Когда они с сестрой проходили эту тему в институте в разделе психологии личности, Лада на всю жизнь запомнила приведённый учителем страшный пример. Им рассказали о матери умершей при родах молодой женщины, чьего ребёнка также не удалось спасти. Лишившись и дочери, и внука, рождения которого она с нетерпением ждала, пожилая женщина стала гулять по улице с пустой коляской. Подумав, что она «сошла с ума», наблюдавшие за ней соседи подходили и просили показать ребёнка, но она не хотела показывать. Такое поведение преподаватель на лекции объяснял тем, что горюющая мать и одновременно несостоявшаяся бабушка на первых порах, вероятно, была не в состоянии встретиться в полном объёме с реальностью, разрушившей все её надежды, и пыталась смягчить удар тем, что иллюзорно проживала желаемый, но несбывшийся вариант развития событий. По прошествии некоторого времени женщина перестала появляться на улице с коляской.
Теперь нечто подобное, очевидно, происходило и с Лидой. Она пока была просто не в состоянии принять смерть любимого человека и отпустить его.
Лада снова сочувственно посмотрела на сестру и тихо предложила:
Давай поставим что-нибудь из Моцарта.
Зачем? Лида в упор поглядела на Ладу; взор её был по-прежнему остекленевшим и безразличным ко всему на свете, но в нём отразился намёк на удивление. Ты же его на дух не переносишь.
А вот и неправда! отозвалась Лада. Мне очень даже нравится его музыка. Просто я хотела позлить тебя, потому что ты уж слишком фанатично увлекаешься произведениями этого композитора, вот и говорила, что не люблю его. Но сегодня у меня как раз такое настроение, что я с удовольствием послушаю его музыку. Вместе с тобой, конечно, если ты не против.
Лида ничего не ответила, и Лада, посчитав это хорошим знаком, неторопливо поднялась, подошла к стоящему в специальном отсеке немецкого шкафа музыкальному центру и стала перебирать компакт-диски сестры. Наконец она выбрала один и с нарочитой торжественностью объявила:
Вот. Вольфганг Амадей Моцарт. Ария Дон Жуана с шампанским из оперы Don Giovanni. Исполняет Георг Отс.
Лада неспроста сделала такой выбор: Георг Отс, в своё время сыгравший несравненного Мистера Икс в одноименной кинокартине Юзефа Хмельницкого, был второй слабостью Лиды после Моцарта или вернее третьей, если считать, что первой и самой главной слабостью сестры навсегда останется Стас.
Бравурная музыка смело и радостно ворвалась в комнату, и бархатистый баритон исполнителя, уверенно сметая на своём пути все преграды, проникал прямо в сердца разомлевших девушек. Лицо Лиды, всё последнее время остававшееся суровым и безучастным ко всему на свете, впервые за эти пропитавшиеся невыносимой болью дни волшебнейшим образом преобразилось и озарилось непостижимым внутренним светом.
Замечательная музыка, тихо сказала она. Стас тоже её любит. Она вдохновляет его перед полётами.
Когда музыка стихла, Лада снова подошла к музыкальному центру, вытащила компакт-диск и убрала его на место. Кинув случайный взгляд на подоконник, она обнаружила, что две некогда роскошные комнатные розы, неизменные любимицы Лиды алая и белая, в иное время дававшие на каждом побеге по десятку бутонов и одновременно по три-четыре цветка на кусте, сейчас зачахли и уныло опустили побуревшие листочки.
Лада молча направилась к подоконнику и взяла в руки большую пластиковую лейку, намереваясь поменять застоявшуюся воду и полить цветы.
Лида словно в тумане проследила взглядом за её действиями и тяжело встала. Её повело в сторону, но она сумела удержаться на ногах и, неуверенно ступая, направилась к сестре, перехватила лейку, недовольно буркнув:
Дай сюда. Я сама их полью. Не инвалид.
С этими словами она, слегка покачиваясь, направилась на кухню заменить в лейке воду. Спустя какое-то время Лида вернулась и обнаружила, что Лада сидит на полу по-турецки и, открыв свою косметичку, красит тушью ресницы.
Ты чего? спросила Лида, мимоходом бросив на сестру и тут же отведя в сторону отрешённый взгляд. На свидание собралась?
Лада отвела от глаза руку, держащую щёточку с тушью, и повернулась к сестре:
Лид, тихо сказала она. Владу сегодня снимут с глаз хирургические пластыри. Я собираюсь навестить его. Хочешь пойти со мной?
Ты о чём? Лида заморгала, непонимающе уставившись на неё. Разумеется, я не пойду. Я его ненавижу! Лида цедила слова сквозь зубы, непроизвольно сжав руки в кулаки.
Ты о чём? Лида заморгала, непонимающе уставившись на неё. Разумеется, я не пойду. Я его ненавижу! Лида цедила слова сквозь зубы, непроизвольно сжав руки в кулаки.
За что, интересно? спросила Лада, вернувшись к наведению марафета. Щёточка с тушью снова аккуратно прошлась по ресницам сначала по верхним, потом по нижним. Удлинила, загнула, вычернила.
А то ты не понимаешь! взъярилась Лида. Это он виноват. Из-за него погиб Стас.
Она осеклась. Было видно, каких невероятных усилий над собой ей стоило это выговорить.
Это не так, возразила Лада, придирчиво оглядев в зеркальце, вделанном с внутренней стороны косметички, результат своих трудов.
Машина была с правосторонним управлением, Лида будто бы отмеряла и безжалостно вдалбливала молотком каждое слово. Фура ехала по встречной полосе. Стас сидел с другой стороны. Этого мало?
Лада как будто не слушала сестру она как ни в чём не бывало перевела щёточку к другому глазу и стала основательно водить ею по ресницам. Снова посмотревшись в зеркальце и, очевидно, удовлетворившись результатом, она закрыла тушь, кинула её в косметичку и вновь взглянула на Лиду.
Ты неправа, сказала она совершенно спокойным голосом. И ты это знаешь.
В чём, интересно, я неправа? Лида не унималась. В том, что Стас отдал свою жизнь для того, чтобы защитить своего драгоценного братца?
Нет, терпеливо, словно малолетнему ребёнку, объясняла Лада. В том, что Влад виноват. Он этого не хотел.
Она встала, перехватила лейку у оторопевшей сестры и сама полила цветы.
Аллу и Беллу поливаю и подкармливаю только я, машинально проговорила Лида.
Алла и Белла устали ждать, когда ты обратишь на них внимание, парировала Лада.
Закончив поливать цветы, Лада поставила лейку на прежнее место и повернулась к сестре:
Владу сейчас очень плохо, сказала она. Во много раз хуже, чем нам с тобой.
Говори за себя, процедила Лида. Ты понятия не имеешь о том, что чувствую я.
Ошибаешься, ответила Лада. Я вполне способна это понять.
Тогда почему ты так его защищаешь?
Потому, что его вины в этом нет. Он виноват не больше, чем мы с тобой.
То есть? Лида смотрела на Ладу с открытой враждой почти с ненавистью.
Это был не его выбор. Стас сам так решил. Не сомневаюсь, что он поступил бы так же, если бы на месте Влада сидела ты.
Но там сидел именно он. Бесценный братик Стаса.
Не язви. Это всего лишь случай. Стас точно так же мог погибнуть и при любых других обстоятельствах. У него было опасное для жизни занятие, сопряжённое со всякого рода рисками. И потом ответь: тебе было бы легче, если бы на месте Влада оказалась ты либо я, либо кто-то другой?
Лида молчала, потупив взор.
Так ты пойдёшь со мной? Лада смотрела на сестру каким-то особым взглядом. Это был не просто вопрос или просьба глаза Лады умоляли Лиду согласиться.
Я же сказала, что нет! Лида была крайне раздражена. Пусть ты и не считаешь его виноватым, я думаю иначе. И ничто меня в этом не переубедит.
Жаль, тихо ответила Лада. Ты даже представить себе не можешь, что происходит сейчас с Владом. Если кто и способен совершить чудо и вытащить его из этого по-настоящему страшного состояния, то только ты.
Она снова умоляюще взглянула на сестру, но та была непреклонна.
Хотя погоди-ка, Лада направилась к рабочему столу, взяла коричневый фломастер, снова открыла косметичку и достала оттуда маскирующий карандаш и пудреницу. Она села за стол, установила косметичку так, чтобы было удобно смотреться в зеркальце, взяла в руку фломастер и стала сосредоточенно рисовать что-то на левой щеке.
Что это ты делаешь? спросила Лида.
А ты не видишь? Пытаюсь нарисовать родинку. Как у тебя.
Ты что Собираешься выдать себя за меня? ошеломлённо спросила Лида.
А что мне ещё остаётся, раз ты не хочешь к нему идти?
И поэтому ты решила действовать обманом, заключила Лида. А ты не думаешь, что он всё поймёт? Он, кажется, парень неглупый. Вполне может тебя раскусить.
Лада закончила рисовать родинку, взяла со стола приготовленный заранее маскирующий карандаш и стала закрашивать свою собственную родинку на правой щеке. Затем слегка запудрила место, где работал маскирующий карандаш, и снова придирчиво посмотрела в зеркальце:
Ну вот. Теперь уже на что-то похоже. Надеюсь, Влад ничего не заметит. Впрочем, произнесла она с печальным вздохом, не факт, что он вообще меня увидит. Не говоря уже о том, чтобы разглядеть детали моего лица.