожу снимутъ, свою часть возьмутъ, остатное для всехъ людей, кто хочетъ. Сами же мясо нарежутъ тонко, да на морозъ, а оно за день, коли морозъ крепкій, вымерзнетъ, высохнетъ, и долго держится. Ставили Пращуры наши ледники глубокіе, набивали ихъ снегомъ свежимъ, соломой крыли, и после ледъ былъ до самой осени. На льду томъ и мясо держали свежее, а кругомъ ледника псы бегали, добро хозяйское отъ ворога, зверюги хранили, и кормы за то получали добрые, чтобъ холодъ выдержать могли въ ночи. За ледниками стога сена, соломы были, да коли холодно, псы въ нихъ прятались, а коли волки приходили, либо лисы, такъ они на нихъ прямо изъ соломы скакали и тогда только гавкали, и хозяинъ шелъ съ пикою либо стрелами, шаблей гострой. Вотъ такъ жили Пращуры, всего боронились.
И было разъ, что позвалъ Дидъ Махъ Царей-Князей, бо прибежали весной гонцы съ полудня, поведали, что Ромы пришли до Земли Киверецкой, Царя Киверецкого жъ Достовала взяли, съ Царицей Жывой въ Ромы увели, да теперь же Кивереччина безъ Царя осталась, разбита, пограблена Ромами, въ полонъ взята, а кто уховаться успелъ, техъ мало збыло, та проситъ она, абы Царь Дидъ Махъ ее принялъ. Погляделъ Дидъ Махъ съ воза на Кивереччину, та сказалъ: «Пущаймо, такъ, идите, та скотину гоните до нашей Земли, та живите смирно съ нами, не злобьтесь, а мы въ обиду васъ не дадемо!»И пришла Кивереччина чуть живая, настрадалася, изголодалася, и всего боиться, всего опасаеться.
И собралъ Дидъ Махъ Царей всехъ, Князей, а где Родомъ живутъ, Старшинъ, Родовыхъ, Воеводъ лихихъ, абы съ ними поговориться, абы дела достаться про всехъ нужного, абы крупнаго добра дбатися, укреплятися. И сказалъ имъ Дидъ Махъ такъ: «Братья Цари, Князья и Воеводы съ Родичами! Вотъ пришли къ намъ, прибегли Киверечи, а поведали страхи великіе, какіе вытерпели. Напали на нихъ Ромы Троянскіе, побили, пограбили, Царя Достовала съ Царицей забрали, Достовала съ Жывой! Кивереччина теперь одна, одна на свете безъ Царя осталась. Пришли гонцы у насъ покоя искать. Я ихъ принялъ до Русы, якожъ вони суть такове Русы, якъ мы все здесь. А нынче, Цари, Князья, Воеводы, Родичи, попыймо медовъ нашихъ, а поядьмо мясы, а помыслимо о томъ, яко сталося съ Киверой». Цари, Князья сели за столы впереду, а понижъ ихъ сели Воеводы, Родичи, Старшины. Цари, Князья все пьютъ, едятъ да похваляются, якъ коли-сь было да якъ пралися, да якъ витезели они вороговъ своихъ. Молчатъ Воеводы, слушаютъ, пьютъ, едятъ, молчитъ и Дидъ Махъ такоже. Коли жъ медъ стали пить по пятому рогу, отогда сказалъ имъ Дид Махъ, Царь нашъ: «А што было когда-сь, то прошло, Цари, а що буде, погляднемо сами опосля, а надо нынче воиновъ собирать на защиту, а надо защиту сбивать, будовать». Поглядели Цари, Князья, да опять свое, старыми делами похваляются. Говоритъ тогда Дидъ Махъ Воеводамъ: «Слышали, Браты? Надо воякъ собирать!» Отвечали ему Воеводы такъ: «А мы уже приказу дали давно до того, а ждемъ силу нашу сюда могучую».
Усмехнулся Дидъ Махъ, а такъ сказалъ: «Ото жъ, кому добре пече, такъ тотъ о томъ и рече!»Скоро вправду воины стали уже приходить, и скоро сила кругомъ стала великая, а Цари, Князья медомъ упилися, не ве що рекуть, разоряются: «Якъ вони смели? Ось, мы имо дадемо!»Отъехалъ Царь Дидъ Маха, и полкъ назадъ послалъ: «Идите на становище, да кого пьяного увидите, того и рубите нещадно! Часъ пришелъ съ отими строптивыми сговорятися!»Пошелъ полкъ назадъ, и увиделъ Царей, що во хмелю спать завалилися, и побилъ их всехъ, а было ихъ сто и еще пятьдесятъ Царей Руськихъ. Ажъ вернулся полкъ, да Диду Маху сказали, послалъ онъ полкъ впередъ, до Земли Киверечской, а сказалъ ему раньше пяти месяцевъ не идти назадъ, а самъ повелъ войско додому.
Пріехавъ, сказалъ: «Видите, щчто натворили Цари! Спились медомъ, а ихъ вороги побили!»Похоронилъ онъ Царей достойно, въ Земле Руськой, а самъ племены ихъ под руку свою взялъ. Съ техъ поръ покрепла Русь намного, и съ техъ поръ уже ворога не пущали. А полкъ тотъ, что на Дунай ушелъ, черезъ годъ вернулся съ добычею великою. А Царя Достовала Ромы только черезъ тридцать летъ додому пустили, и детей удержали.
Сказ про царя Замаха
Пріехавъ, сказалъ: «Видите, щчто натворили Цари! Спились медомъ, а ихъ вороги побили!»Похоронилъ онъ Царей достойно, въ Земле Руськой, а самъ племены ихъ под руку свою взялъ. Съ техъ поръ покрепла Русь намного, и съ техъ поръ уже ворога не пущали. А полкъ тотъ, что на Дунай ушелъ, черезъ годъ вернулся съ добычею великою. А Царя Достовала Ромы только черезъ тридцать летъ додому пустили, и детей удержали.
Сказ про царя Замаха
Ото жъ за старые часы, за самостарые, коли Щуры11 наши, Пращуры жили, былъ у нихъ Царь Замахъ, сынъ Свята, а Святъ-Царь былъ сыномъ Царя Маха, а той Царь былъ сыномъ Царя Гура, а и той Царь былъ сыномъ Царей Русскихъ. Такъ Царь Замахъ, внукъ Маховъ, увсехъ Славянъ подъ рукой имелъ, а стали разные Роды да Племена отъ Замаха отгортатися да устрояться, абы были завже отдельными, а его, Царя, не слухались бы. И созвалъ Царь Замахъ всехъ Царей и Князей, и сталъ ихъ пытатися, кто согласный, а кто несогласный, абы оповедали. И собралось больше половины согласныхъ, а другая, меньшая частина несогласные. И отделилъ Царь Замахъ согласныхъ отъ другихъ, и такъ отрекалъ несогласнымъ: «Стойте все, а мечи вытяньте, а будемо битись, ажъ кто победитъ!» Смеялись те: «Что же, що одинъ будешь, одинъ противу намо всемъ?» А отрекалъ имъ Замахъ-Царь тако: «Одинъ буду, да Боги будуть за мной!» А такъ поведалъ сыну: «Неси мечъ мой, который Перунъ съ неба Русамъ кинулъ!» А мечъ тотъ былъ не простъ, то Мечъ-Кладенецъ былъ, и кто в руце его имелъ, тотъ врага безъ числа билъ.
Подалъ мечъ Перуневъ сынъ-царевичъ Замаховъ, и всталъ Замахъ противъ враговъ, а бился съ ними до вечера. И осталось отъ нихъ двое. Те же двое рекли: «Коли, Царь Замахъ, таку силу машь, такъ и мы покоряемось тебе». И стали ему покорные и во всемъ послушные. Он же, Царь Замахъ, всемъ сказалъ, абы городы ставити на полудню. А поведалъ имъ такъ: «Отъ восходу не имеемо вороговъ сильныхъ, отъ западу такоже, а отъ полудню да отъ полуночи имеемо кого беречися. Съ полуноче Севера наша насядеть на насъ, а зъ полудне едине ворогъ могучъ, а тый ворогъ всякій есть, незнаемый, а тамо есть и своихъ, и чюжихъ множество, и то люде, абы беречися ихъ». Послушалися Русы, стали городы делати, городища та грады малые, городки, а тако Городищеву Русь уделали, а тая Русь дальше Русь берегла, абы враги не шли несподеваные.
А пришли къ нему люди одъ полудне западу, а такъ ему отрекли они, Царю Замаху: «Одъ Волыне мы пришли тебе поклонъ дати, одъ Хороповъ горянскихъ, одъ Карпатъ-Горы, а одъ Дуная Синяго великаго. Дедъ твой Махъ Словеновъ до купы далъ, а всеми володелъ, и никому не опускалъ, ты же о насъ не торчешься, а Словени тебе уже не послушають». Послалъ зъ ними Царь Замахъ сына, Замашко-Царевича, абы ладу далъ, а Словеновъ до купы пригорнулъ. И была тамъ война великая, а былъ забитъ Замашко-Царевичъ врагами, и конечне Словени одрекалися Русовъ, и стали Русы собе, а Словени особе. Коли дознался Царь Замахъ, велико гневался, а гневался, да со старыми Родичами рядился. А те ему оповедали, що не годится Царю Замаху другого сына сылати, а и того Борилу-Царевича стратити. А коли Словени Маха не слухали, т къ не послухають и Борилу Замаховича. И стали съ того часу Русы собе, а Словени особистее.
Царь-пахарь. Сказ
Коли Прадеды наши пастухами были да не было у них хлеба, не было проса, а надо было имъ все у соседей менять, за коровъ, телятъ, овецъ тучныхъ, а коли хотелось свежего, так траву ели, корешки варили, щавель крошили, да мяса положатъ, воды дольютъ, да такъ и едятъ каждый день. А пошли бабы ягодъ собирать, нашли грибы, катранъ нашли, а с ним морковку, лукъ дикій, а зимой мяса много надо, а хлеба не хватаетъ, менять на жито надо, вотъ и пошелъ Царь ихній, коня оседлалъ, солдатъ забралъ, поехалъ с ними к соседнему Царю въ гости, а подъезжаетъ къ его царству-государству и видитъ народу много вышло в поле, думалъ, чтобъ его встречать, а после видитъ, что Царь соседскій, Житнякъ, воловъ ведетъ, воловъ ведетъ, въ плугъ запрягаетъ, да того плуга в землю ставитъ, да благословился и пошелъ впередъ, борозду первую самъ, своей рукою правитъ отъ восхода Сонца до заката.
Погляделъ Царь Орай, да и назадъ повернулъ, назадъ повернулъ, воловъ приказалъ подать, въ землю корень дубовый воткнулъ, на волов покрикнулъ, впередъ погналъ, а пошли волы, земля поднялась, а за той бороздой первой вторая легла, а за ней третья, и такъ до конца поля. А когда полежала земля дня два-три, зачерствела, сыпаться стала, приказалъ Царь Орай пень дубовый выкорчевать, привязалъ къ нему воловъ своихъ и пошел боронить, землю равнять. А глядятъ на то люди старые, покиваютъ: «И что Царь наш Орайко с ума сошелъ! И начто он землю деретъ, надъ ней знущается?» А Царь Орай землю боронилъ, зерно сеялъ, а затемъ, посеявши, стеречь стал, чтобъ ни птица не ела, ни зверь какой, а тутъ Богъ изъ тучъ на него глянулъ, увидалъ, что посевъ лежитъ, тучу смялъ, а изъ тучи той Дождина хлынулъ, полилъ землю тую, засеянную, напоилъ, а коли напоилъ, зерно прибилъ, землей прикрылъ, а тамъ Солнце взялъ, изъ тучъ выпустилъ, изъ тучъ выпустилъ, землю согрелъ.